Пока вся деревня спала, колобки разом подскочили и – с окна на лавку, с лавки на пол, перепрыгнули через порог на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, и дальше покатились. Пока катились до лесной опушки, налипло на них всякого мусора так, что стали они вдвое, а то и втрое больше, да колючие, да грязные. В лесу они разделились и двинулись каждый своей дорогой, с каждым оборотом увеличиваясь в размере. Всех, кого встречали на своем пути, они с разгону давили и наматывали на себя, распевая веселую песенку и впитывая всеми своими порами мясцо да кровушку – поначалу червячков да змеек, потом птичек да малых зверушек и, наконец, человечков, забредших в лес по охоту да по грибы-ягоды. Всю весну они так раскатывали по лесу, пока не истребили все зверье в округе и не превратились в огромные кроваво-красные Колобы высотой с княжий терем. И к лету окружили они деревню Копни со всех сторон и скатали ее жителей, кто не успел сховаться или сбежать, с лица земли вместе со всей живностью. Вой собак, плач детей и треск костей раздавались над избами и огородами, кровавые узоры заплетались на деревенских улочках. Одного только Семена Пузана, нашего рассказчика, Колобы приняли за своего и обошли стороной. Долгие месяцы он прятался в чужих сараях да погребах, пока мы не нашли его.