От автора

Как рачительная хозяйка, время от времени делаю ревизию в закромах. Последняя показала, что накопилось у меня много дамских историй. Таких же разных, как женская многомерная натура. И, если где-то ирония перекрывает сочувствие, то только потому, что смех – лучшее средство от всех проблем. К себе всегда отношусь с юмором, именно он помогает выжить и жить. Всем, независимо от пола, рекомендую его в качестве лучшего лекарства.

«А о чем же истории?» – спрашивает вдумчивый читатель. О женщинах – их печалях, радостях, глупостях, геройстве, да мало ли… Романтичные, сентиментальные, прагматичные, целеустремленные – разные. Но все, как одна, если озарила идея, готовые ринуться в бой, а там хоть со щитом, хоть на щите. И, если не получится коня остановить на скаку, можно и верхом, в крайнем случае, с конем на руках. Обо всем этом, но через сказочку, с подтекстом.

Наталья Волохина

Из сборника «Озорушки»

Камень счастья

С одной дамочкой беда приключилась – стала она всего бояться. Ну, всего – всего: и того, что есть, и того, что нет. Маялась – маялась сердешная и пошла к колдунье. Та пошептала над камешком, завязала его в тряпочку и велела повесить узелок с камешком на шею, а как станет страшно, взяться рукой за него и все пройдет. Все у дамы сразу наладилось. Как испуг какой случится, она хвать за камешек, и как рукой снимет.

Только через какое-то время снова с дамочкой неладное сделалось. Стало ее все раздражать: и запахи, и звуки, и добрые люди, и злые, и умные, и глупые. Даже собственный супруг раздражал беднягу до чесотки. Дочесалась она до кровавых корост и пошла к колдунье. Колдунья испытанное средство применила – пошептала над другим камешком и велела его тоже на шею повесить. Дамочка вмиг стала спокойная, уравновешенная, даже добродушная.

Но только судьба у нее, видно, была тяжелая, а может карма такая – испорченная, но несчастья бедняжку не оставляли. Много раз еще приходила она к колдунье: то видеть перестанет, то слышать, то запахи и цвета пропадут, то есть ничего не может, а то ест все, вплоть до мебели. Страшно сказать, иногда забывала, как и когда нужно женщиной быть. Много у нее уже камешков на шее висело, так что ходила она, сильно вперед наклонившись, и ноги сильно подгибались. Мало того, камешки пришлось подписать, чтобы не попутать и каждый раз все надписи не перечитывать, пока нужный найдешь.

Встретила ее как-то старая знакомая и еле узнала: «Что с тобой приключилось? Ты же у нас на курсе самая счастливая была?». И тут дамочка вспомнила, что со всеми своими несчастьями она вовсе разучилась быть счастливой, забыла, отчего и когда счастье бывает. Доплелась горемыка до домика колдуньи и стала просить ее Камень счастья сделать, а та в ответ: «Здесь я тебе не помощница. Камень тот только на Синай-горе добыть можно, в Тридевятом царстве». Решила мадам, во что бы то ни стало Камень счастья раздобыть и, хоть другие камни ее шибко вниз тянули, да и здоровье было не очень, все же отправилась в путь. А идти надо было непременно пешком, да семь железных сапог износить. Благо, сапоги купила китайские, дорога короче оказалась. Но дойти еще полдела – надо ж на гору влезть! Повстречалась ей у подножия старушка – седенькая, худенькая, одни кости да мудрость, аж светится.

– Ты пошто, сердешная, на гору лезешь?

– За счастьем, бабушка.

– А велико ли счастье, да в чем оно?

– Размером вот с камешек, да и само – камень.

– Ой, беда! Обманули тебя, горемычную! У тебя вон сколь камней, еле идешь, а счастья, как видно, нет. Не ходи ты туда, пропадешь, да и камни свои скидывай, все полегче станет. А я тебе молочка дам, козьего.

Только мадам ни в какую: «Что же я, зря такой путь прошла? Влезу на гору и буду счастлива всю оставшуюся жизнь!». Поуговаривала – поуговаривала её старушка, да и сгинула, как не бывало, а дама на гору полезла. Семь дней бедолага на карачках вверх лезла, а как долезла, осмотрелась и растерялась – какой же из них Камень счастья, когда они все одинаковые. Думала – гадала и решила, что они на волшебной горе все счастливые, а потому выбрала себе камень побольше, чтоб счастья поболе отхватить, взвалила на спину и вниз поковыляла. Только вниз – не наверх, дорога под уклон круто идет и камни с шеи перетягивают. Споткнулась она об кочечку и покатилась вниз. А как донизу докатилась, Камень счастья ее догнал и прямешенько в голову угодил. Тут из бедняжки и дух вон.

