25-го Июня 18… года

…Последнюю версту до Митрофаньевских Копней добирались уже в сумерках. Первые дворы казались заброшенными – ни лучины в окне, ни собачьего лая. Проехали дальше – та же картина. Послал Ефрема пройтись по избам – нигде никого, ворота нараспашку, плетни сворочены, кое-где окна забиты доской, а двери – напротив – частью вовсе выбиты или висят на одной петле. Выбрали самую богатую на первый взгляд избу и стали там самовольным постоем. Завтра разберемся, что к чему.

26-го Июня 18… года

Опять пожалел, что не взял с собой перину. Зато наш доктор Мозер – это над его забитой до отказа кибиткой мы надрывались от смеха в начале экспедиции – скачет бодрым зайцем уже с пяти утра, отоспавшись на своем матраце лебяжьего пуху. А мне Ефрем только сена натаскал на лавку. Потому что изба, где мы расположились, разве что на вид расписная и богатая, а внутри – шаром покати. Лишь детский лапоток одиноко валяется посреди комнаты. Даже перекреститься не на что – иконы, и те сняли. А на огородных грядках – ровно татарская орда прошла – все растения как копытом гигантским придавлены.

Собрали военный совет. Хотя нет, прежде Ефрем мне долго чесал бороду – от сена и разной нечисти. Потом уж был совет. Кто виноват в том, что деревня, ради которой затевалась экспедиция, оказалась пуста и заброшена – не понятно. Всё, конечно, валили на меня, я же валил на г-на Афанасьева, который – заметьте! – клялся и божился, что в Митрофаньевских Копнях не просто предания можно пудами собирать, а еще и живую легенду собственными очами наблюдать и исследовать. Про суть легенды сильно не распространялся, что-то про оживший хлебный катышек и всё, а остальное – сюрприз, мол, пусть будет. Знаем мы его сюрпризы – сплетен простонародных на Сухаревке наслушается да уж и загорится душой от всякого волшебного пустяка. Однако, все равно заняться было особенно нечем, вот и сблажил я с этой экспедицией, да еще попутчиков набрал.

Конец ознакомительного фрагмента.