Глава 1

Вероника

– Останови машину! – требую, задыхаясь от обиды. Внутри меня что-то взрывается и растекается волной горячей ненависти к Денису. – Останови!

С непроницаемым лицом Ден продолжает вести машину, не воспринимая меня всерьез. И это еще больше приводит в ярость.

– Останови. Машину, – шиплю, как дикая кошка, выделяя каждое слово, готовая в любой момент вцепиться ему в лицо. Когда меня обижают, я не рыдаю, а теряю обладание и разум. Плачу потом, когда никто не видит.

Ден сжимает руль, прибавляя скорость, уходя по трассе на обгон.

Ладно!

Хватаюсь за ручку дверцы, открываю ее на скорости сто десять.

– Ты ебн*тая! – кричит Ден, сбавляет скорость и съезжает на обочину. – Ты что творишь, дура! – рычит на меня, ударяя ладонями по рулю. Хватаю с заднего сиденья свой рюкзак, намереваясь покинуть машину. Но резко падаю назад, потому что Денис дергает меня за рюкзак, затаскивая назад.

– Сволочь! – разворачиваюсь и даю ему пощечину, настолько сильную, что горит ладонь. Парень на секунды теряется, и я выскакиваю из машины. Открываю багажник, вынимая свою сумку. Уже вечер, темнеет, впереди километры трассы, позади поле, мимо нас несутся грузовики. Даже не представляю, где мы и куда я бегу. Но моя внутренняя ебн*тая маленькая девочка бунтует.

– Ника! – Ден выходит из машины, громко хлопая дверью. Хватает мою сумку и закидывает ее назад в багажник. Я вытаскиваю ее снова, откидывая на обочину. – В себя приди, шизанутая! – психует он. – Куда ты собралась?

– Подальше от тебя. Скройся! – запахиваю кардиган, подхватываю сумку и иду вперед вдоль трассы.

– Вероника, бля! – кричит Ден, хватая меня за плечи и разворачивая к себе. Дергаюсь, вырываясь из его удушливых объятий.

– Не трогай меня!

– Да какого хрена, Ника! – встряхивает меня, не отпуская. – Что я не так сказал? Что ты мне сейчас пытаешься доказать? Ты и дня не проживешь в чужом городе без меня. Ты же ни к чему не приспособлена! Привыкла жить на всем готовом. За тебя же все брат решал. Ты только гуляла! И строила из себя принцессу! Ты реальности не видела. Не нужно сейчас психовать! – с каждым своим выкриком мне в лицо он трясет меня все больше и больше, до звона в ушах.

Ничего не слышу, глаза застилают туман и обида.

Какого хрена они все считают меня беспомощной!

– Вернись с небес, Ника. Сядь, бля, в эту чертову машину и заткнись до конца пути! Пожалуйста! – выплевывает последнее слово.

– Да пошел ты! – выкрикиваю ему в лицо. Упираюсь в его грудь и отталкиваю со всей силы. Ден отшатывается, вылетая на дорогу. Сигнал встречной машины оглушает. Ден снова идет на меня, уже убивая яростным взглядом. Снова хватает, уже за ворот кардигана, и резко впечатывает в себя.

– Ты ох*ела?! – рычит на меня.

– Не-е-ет, – усмехаюсь ему в лицо. – Я, значит, беспомощная овца? А ты не забыл, на чьи деньги мы с тобой сейчас едем покорять чужой город? Что же ты, такой самостоятельный, не заработал их, как мужик? – шиплю на него.

– Ааа, так ты, значит, заговорила?! – тоже язвительно усмехается мне в лицо и отталкивает от себя. Пошатываюсь, не удерживаюсь на ногах и падаю на пятую точку в сырую после дождя траву на обочине. Больно. Обидно до слез. Но я со всей силы зажмуриваюсь, запрещая себе плакать перед этим мудаком. – Ника! – кидается ко мне Ден, хватает за руки, пытаясь поднять.

– Не трогай меня! – уворачиваюсь и встаю сама. Брюки на попе намокли. – Это ты никто без меня! Ясно?! Мало того что нищеброд, еще и не мужик!

