Глава 3

Окруженное стеной мрачных и неприступных Стылых Скал, соседствующее с Сумеречной Пустошью Полуночное Королевство расположено особняком.

Неповторимое, таинственное и зловещее… Породившее о себе бесчисленное множество пугающих легенд и страшных сказок, утверждающих, что много, очень много ужасов и злодеяний видели эти Стылые Скалы.

Справедливости ради, стоит отметить, что далеко не все из этих жутких повествований были таким уж вымыслом.

Цитадель власти королей Полуночного Королевства, защищенный Стылыми Скалами Замок Черного Аспида возвышался над остальным королевством надменной, внушающей благоговение и ужас громадой черного обсидиана.

Короли за стенами этого замка настолько часто и столь давно сменяли других королей, что никто уже не помнил, сколько временных хозяев было у замка и насколько древни были его постройки. И всё же стены замка были столь же несокрушимы и неуязвимы, как и много веков, а возможно и тысячелетий назад. Вот только это, как уже было упомянуто выше, отнюдь не продлевало жизнь властителей замка, а скорее укорачивало.

Вот и опять и снова очередной монарх Полуночного Королевства был мёртв. И опять и снова пустовал трон…

В Полуночном Королевстве давно уже повелось, что на троне оказывался не законный наследник, а тот, которого поддерживали большинство придворных и высших армейских чинов. Что же касалось неугодных придворным и генералам законных наследников, то они либо отрекались от престола, либо следовали вслед за усопшим венценосным предком…

Само собой разумеется, что поддерживали придворные либо того наследника, который, они точно знали, позволил бы им вместо себя править, либо того, чьё правление было бы им выгодно с точки зрения как роста их благосостояния, так и получения будущих привилегий.

Принц крови Арнвингте был весьма популярен среди стражников и воинов благодаря его не раз подтвержденной воинской доблести. Однако именно его старший брат Бьярне пользовался наибольшей поддержкой придворных.

Арнвингте мог бы ввести военное положение и заточить в темницу всех придворных, но понимал, что прежде чем он упрячет всех придворных за решётку, сам он будет уже мёртв. Потому что от кинжала он может быть и защищён, а вот от колдовства и яда надёжной защиты нет.

И посему выбор у него был только один, он должен был разжиться деньгами. А ещё лучше дополнительной территорией.

Прилежащие к королевству с юго-восточной стороны земли Сумеречной Пустоши стали бы идеальным авансовым подношением придворным… Потому как все они знали, что заполучи он власть над Сумеречной Пустошью, ему не составит труда заполучить… Точнее завоевать и подчинить своей воле Великую Логиртанию!

Вот только с получением Сумеречной Пустоши пока были проблемы.

Если бы не заморочки Хранителя Сумеречной Пустоши, то, и Арнвингте в этом не сомневался, он без всяких проблем мог бы жениться на Кае…

Принц скосил глаза, чтобы посмотреться в большое, высотой в человеческий рост, зеркало. Озабоченное выражение лица его тут же разгладилось, и на губах заиграла самодовольная улыбка. Молодому человеку доставляло удовольствие убеждаться вновь и вновь в том, что он необыкновенно хорош собой. Не потому, что Арнвингте сомневался в себе, а просто потому, что ему было приятно на себя смотреть. Ведь он такой неотразимый красавец! Его Высочество одобрительно кивнул своему отражению, и оно ответило ему тем же.

Арнвингте был высок и весьма мускулист. Однако развитая мускулатура, отнюдь, не умаляла его изящества. У него были тонкие черты лица и опушенные длинными черными ресницами ясные голубые глаза. Его Высочество носил одежду, сшитую по последней моде Великой Логиртании, и легко мог заткнуть за пояс любого столичного щеголя. На бедре Арнвингте носил фамильную шпагу, золотые ножны и рукоять которой украшали драгоценные камни. Причём шпагу он носил не ради украшения. Он в любой момент с лёгкостью и удовольствием готов был пустить её в ход. Этот наследник почившего монарха славился как лучший фехтовальщик не только в Полуночном Королевстве, но и на целом континенте.

