Свод небес

"Мой вам совет, не размышляйте над тем, что труднопостижимо - над Богом и над чужой жизнью", - глубокомысленно изрекает один из персонажей этой книги, но судьбы этих самых героев отчего-то упорно толкают на раздумья...

Если верить в предопределенность всего и вся (а я из тех, кто верит), то их встреча не была случайной - задуманной задолго до их рождения где-то там на небесах. Сдержанный и строгий Филипп, человек слова и чести, если уж и выбирающий в себе жены женщину, то одну и на всю жизнь, и импульсивная Марфа, принимающая за данность расположение к ней и исполнение ее прихотей. Сложно отыскать на земле двух более разных по душевному складу людей, судьбе же и не такое под силу.

Союз, скрепленный не только гражданскими актами, но и Богом (венчание), сложно назвать несчастным, ведь каждому в какой-то мере он приносит желаемое: мужчина находит объект поклонения и обожания (и плевать ему на то, что супруга холодна к нему и, похоже, никогда не любила), женщина - крепкое плечо и защиту (преуспевающий архитектор может обеспечить и то и другое). Однако же и счастливым это странное сожительство двух людей назвать нельзя: каждый упорно строит изо дня в день иллюзию крепкого брака, не замечая (вернее, предпочитая не замечать - так удобнее для всех) катастрофического отдаления друг от друга...

Уже по моему описанию, думаю, понятно, что сюжет романа непреодолимо движется в сторону каренинской коллизии. Как это узнаваемо и банально (так думала я на протяжении первой трети книги и как же в итоге ошиблась с преждевременными выводами): скучный муж, легкомысленная жена, адюльтер с более молодым и пылким поклонником - видели и не раз...

Однако же автору удается все же отвлечь и удивить своего читателя: когда ожидаешь развязку любовной истории, получаешь нечто вроде детектива. На турбазе, где пять лет назад (в 2009-м) бесследно исчезли 14 человек, в 2014-м исчезает Марфа - исчезает загадочно, необъяснимо и совершенно бессмысленно. Зачем и куда было уходить молодой, красивой, обеспеченной женщине, окруженной безоговорочной любовью?..

Смешение детективной и любовной линии придало роману особую прелесть и точно добавило динамики: размеренный, написанный красивым, добротным языком, насыщенным разнообразными метафорами, он не раз отсылал меня к началу 20 века (была немало удивлена, начав читать, что действие-то происходит в наши дни:) Отмечу и своеобразие имен персонажей - это же просто песня! - Алексина (это имя:), Марфа, Агриппина, Аверьян, Фетиния...

Не все сюжетные линии (особенно связанные с второстепенными героями), как мне показалось, были удачно сведены к финалу романа, не все были раскрыты должным образом (к числу подобных отнесу, например, историю друга Филиппа, Марка, всю жизнь находившегося под влиянием опасного человека, который сыграет определенную роль в сюжете), что-то и вовсе показалось здесь лишним...В итоге, правда, это не испортило моих впечатлений от книги: для меня это прежде всего история о настоящей любви, раскаянии, прощении и смирении, невероятно драматичная к финалу, когда казалось, что всё, герои добровольно отказались от счастья...Да, старая история их взаимоотношений действительно себя исчерпала, но ведь это лишь повод начать новую главу в своей жизни)

Но поволноваться за их будущность все же пришлось...

5/5, рекомендую любителям красивых и глубоких историй о подлинной любви, в которых все, что ни происходит, - к лучшему.

В нынешнем веке редко встречается достойная книга - кто-то таковую не встречает совсем. То и дело мы возвращаемся к классике, из которой можем почерпнуть что-то полезное, найти ответы на поставленные вопросы и отыскать прибежище пытливому уму. Так было и со мной, пока я случайно не столкнулась с книгой, которая произвела на меня самое сильное впечатление!

Итак, роман "Свод небес". Скажу откровенно - бралась я за него с настроем весьма и весьма скептическим. Новый для слуха автор, новая книга, о которой тогда почти совсем не слышала отзывов, а видела только мелькавшие в соцсетях рекламные посты. НО! После десятка первых страниц оторваться от книги я уже не могла, записав данного автора в свой список избранных.

"Свод небес" - это свод судеб людей, ставших участниками событий, которые кружат воображение в таком водовороте, что забываешь дышать. "Свод небес" - это роман о семье, о любви, о таинственных исчезновениях и неожиданных находках, но ГЛАВНОЕ - это роман о возмездии и воздаянии.

Не хочется рассказывать ничего о содержании: это трудно, потому что вот-вот можно выдать какую-то фишку, по причине которой прогнется нить сюжета; трудно еще и потому, что в романе нет как такового "пошел туда сделал это", а здесь из всякого действия подводится итог и выносится суждение. Очень интересный стиль повествования! Просто сборник цитат!

Так что вывод один - исследуй, находи, не бойся быть одним из первых и доверяй, потому что есть книги действительно стоящие, но не так широко известные по причине своей новизны.

Оценка? Здесь бесспорное лидерство среди всех современных романов.