На самом деле я перебарщиваю, не следя за языком. Я вообще сейчас веду себя неразумно. Но остановиться уже не могу. Это последняя капля в чаше, которая копилась уже очень долго. Меня очень долго считали никем. Я всегда была приложение к брату. Боялись не меня, а его. Уважали тоже его, поэтому меня никто не трогал, начиная от учителей и заканчивая домработницей. Родион постоянно указывал и решал все за меня, считая тупой и не способной построить свою жизнь самостоятельно. Мне казалось, Ден меня понимает…

Казалось…

Разочарование настолько горькое, что я теряю голову и чувство самосохранения.

Я всем докажу, что не пропаду одна!

Хватаю сумку, рюкзак и почти бегу вперед по трассе, пытаясь не зарыдать.

– Ну и вали! Ебн*тая! – выкрикивает мне вслед Ден. Не разворачиваясь, показываю ему фак и иду вперед. Денис садится в машину и с пробуксовкой срывается с места, пролетая мимо меня.

Замедляю шаг, поднимая голову в небо. Сумерки, пасмурно, еще полчаса и совсем стемнеет. Мимо меня проезжает все меньше и меньше машин. В основном все грузовые.

И тут до меня доходит вся дурость моего поступка. Окатывает паникой.

А куда я, собственно, иду? Впереди только бесконечная федеральная трасса и поле.

Что, Ника, хапнула самостоятельности?

Вывези теперь эту самостоятельность.

Я хоть и ненормальная, но не бесстрашная.

Жутко.

Холодно.

Ветер становится холоднее.

Вынимаю из кармана телефон, чтобы включить навигатор и понять, где я и как далеко цивилизация. Пытаюсь дышать ровно, успокаивая себя тем, что все можно решить. Вызвать такси, милицию, скорую, в конце концов. Хоть кого-нибудь, кто меня заберет отсюда. И почти плачу от досады – связи нет вообще. Все перечёркнуто. Навигатор не грузится, звонки не проходят.

Ой, мамочки!

С каждым новым шагом сумка становится все тяжелее и тяжелее. Ветер пронизывает до костей, пробирает дрожью.

Поднимаю телефон выше, прохожу дальше.

Ничего!

Ни одного деления.

Уже почти стемнело, встречные машины ослепляют.

Устала.

Трясет, уже не знаю: больше от холода или от отчаянья.

Идиотка!

Что мне стоило засунуть язык в попу и перетерпеть до города. Нет, я бы все равно сказала Дену все, что думаю, но в месте, где могу выжить без него.

И снова накрывает яростью. Разве настоящий мужик бросит девушку на трассе ночью, какая бы дурная она ни была? Родион закрыл бы мне рот и насильно запихал бы в машину. Не разбираясь вообще.

Останавливаюсь, кидая сумку на землю. Поднимаю руку, тормозя попутки. Не самый безопасный способ, но это лучше, чем замерзать ночью в поле. Другой рукой ковыряюсь в рюкзаке, пытаясь отыскать перцовый баллончик, перекладываю его в карман, сжимая в ладони.

Я очень самонадеянная. Потому что обороняться мне не придётся. Никто не останавливается. Вообще. Машины пролетают на скорости мимо меня, снося встречным ветром.

«Ну, пожалуйста!» – проговариваю про себя, не отпуская руку.

Считаю машины. Две, четыре, восемь, пятнадцать – все равнодушно пролетают мимо. Рука уже болит, но я не могу ее отпустить. Это моя единственная надежда. Я продрогла настолько, что начинаю стучать зубами. Ветер не утихает, набирая обороты, растрепывая волосы и кидая их в лицо.

И вот когда я уже отчаиваюсь и опускаю руку, черный внедорожник, пролетая мимо, снижает скорость и тормозит примерно в десяти метрах от меня, съезжая на обочину.

Хватаю сумку, рюкзак и бегу к машине, забывая о баллончике в кармане. Из машины навстречу мне выходит мужчина, прикуривая сигарету. Вижу только высокий, внушительный темный силуэт и всполох зажигалки. Замедляюсь. Снова окатывает паникой. Останавливаюсь, снова кидая сумку на землю и обнимая себя руками, скрываясь от холода и от надвигающегося на меня мужчины.