«Где же эта непочтительная сволочь?» – мысленно негодовал Его Высочество. Арнвингте терпеть не мог ждать. В королевстве все знали об этом и никто, кроме Молрика, не осмеливался заставлять его ждать. Принц нетерпеливо переступил с ноги на ногу, сжал руки в кулаки и засопел. Ух, как же ему хотелось проучить мерзавца за неучтивость! Так хотелось, что руки чесались. Однако придворный маг был самым могущественным из его сторонников, и только он один мог противостоять колдовским чарам не только Каи, но и, хотя и не в полной мере, чарам Хозяина Сумеречной Пустоши…

Ещё меньше Его Высочество любил быть от кого-то зависимым… Но из них двоих именно он зависел от милости мага. Арнвингте так до сих и не понял, почему Молрик выбрал именно его, чтобы поддержать в гонке наследников за королевский трон. И поэтому всё время ждал подвоха.

– Вы хотели видеть меня, Ваше Высочество? – прошелестел вдруг у Арнвингте над ухом потусторонний голос.

Звучание этого голоса было столь жутким, что принцу понадобилась вся его выдержка, дабы не подскочить на месте, как ужаленному. Причём ужаленному в самое интимное и ценное место.

Ещё больше чем ждать и быть зависимым, он ненавидел вот эту манеру Молрика возникать так, чтобы застать его врасплох.

– Ты ведь знаешь, что звал! – не сумев сдержаться, высказал всё же своё недовольство принц. – Зачем спрашиваешь?

– Уточняю у Вашей полуночной милости, а вдруг вы передумали? – Молрик откровенно ёрничал и даже не пытался скрыть этого.

Принц посчитал ниже своего достоинства уверять насмехающегося над ним мага, что нет, он не передумал его видеть. И посему сразу перешёл к делу.

– Я только что получил магического вестника с пограничной заставы…

– Я знаю, – пренебрежительно отмахнувшись, грубо перебил принца маг.

Этот очередной знак очевидного неуважения к его в будущем венценосной персоне так взбесил принца, что ему пришлось себе напомнить о том, что Молрик – не просто один из могущественнейших магов континента, но и как многие утверждают, не совсем от мира сего.

– И-иии?.. – сдерживая даже не раздражение, а ярость, холодно поинтересовался Арнвингте.

– У меня всё под контролем, – пожав плечами, апатично-беззаботно изрёк маг. – Повелевайте мой господин! – покровительственно разрешил он.

– Если у тебя всё под контролем, – прошипел взбешенный принц. – То почему же тогда этот очередной жених всё ещё направляется в сторону Сумеречного замка?!

– Потому что они ещё не пересекли границы Сумеречной Пустоши! В связи с чем, на мой взгляд, вмешиваться в естественный ход событий несколько преждевременно! – невозмутимо-покровительственно парировал маг. – Вы ведь насколько я понимаю, хотите, чтобы все считали, что от женихов избавляется либо Кая, потому что не хочет замуж, либо Хозяин Сумеречной Пустоши?

– Ты – старый тупица! Извративший смысл моих слов! Ничего подобного я не хочу! – взъярился принц. – Точнее, я не хочу, чтобы на Каю пало подозрение! Вполне достаточно, чтобы её считали проклятой! Разницу улавливаешь?! Разница в том, что если она проклята, то смертельно напугать или прикончить очередного жениха ни разу не преждевременно, где бы он не находился!!! Понял?!

Маг снисходительно, словно разговаривал с маленьким капризным мальчиком, заверил:

– Как скажите, Ваше Высочество, так и сделаю!

– Да, я сказал. И очень надеюсь, что в этот раз ты меня правильно понял! – мрачно, слогораздельно и угрожающе отчеканил принц.