Не смогла я осилить "Свод небес" и дело тут в авторском стиле Натальи Струтинской, которая так любит перегружать текст обилием деепричастных и причастных оборотов, постоянным повторением "которых", многочисленными цепочками прилагательных и наречий, какой-то боязнью поставить точку и начать новую мысль с нового предложения, что чтение такого изделия сопровождается почти физическим дискомфортом. Русский язык очень красив в своем изобилии лингвистических средств и приемов, но для проявления этой красоты не нужно впихивать в предложение "всё лучшее сразу". Ну, не получилось у Автора в красивый русский язык, как она не старалась.
Чтобы не быть голословной, приведу несколько примеров из множества подобных:

Марфа никогда не проявляла ни упрямства, ни стремления превосходства над другими, а просто молчаливо и трудолюбиво выполняла все возложенные на нее властной рукой матери обязательства, чем часто раздражала Алексину Тимофеевну, уважавшую в людях силу духа, основанную на умении отстаивать свою точку зрения и как можно реже идти на компромисс, не подкрепленный исчерпывающими и основательными аргументами.

Для Марфы, воспитанной на выведенных ее требовательной, не склонной к романтизации матерью аксиомах, опирающихся на материальную почву, лишенную всяческих духовных изысканий, скорое развитие событий, касающихся устройства ее дальнейшей судьбы, никоим образом не затрагивало струн ее аморфной души.

Так, имея, казалось бы, все, что только может сделать человека счастливым, за исключением, возможно, нескольких штрихов, которых не хватало для завершения написанной рукой событий картины, незаметных неискушенному глазу обывателя, Марфа чувствовала себя так, будто все, что окружало ее, представляло собой тугие клещи, которые оказывали на нее невыносимое давление и заставляли страдать.

Ответ, который Марфа получила, заглянув в глаза Зимина и прочтя в его взгляде одну только неприкрытую страсть, а в лице его увидев совершенное бесстрастие, ввел ее в состояние отрешенности, фатальной убежденности в том, что же является причиной того надлома, который она все больше ощущала в себе и который, должно быть, уже давно появился в ней, но обнаружился только теперь, когда она позволила прикоснуться к этому надлому тому, что само и является причиной появления его.

Марьяна и Лев, одинаково энергичные, предприимчивые, смелые, признали историю об исчезновении постояльцев туристической базы увлекательной и захватывающей, усмотрев в ней возможность в дальнейшем применить полученную информацию для сочинения занятных рассказов об их небольшом приключении в горах Алтая, а также случай занять себя на ближайшие несколько часов ожидания прибытия спасателей, между собой решив самостоятельно провести небольшое расследование, сочтя недавние находки весьма красноречиво говорящими о том, что поиск улик на турбазе был проведен не слишком тщательным образом.

Эту нетерпимость по отношению к проявленной молодым человеком, мужчиной, слабости духа Марфа испытала не потому, что ей были свойственны высокомерие и надменность, не допускавшие обнаружения в другом, особенно в мужчине, безвольности и слабохарактерности, хотя самой Марфе были присущи именно эти качества, – она так категорично отвергла подобную обескураженность потому, что сама испытывала совершенно иные чувства: сквозь испуг, который зародился в ней так же, как и в других пассажирах, и трепет перед обликом покинутого места и ликом опасности, в ней пробивался колосок удовольствия.

Марфа, которую вдруг прекратили раздражать уступчивость и мягкость мужа и в которой открылась вдруг благодарность к нему и, если не абсолютное почитание, то направленность ее чувств к нему в сторону признания его главенства в ее жизни и безраздельности его положения в ее сердце, хотела еще раз испытать тот миг упоенного самозабвения, когда приоткрылось в ней всеобъемлющее чувство любви, и как можно дольше продлить его, и чтоб основанием ему служили не осколки разбитых ею в порыве охватившего ее отчаяния глиняных фигурок и гипсовых скульптур, а безмятежность окружающей их обстановки, удаленность от чуждых ее сердцу, сокрытых масками лиц и стен, напоминавших ей медленно уходящие в небытие, но все еще холодными обломками жившие в ее душе дни тоски и томления, слепоты и немоты ее сердца, что теперь слабо трепетало в груди, лениво вдыхая пламенные проявления любви человека.

Филипп же, всегда видевший в отце образец, незыблемый пример, разочаровался в нем, и разочарование это, объясняемое действием, необдуманно совершенным отцом по беспечности и незнанию того, что действий таких совершать нельзя, а особенно – при детях, скоро трансформировалось в нем в осуждение.

Автор словно заявляла: "Смотрите, как я умею извиваться", но выглядело это как механический прокат фигуриста, который вставляет в программу как можно больше сложных элементов для получения высокого балла, забыв, что у танца есть чувство и логика и смысл.
Возможно, кто-то из читателей наслаждается подобным стилем, но меня этот текст загонял в какое-то унылое бессилие, я "давилась" натужными искусственно составленными наборами слов:

обращая к Марфе всю пылкость своей симпатии к ней

И эти совершеннейшие оторопелость и растерянность породили в ее душе нерешительность и сомнение.

страх, повелительный и убежденный

Подгоняемый пламенностью стремления скрыть эту свою увлеченность

разнородных и бессвязных мыслей, довлевших над ним

непреодолимое желание уснуть и столь же несокрушимое сопротивление своего сознания

занял в его сознании позицию, граничившую с ведущей.

в стремлении совершить то, что силой его воли не совершалось

Тот случай, когда манерное и безграмотное многословие успешно перешло в бессмысленное и беспощадное словоблудие.