Он весь в черном. Чёрные пальто, водолазка, джинсы. Останавливается в двух шагах от меня, глубоко затягиваясь сигаретой. А я теряю дар речи, оглядываюсь, словно меня может кто-то спасти.

– Нужна помощь? – спрашивает мужчина. Голос у него хриплый немного грубоватый, гортанный. Делать нечего, мое единственное спасение – именно он.

«Ника, спокойно. Не все вокруг маньяки», – беру себя в руки.

– Да, не могли бы вы меня подбросить до ближайшего города? Я заплачу, – прошу его. Зубы стучат, меня трясет, и это уже невозможно скрыть.

– Садись, – кивает в сторону машины, но почему-то идет на меня. Отшатываюсь в ужасе, нащупывая в кармане баллончик. – Я сумку возьму, – поясняет он, выкидывая сигарету в мокрую траву. Не успеваю ничего сказать, как мужчина хватает мою сумку и несет к машине, открывая багажник внедорожника. Бегу за ним. – Рюкзак давай.

– Нет, спасибо! – немного нервно отвечаю я, прижимая к себе рюкзак. Там все самое ценное: деньги, документы. Мужчина просто кивает, захлопывая багажник, и открывает для меня переднюю пассажирскую дверь. – Можно мне заднее сиденье? – прошу, снова шарахаясь от него. Кажется, крайне неадекватно сейчас выгляжу я, а не он.

– Ну, если тебя устроит компания, – ухмыляется мужчина.

– А… вы не один?!

Забываю о холоде и отчаянии, отрицательно качая головой. Он не один, и от этого еще страшнее.

– Тогда спасибо, не нужно! – кидаюсь к багажнику за сумкой.

– Стой! – снова хрипло смеется и хватает меня за руку. Дергаюсь, но мужчина открывает заднюю дверь, и оттуда на меня с любопытством смотрит собака. Огромная, пушистая чёрно-белая хаски. Шкодная, склоняет голову набок и осматривает меня огромными синими глазами. Выдыхаю, прекращая дергаться. Теперь мне тоже становится смешно. Придурошная маньячка здесь я. – Знакомься, это Зефир, – вполне серьезно произносит мужчина.

На меня нападает истеричный смех. Ничего себе, Зефир. Мужчина закрывает дверцу и снова открывает переднюю пассажирскую.

– Садись, холодно.

Быстро ныряю в теплый салон, прижимая к себе рюкзак.

Глава 2

Вероника

Пока мужчина обходит машину, собака тычется носом мне в затылок, обнюхивая. Не страшно. Во-первых, после часа на темной трассе, мне кажется, уже вообще ничего не страшно; во-вторых, несмотря на то, что это огромный пес, он Зефир. Усмехаюсь, оборачиваюсь и глажу собаку за ухом. Ну как можно бояться, когда у пса такие любопытные глаза?

Мужчина садится за руль, заводит двигатель и выезжает на трассу, набирая скорость. В машине тепло, комфортно, пахнет терпким мужским парфюмом, кофе и немного сигаретами, но это, скорее, от мужчины. Расслабляюсь, наконец, прекращая трястись, обнимаю рюкзак, прикрывая глаза и кайфуя от тепла.

Как мало нужно для счастья – просто тепло.

Хихикаю, когда собака вновь тычется в меня мокрым носом. Нужно было сесть к нему назад и потискать. Я люблю собак. Всегда хотела вот такую большую, пушистую собаку. Но у Родиона аллергия на шерсть и на мои «хотелки» в общем. Все мои желания и мечты для него всегда были пустым звуком и детскими капризами. Он всегда знает лучше меня! Поэтому я и сбежала. Поэтому меня и зацепили слова Дена. Хочется доказать всему миру, что я могу большее.

И я докажу!

Я не пустое место!

– Зеф! Фу! – командует мужчина. – Лежать!

И собака тут же отстает.

– Почему Зефир? – кажется, теплый воздух меня опьянил.

– Потому что дурной, – поясняет мне мужчина.

– Мне кажется, он хороший.

Мужчина не отвечает, продолжая вести машину.

– Спасибо, – искренне благодарю я. – Никто не останавливался…

– Никто бы и не остановился.