Глава 4

Невзирая на жуткую грозу и нескончаемый проливной дождь Сигмар и его спутники всю ночь без устали гнали своих коней вперед. Впрочем, другого выбора у них всё равно не было. Кругом простирались болота да пустошь, и укрыться им всё равно было негде.

Дождь лил уже так долго, что молодого дракона на полном серьёзе заинтересовал вопрос, а не является ли этот бесконечный, безостановочный ливень ещё одной местной особенностью, наряду с пустынными болотами и трясинами?

Однако едва забрезжил рассвет, как дождь его удивил – взял и закончился. И местность удивила тоже. Пустынную болотистую местность вдруг сменил густой лес. По крайней мере, он казался густым на том расстоянии, на котором от него в данный момент находились усталые путники.

Вздохнув так, словно это не лошадь его везла, а он нёс её всю дорогу на своих плечах, Сигмар сполз на землю.

Лошадь и так не особо жаловала своего всем недовольного всадника, теперь же она ещё и жестоко оскорбилась и прониклась глубочайшим презрением к ворчливому двуногому.

Сигмар же был в слишком дурном расположении духа, чтобы уважать вообще чьи бы то ни было чувства. Тем более, чувства какой-то злобной и вздорной скотины, невзлюбившей его с первого взгляда!

Мало того, что ему запретили пользоваться своим именем, так ему, дракону, ещё и летать запретили! Дед, правда, пытался его успокоить, что это временная мера. Однако наученный горьким опытом Сигмар успокаиваться не спешил. Слишком хорошо он знал, насколько растяжимым может быть понятие «временности». Особенно применительно к его злосчастной судьбе. Из-за которой, собственно, и тащился он теперь, как какой-то обычный смертный, верхом на дохлой кляче…

– Фыррр! Фыррр! Иииии-го-го! – словно бы прочитав его мысли, не осталась в долгу и, очевидно, укрыла его ответным презрительно-уничижительным эпитетом на своём лошадином «дохлая кляча».

Сигмар посчитал ниже своего достоинства ввязываться в препирательства с собственным транспортным средством и потому проигнорировал язвительное фырканье и ехидное ржание не просто с гордым, но надменным видом.

И именно с этим видом он и обратился к своим спутникам.

– Как насчёт привала?

Вопрос был риторический. И если его спутники не хотели связываться с очень злым, очень голодным, очень усталым и к тому же до костей продрогшим драконом, то лучше бы им было сразу это понять.

К их счастью, и дед и верный дворецкий Сигмара оказались понятливыми. Так что кровопролития и сломанных носов удалось избежать. Потому что, если бы оба тут же согласно не закивали, он точно бы зарядил кому-нибудь из них в нос. Настолько точно, что его даже не волновали такие мелочи, как то, что оба его спутника всё ещё были верхом, а он уже спешился. Ради такого дела, еле волочащий ноги Сигмар даже подпрыгнул бы!

– Очень хорошая идея! – добродушно возвестил старый дракон, которого судя по его усталому виду, не меньше чем внука утомила длительная скачка. – Колин, ты стреножишь коней, я отвечаю за костёр и похлёбку, а ты, внук – за сбор хвороста, – как только перевёл дух, распределил он походные обязанности.

Порученное ему дело Сигмару понравилось уже тем, что позволяло не только размять ноги и немного согреться, но и, наконец-то, оказаться наедине с собой.

Не то чтобы Сигмару было о чём подумать. Всё давно уже было передумано и решено. Причем передумано и решено не им самим, а за него. Просто чем дальше, тем больше, он – душа любой компании, весельчак и балагур становился всё более и более нелюдимым.

И, возможно, именно потому, что его одолевали самые безрадостные мысли он и принял оказавшуюся прямо перед ним поросшую кустарником возвышенность за могильник.

