Марина вернулась, но радость не спешила возвращаться в дом. Бледной тенью себя, прежней, женщина скользила по квартире, а потом и вовсе слегла. Беспокойные подружки куда-то позвонили, и через некоторое время в дверях появилась маленькая, загорелая, энергичная женщина в возрасте, при виде которой хозяйка расплакалась.

– Мама, мамочка! Я так рада, что ты здесь!

– Глупенькая! – хозяйкина мама гладила ту по голове, как маленькую. – Почему же ты мне не сказала? – из ее глаз тихо катились слезы, а Марина снова плакала навзрыд.

– Я тебя волновать не хотела, хотела сама справиться… Я же большая все-таки… – всхлипывала она.

– Большая-большая, – эхом отзывалась старшая из женщин.

– И потом, ну чем бы ты помогла? У тебя там дом, и хозяйство…

– И что? Ты для меня важнее всякого хозяйства! – сердилась мама. – Ну да ладно! Слезами горю не поможешь! Я тебя забираю, едем ко мне!

– Мамочка! Я без своих цветов не поеду никуда! – Марина с заплаканными глазами смотрела на маму снизу вверх.

– Ну, куда тебя девать? Заберем и твою оранжерею!

Вот так и получилось, что все цветы оказались в новом, большом южном доме, открытом ароматным ветрам, наполненным южным солнцем и запахом моря. А цветы? Какие там были цветы! Разнообразные, яркие, фееричные! Они одуряюще пахли, раскрывая свои нежные лепестки навстречу теплым солнечным лучам. Герань была безумно рада – наконец-то осуществилась ее мечта! Она – в таком потрясающе прекрасном месте, и воздух, и тепло, и птицы, и другие цветы! Это же счастье какое-то!

И только Марину красоты не радовали. Она медленно угасала, сидя с утра до ночи в кресле-качалке на террасе, и бездумно глядя куда-то, в одной ей понятную даль.

– Хватит хандрить! Ты еще молодая! Подумаешь, операцию сделали! Такими ли с войны возвращались! Прогноз благоприятный, надо только в руки себя взять! – Маринина мама изо всех сил старалась вернуть дочери вкус к жизни.

– Мам, да зачем это все? Зачем мне теперь жить? Ни ребенка, ни котёнка… А теперь и не будет никогда… Я так хотела, так мечтала, а теперь…

– Доченька, ну, тебе же еще сорока нет, встанешь на ноги, замуж выйдешь! – мама баюкала Марину, гладя ее по отрастающим волосам.

– А смысл? Мужчинам дети нужны, а меня теперь только чудо спасет. А чудес, сама понимаешь, не бывает…

– Чудо? Какое тебе чудо надо? – взвилась старшая из женщин. – Ты жива осталась – уже чудо!

– Да вот хоть геранька моя зацвела бы, а на ней – роза Свит Джулиет – вот было бы чудо! – горько рассмеялась хозяйка. – А она даже обыкновенных цветов не дает. Пустоцвет, как и я…

Ночью Пеларгония обратилась к Спатифиллуму:

– Ты тоже думаешь, что нельзя стать кем-то, кем тебе не предназначено быть?

Сонный сосед не сразу вник в смысл вопроса:

– Ты о чем? Давай спать, ночь на дворе!

– Я про хозяйку, про Марину. Ей чудо нужно, иначе она умрет…

– Ты – просто цветок герани, – пробурчал Спатифиллум, пытаясь поудобнее укрыться листьями. – Герань не может быть розой, спи!

– И что, ждать пока она умрет? Угаснет, как луч заката?

– Да ты тут в романтика превратилась? – начал злиться сосед. – Чем тебе плохо? Жалко, конечно, хозяйку, но мы сделали все, что могли. Мы – просто цветы, и даже не лечебные. Хватит уже болтать, дай поспать, а?

Пеларгония совсем сникла. Она не могла смотреть, как уходит хозяйка, но и сделать ничего не могла… Она ведь, и вправду, была просто обычным цветком герани. Да еще и не цветущим…

– Эй! – раздалось вдруг из-за забора. – Эй!

Герань повернулась в сторону звука:

– А вы кто? – тихо вопросила она.

– Я – Роза, – хмыкнули из-за забора. – И я могу тебе помочь.