Давным-давно нет на свете дамочки, а камни её целехоньки, во-о-он кучкой под горой и лежат…

Царевна, которая стала лягушкой

Жила-была одна Царевна красоты несказанной, ума необыкновенного. И родители у нее были: мама и папа – Царь с Царицею. Тоже люди неглупые и симпатичные. Воспитание, конечно, Царевне дали царское. Обучили всему, что полагается царской дочке знать. Была она способная, училась прилежно, так что к совершеннолетию умела вести себя по-царски. Царственные мудрые повеления и ответы давать: «Да! Нет! Не позволю! Казнить! Помиловать!» – и тому подобное. А если ответа подходящего не было, царственно молчать. Мол, не достойны, плебеи вы несчастные, даже взгляда моего. Или брови грозно хмурить. Умела и пройтись с царственной осанкой, и сидеть величественно на троне, сколько этикет требует. Словом, настало время девушку замуж отдавать. Невеста она была видная и богатая, так что женихов набралось порядочно. Один даже приглянулся ей.

Вот тут-то беда и случилась, нежданно-негаданно. В самый разгар смотрин раздался шум-гром и ворвался прямо в тронную залу Змей Горыныч. Народ попрятался, кто куда мог, а кто не смог, так просто на пол повалился.

– Что же это вы, Ваши величества, так неосторожны, так и убиться можно, – сочувствовал Змей, поднимая царственных родителей, – а у вас, между прочим, товар драгоценный, а у нас купец. Прошу выдать за меня дочку вашу – Царевну, потому как я воспылал к ней страстью.

Сказал и огнем дыхнул так, что все занавески, как бумага папиросная, вмиг сгорели.

– Ну, вы как? Даете родительское благословение? – А Царь с Царицей не только слово вымолвить, но и рта раскрыть не могут.

– Вы, я вижу, онемели совсем от счастья, вам время нужно, чтобы опомниться. Я завтра прилечу. Только вот думаю, как бы мне аккуратнее спланировать, чтобы терем царский ненароком не задеть, да еще пару деревень. Сено, я видел, у вас совсем подсохло.

Загоготал он, так что стены затряслись, и улетел, только запах гари остался.

Рыдали много, даже голосили, особенно Царевна. Поутихли. Стали рассуждать, что жизнь, она дороже, что дело молодое, стерпится – слюбится. К тому же, Змей – жених богатый, вон сколь добра нахапал. Сунуться, опять же, к нему никто не посмеет. Царевна, поразмыслив, решила, что это даже лучше, когда у мужа три головы, с какой-нибудь, да договоришься.

Согласие дали и закатили пир на весь мир. Пили – ели, а жених – аж в три глотки. Паркет поломали и разъехались.

Постепенно Царевна к мужу попривыкла, вздрагивать перестала, и дома он редко бывал, все больше по делам. А как появится, какую-нибудь безделицу принесет. Она же и так, как сыр в масле каталась. И все бы хорошо, да пришла беда, откуда не ждали. Был у дракона брат – близнец, из одного яйца с ним на свет появился. Решил он жениться. Взял себе в жены Королевну, тоже симпатичную и неглупую. Характер у золовки был спокойный, покладистый. А беда из-за самого деверя, змея проклятого, приключилась.

Жили они по соседству, в гости друг к другу захаживали. Вот как-то зашла Царевна к Королевне в гости, а той муж подарок как раз принес – волшебное блюдечко и наливное яблочко. Все в нем видно, как в самом лучшем телевизоре с самой лучшей спутниковой антенной. Много было у Царевны чудесных вещей, а такой не было.

Пришла она домой и тут в первый раз заметила, что с лицом у нее что-то неладное, вроде как позеленела слегка. Слугам взбучку дали, как водится, на конюшне. Зеркало выдраили до блеска, но зеленоватый оттенок на коже у Царевны остался.

Все шестеро ушей прожужжала Царевна мужу, спать всю ночь не давала, только он все одно твердил, что не может ей блюдечка достать, потому как оно одно на всем белом свете.

Утром слуги, как Царевну узрели, вмиг попрятались, поняли, что им от такой зелени зеркало век не очистить. А она, как свое отражение увидела, так еще и волдырями покрылась от злости. Зеркала все перебила и у себя в покоях заперлась.

Змей ей и сапоги – скороходы, и скатерть – самобранку принес, а она только кричит не своим голосом, аж шея раздувается. Приводил муж к ней и свою давнюю приятельницу – Бабу – Ягу. Только и она ничего сделать не смогла. Царевна с каждым днем все зеленей и пупырчатей становилась. Постепенно разговаривать перестала, только шею раздувала и квакала. Так Царевна окончательно превратилась в лягушку.

Горыныч за женой ухаживал – мух, комаров приносил, корыто с водой поставил, каждый день с ней разговаривал. Но потом все реже и реже стал в её покои заглядывать. Мужчина он был молодой, в полном расцвете сил, всего триста лет недавно стукнуло. И присмотрел себе невесту – Царевну Несмеяну. Такая видно у него судьба была, не везло ему на невест. Но змей, как и все мы, надеялся на лучшее. Да и где же их, невест царских, наберешься? А лягушку он перед свадьбой отнес подальше, на болото. И еды полно, и жильем обеспечена.

Осталась Царевна – лягушка на болоте одна – одинешенька. Хотела было жалобно заквакать, но тут возле нее стрела упала, она ее подняла и стала рассматривать. Тогда-то и нашел ее Иван – царевич, но это уже совсем другая сказка…