– Какой же это могильник?! – сам у себя спросил Сигмар, рассматривая ничем не отличавшийся от десятка подобных ему сотоварищей холм. Дабы убедиться в том, что он прав, молодой дракон окинул острым, всё подмечающим взглядом окрестности.

Эта возвышенность действительно внешне ничем не отличалась от других возвышенностей. И всё же именно этот холм беспокоил его. Он готов был поклясться, что только от этого холма веет чем-то необъяснимо зловещим и жутко, до дрожи в коленках и вздыбленных на затылке волос, пугающим.

Остановившись у подножия холма, Сигмар поёжился и плотнее закутался в дорожный плащ. Однако ни спокойнее, ни теплее ему не стало. Наоборот, стало ещё холоднее и ещё более неуютно на душе. Сильный, холодный и колючий ветер задул ему вдруг прямо в лицо. Только что ярко светившее солнце померкло. Молодой дракон поднял голову к небу. Ещё несколько секунд назад почти по-летнему голубое, чистое и приветливое оно было неприветливо хмурым, мглистым и по-зимнему серым.

– Что за демонщина? – пробормотал Сигмар. – Пару минут назад на небе не было ни единого облачка. Это не может быть гроза… Гроза так быстро не собирается! Это что-то противоестественное!

Не успел он об этом подумать, как озарившая полнеба, похожая на горящее дерево монструозная молния ударила в самый центр холма. Прогремевший сразу же вслед за ней чудовищной силы раскат грома в буквальном смысле выбил почву из под его ног. И всё же он не упал, но только потому что его поддержал Колин, который закончив стреножить коней, тоже решил отправиться за хворостом.

– Мы должны немедленно найти деда! – прокричал Сигмар другу и, не дожидаясь ответа, развернулся, чтобы направиться к месту привала.

– Си-иииг! – донёсся до него сквозь завывания ветра голос старого дракона. – Си-иииг!

– Я зде-эээсь! – откликнулся на призыв деда внук.

Стремительно темнело. День умирал, так и не успев толком родиться.

Следующее прилетевшее с мрачных глубин тьмы монструозное огненное дерево уже ударило в землю не более чем в дюжине шагов от Сигмара. Там, куда попала молния, сначала огненной змеей, а затем и сплошным ковром заполыхала трава.

Где-то совсем рядом прогремел очередной разрывающий барабанные перепонки раскат грома. На сей раз земля под ногами мужчин задрожала так, что они уже не устояли на ногах. Упав навзничь, Сигмар, естественно, (а как же иначе с его-то невероятной удачей?) приземлился мягким местом прямиком в довольно глубокую лужу.

«Нет, даже не лужу, а скорее болотце! – тут же мысленно поправил себя Сигмар и выругался. – Твою ж земную твердь! Повезло же мне иметь такую находчивую задницу! Вокруг полно луж, но она сумела таки найти не только самую глубокую и мутную, но и самую отвратно смердящую!»

Неизвестно сколько бы ещё он продолжал негодовать, если бы он вдруг не поднял голову и, соответственно, глаза и оказался лицом к лицу… с изрыгающими фиолетово-белое пламя чёрными небесами.

Никогда ещё молодой дракон не видел ничего более прекрасного…

Э-ээх, если бы так не трясло и огненные стрелы не падали с каждым разом всё ближе и ближе, он бы наслаждался и наслаждался. Но ему, как и обычно, не везло. И потому было не до наслаждений. Ноги бы, руки и голову целыми унести.

– Хотя точнее будет сказать, уползти… И знать бы ещё, куда мне с ними ползти?! – перекатившись на живот, вслух озадачился, изучая раскинувшийся перед ним ландшафт рожденный летать, но вынужденный ползать дракон.

Сигмар всё ещё размышлял, куда ему лучше ползти, когда вдруг увидел, что очередное изрыгнутое небесами огненное дерево летит практически прямо в него. Само собой разумеется, дабы лицо не пострадало от жара или искр, другого выбора, кроме как нырнуть с головой в болотце – у него не было.