Ветер подул сильнее, луна выглянула в просвет туч, и Пеларгония увидела, как на соседнем участке раскачивается шикарная, размером с блюдце, пышная роза. Наша героиня сникла, и еще ниже опустила листья.

– Поиздеваться решила? – еще тише произнесла герань. – Конечно, ты же рооооза!

– Что, с кем-то из наших довелось пообщаться? – проницательно усмехнулась соседка из-за забора.

– Было дело, – отмахнулась Пеларгония, отворачиваясь.

– А ты по сорту не суди, ты сначала выслушай. Это же тебе помощь нужна, не мне!

– Ладно, слушаю, – решила герань.

– Так вот, слышала я разговор твоей хозяйки. Я, конечно, не Свит Джулиет, но тоже вполне себе, утром увидишь. И долго на свете живу. Так долго, что и не упомнить, многолетняя я, да. О чем бишь я? А, вот. Это я сейчас – мечта селекционера – и красотка, и расту много лет, и деток моих, розовых кустов, полон сад. А раньше была я сначала не очень здоровым семечком, потом – хилым побегом, помесью шиповника с простой розой. И ничего во мне выдающегося не было. Но старый хозяин, отец моей нынешней хозяйки тогда влюбился, да так полюбил, что ни сна ему, ни покоя не было. Был он из простой, обычной семьи, а любимая его – из древнего, богатого, хорошего рода. И думал он, что она никогда в его сторону даже не глянет. Приходил он в наш уголок сада каждый вечер, и рассказывал, какая это чудесная девушка, какое у нее доброе сердце, нежная улыбка, ясные глаза. И как хочет он, чтобы она на него хотя бы взглянула благосклонно… И так искренне и глубоко было его чувство, что я захотела ему помочь. И стала представлять, каким красивым и необычным должен быть мой цветок, чтобы возлюбленная моего хозяина обрадовалась и удивилась. И знаешь, что?

– Что? – Пеларгония, как завороженная, слушала рассказ Розы.

– У меня не сразу получилось, ох, не сразу. Но я была настойчивой! Я вытягивала из земли самые лучшие питательные вещества, я впитывала самые красивые рассветы, и любовалась самыми прекрасными закатами, представляя, как мои лепестки окрашиваются в эти тона. Я любовалась солнечными лучами, и подставляла им свои лепестки. Я перенимала палитру самого синего неба и самого бирюзового моря… И вот, в один прекрасный день весь мой куст покрылся радужными розами! Ничего более прекрасного никто еще не видывал! Мой хозяин был счастлив, и на это чудо приходили посмотреть жители со всего города. А однажды пришла и она – возлюбленная моего хозяина. И, когда она склонилась ко мне, чтобы полюбоваться моими необычными цветами, я рассказала ей все-все о том, как она любима…

Знаешь, она оказалась немного волшебницей, и, казалось, понимала язык цветов… Они поженились, поселились в этом доме, и счастливы уже много-много лет. А мой куст, и множество моих деток цветут каждый год! Так что никому не верь – если у тебя есть высокая цель, значит, будет и возможность!

Так началась странная дружба Розы с Геранью…

Пеларгония любовалась изображением прекрасной Свит Джулиет, фото которой переехало на юг вместе с хозяйкой, и представляла, как такой чудесный цветок распускается на ее стебле… Она дотягивалась своими корешками до самой чистой, самой свежей воды, она упорно вытягивала из земли самые полезные питательные вещества, она подбирала самый нежный персиковый цвет рассвета, чтобы именно этот оттенок имели ее листья…

– Ты молодец! – говорила ей Радужная Роза, – У тебя отлично получается! Еще немного утреннего бриза в аромат, и солнышка, солнышка побольше!

Пеларгония так увлеклась своей целью, что не замечала ничего вокруг – ни недоуменных шепотков своих друзей-подружек, ни осеннего низкого неба, ни того, что Марина уже не вставала со своей кровати…

Цветы давно перенесли в комнату, поскольку на улице уже было слишком холодно для них, Пеларгония создавала внутри себя свой шедевр, а Радужная Роза поддерживала ее, не давая отступить…

…В один хмурый ноябрьский день Марина открыла глаза в полной уверенности, что это – ее последний день. Сил жить попросту не осталось, они утекли из нее, словно вода из разбитого сосуда. Чудес не бывает – теперь она точно это знала.

– Не может быть… – потрясенно произнесла она пересохшими, потрескавшимися губами. За окном лежал снег, которого почти никогда не бывает на юге, а на подоконнике цвела огромная персиковая Свит Джулиет, выросшая, почему-то на стебле герани. Из глаз женщины покатились горько-соленые слезы. – Это просто чудо!

Ах, как хотелось Пеларгонии, чтобы ее дивный цветок, так похожий на настоящую редкую Свит Джулиет увидела ее терпеливая наставница – Радужная Роза! Но когда она обернулась к окну, там, за забором, она увидела лишь опавшие в снег радужные лепестки…

– Живи, девочка! Ты – молодец! – донесся до нее голос ее наставницы, которая так долго поддерживала ее и верила в нее…

…На чудесных персиковых лепестках блестели капли росы, переливаясь в солнечных лучах всеми цветами радуги. И только Пеларгония знала, что это – ее слезы, а вовсе не роса…

***

– Ну что ж, пойдемте, я вам покажу очень красивый цветок, – радостная Марина в новом изумрудном платье, которое невероятно шло к ее зеленым глазам и рыжим волосам, внимательным взглядом обвела группку детей, пришедших на выставку цветов. Сердце привычно сжалось – младшая группа местного детского дома – зрелище не для слабонервных. И вовсе не потому что они были плохо или бедно одеты, недокормлены или грязны. Совсем нет! Просто в детских глазах притаилась такая недетская тоска, что видеть это не было никаких сил!

Она решительно взяла за руки пару ближайших ребятишек, и двинулась в сторону своего павильона. Там, подсвеченная ярким светом, красовалась Пеларгония, чей цветок поразительно напоминал редчайшую розу сорта Свит Джулиет. Она цвела так уже не первый раз, и с каждым разом ее цветы становились все совершеннее. Именно поэтому Марина решилась пойти с ней на цветочную выставку – пусть и другие увидят, какие чудеса преподносит природа!

Дети шумной стайкой окружили цветок, и только самая маленькая девчушка, рыжая и с серьезными зелеными глазами, крепко державшая за руку высокого мужчину, что привел ребятишек на экскурсию, взглянула на Марину, и уверенно произнесла:

– Ты же моя мама? Правда? Да, папа? – и она подняла взор на сопровождающего.

Слезы сами хлынули из Марининых глаз, и их потока было не остановить…

Мужчина был явно смущен:

– Оля, солнышко, пойди, посмотри цветочек! – Девочка кивнула, и отошла к витрине. – Вы простите, пожалуйста! Меня Николай Иванович зовут. Мы спонсируем детский дом и вот, иногда на всякие интересные мероприятия выводим… Вы не принимайте все так близко к сердцу… ээээ…

– Марина Юрьевна, – подсказала Марина. – Что вы, все в порядке!

– Оля в детдоме недавно, а они сначала все маму ищут… Правду сказать, она меня сразу папой выбрала, я уже даже немного привык. Но вы не переживайте, мы сейчас уйдем и вас больше не побеспокоим.

– Отчего же? Приходите, и беспокойте! – Марина оглянулась.

– Мама, папа, берите цветочек, и пойдем домой, он устал уже тут стоять! – маленькая рыжая девочка решительно взяла за пальцы мужчину и женщину, и потянула к выходу…

Прошло полтора года. Наступила еще одна теплая южная осень. Цветы, растущие на двух соседних участках, благоухали так, что голова кружилась.

– Папа, папа! Папа пришел! – закричала Оля, маленький рыжий бельчонок, носившийся, словно пожар, среди цветочных клумб. С разбегу запрыгнув на руки вошедшему во двор мужчине, она по-хозяйски там обустроилась.

– Дорогой! – пропела Марина, целуя мужа, – А я тут, в саду, накрыла, и пирог испекла, мой руки, и давай к столу!

Николай кивнул, и отправился в дом, осторожно придерживая чудесную девочку, соединившую их когда-то.

– А знаешь, папа, что мне сказала Радужная Роза? – Оля заговорщически наклонилась к отцу. – Никогда не сдаваться, вот! А Пеларгония, знаешь, что сказала?

Детский голосок удалялся, и Марина, вдруг почувствовавшая себя самой счастливой на свете, подошла к своей волшебной Герани, и произнесла одними губами:

– Спасибо! Если бы не ты…