«Как только найду деда, потребую снять с меня демонов браслет» – мысленно пообещал он себе, брезгливо сплевывая грязную воду и протирая от болотной жижи глаза.

Молодой дракон уже ненавидел это утро всей душой. Однако то ли утру-садюге на это было наплевать с высокой горки, то ли, начав мучить и изводить, оно уже просто не могло остановиться… Но буквально в следующее мгновение над головой самого утонченно-куртуазного, великосветски-благовоспитанного и неотразимо-привлекательного герцога Великой Логиртании раздался насмешливый девичий голос.

– В конкурсе самых элегантных и обольстительных вы, конечно, не победили бы, но утешительный приз «за самое оригинальное приветствие своей суженой» я бы вам, так и быть, вручила бы!

Свою, так сказать, суженную Сигмар ни разу не видел и голоса её тоже не знал. Однако он не сомневался. Не с его везением! На него чумазого и барахтающегося в грязи и болотной тине сверху вниз в данный момент смотрела и морщила свой хорошенький носик никто иной, а Кая делла Марте Некрос Мориар…

Сигмар хотел, очень хотел на данную остроту своей «суженой» ответить чем-нибудь ещё более остроумным и едким, но рыцарство слишком основательно засело у него в крови. И потому пекущийся о жизни насмешливой фаерины он не терпящим возражений тоном заорал во всю мощь своих лёгких:

– Не будьте идиоткой, ложитесь рядом!

– Что прям так сразу? Ни тебе цветов, ни ухаживаний, ни признаний под луной! Ничего себе! Ну просто ни дать, ни взять на-сто-я-щий жених дела! – зажимая пальчиками носик, насмешливо прокомментировала Кая. – Благодарю, конечно, за столь галантное предложение, но я пас!

– Ннно…

Начал было возражать Сигмар, и тут заметил, что… спасаться ни от грозы, ни от небесного огня больше не нужно.

И ещё заметил… что за спиной его, так называемой, суженой стоял и плотоядно ухмылялся… ПАУК! Точнее не паук, а ПАУЧИЩЕ! Громадный! Размерами с невзлюбившую его зловредную скотину, которая привезла его сюда! Если, конечно, паучище не покрупнее ещё будет! В предвкушении пиршества монстр уже даже потирал руки, точнее лапы, которые даже лишенные острых когтей выглядели устрашающими. А челюсти! Просто жуть! А глазища! Целых восемь штук!

И при всём при этом монстр был не один! Рядом с ним стояли ещё два таких же! Или, возможно чуть поменьше. Вот только это «чуть поменьше» нисколечко не успокаивало.

«Так вот оказывается, куда исчезают женихи?! Они идут на корм вот этим! – пронеслось в мыслях молодого дракона. – Значит, это всё она!!! Я так и знал! Я чувствовал! Сначала попыталась поразить меня небесным огнём, но не смогла. Потому что мазила! И поэтому теперь пытается скормить меня своим ужасным домашним питомцам! Подлая и жестокая некромантка!» – размышлял объятый паническим ужасом жених, ничуть не смущенный тем, что в процессе его размышлений логическая цепочка событий начала хромать. Точнее он просто не успел смутиться. Не менее находчивый, чем задница, ум Сигмара мгновенно нашёл объяснение тому, почему, прежде чем скормить паукам, его пытались поджарить. Просто потому, что питомцы подлой и жестокой некромантки – не любят сырых женихов! Им, видите ли, жареных подавай!

Раскусивший коварный план своей суженой дракон понимал, что ему особо нечего противопоставить трём монструозного размера паукам, но просто сдаться без боя… Нет! Подобное не в характере таких гордых и отважных, как он!

Посему настолько, насколько у него хватило сил, Сигмар активно заработал руками и ногами, пытаясь вскочить на ноги, дабы… бежать… Бежать куда глаза глядят!