– Почему?

– Ты выбрала не очень удачное место для автостопа. На этом участке трассы запрещено останавливаться.

– Да? Но вы же остановились. Спасибо.

Мужчина не комментирует. Приборная панель освещает его профиль. Взрослый мужчина, примерно ровесник моего брата. Серьезный, легкие морщинки в уголках глаз, мужественные, волевые черты, волосы слегка растрепаны ветром. Вроде не похож на маньяка, но я все равно на всякий случай стискиваю рюкзак.

– А долго еще до города? – интересуюсь. Я так устала. Мне хочется снять с себя сырую одежду, принять горячий душ, смыть дорожную пыль, покушать и лечь в теплую кровать, укутавшись в одеяло, а уже завтра решать проблемы. Но приезд в город еще не даст мне благо. Нужен интернет для поиска дешёвой квартиры на ночь. Не могу позволить себе гостиницу, мне нельзя светиться. Родион найдет. Заглядываю в телефон. Связи по-прежнему нет.

– Около часа. Если не встрянем в пробке на въезде в город.

Киваю, более удобно устраиваясь на сиденье и вытягивая ноги. Выдыхаю, прикрывая глаза. Как бы я ни храбрилась и ни строила из себя взрослую и независимую, мне все равно страшно. Но если я сама все это не пройду, то так и не повзрослею.

– Как тебя зовут? – вдруг спрашивает мужчина. Знакомиться не хочется, но мне неудобно не отвечать.

– Ника. А вас?

– Виктор.

– Очень приятно.

– Сколько тебе лет? – задает следующий вопрос, на который мне уже не хочется отвечать. Я, конечно, очень благодарна мужчине, но…

– А вам сколько?

«Ой, боже, Ника, заткнись. Тебе трудно сказать, сколько тебе лет?» – кричит внутренняя шибанутая принцесса, уча меня манерам.

– Много, – ухмыляется мужчина. – Сорок, – спокойно отвечает он.

– Мне девятнадцать, – признаюсь я.

Мужчина поворачивается ко мне, отвлекаясь от дороги, рассматривая более внимательно. Не понимаю, хорошо это или плохо.

– Как такая маленькая девочка оказалась почти ночью посредине федеральной трассы? – интересуется он.

– Так случилось, – развожу я руками, не собираясь ничего рассказывать. – Сама не ожидала.

– Интересно, – тянет он.

– Ничего интересного, – отворачиваюсь к окну.

Ден урод. За час так и не вернулся за мной. Не то чтобы хотелось его видеть, но в данной ситуации я поняла, что совершенно его не знаю. Видимо, Родион был, как всегда, прав: я глупая овца. Страх отпускает, меня накрывает стрессом и обидой на весь мир. Могу себе позволить где-то по пути в совершенно чужой город, где меня никто не ждет.

Всю оставшуюся дорогу мы едем в тишине. Я успеваю задремать. Прихожу в себя от ослепляющих огней города. Поднимаю голову, всматриваясь в окно. Это мой новый дом на ближайшее время.

– Адрес? – спрашивает Виктор, останавливаясь на светофоре.

– А… Просто высадите меня у ближайшего кафе.

– В каком смысле? – щурится с подозрением, включая тон моего брата, смотря на меня, как на глупого ребенка. – Я отвезу тебя домой.

– Спасибо, не нужно! – категорически отказываюсь я. – Остановите здесь, – вижу вывеску круглосуточного фастфуда. Мужчина сворачивает и паркуется на стоянке. Выдыхаю. – Еще раз спасибо, сколько я вам должна?

Виктор качает головой и выходит из машины, открывая багажник. Не спорю, деньги мне нужны. Впереди жёсткая экономия. В кармане оживает телефон, проигрывая рингтон звонка. Быстро вынимаю его, чтобы отключить звук, потому что там орет песня «Я просто в тебя втюрилась, втрескалась, вкрашилась». И это значит, что звонит Денис.

Какого хрена я поставила на него эту песню?

Сбрасываю звонок, отключаю звук.

Спасибо, я уже не нуждаюсь в тебе, недомужик.

Мужчина достает сумку и протягивает ее мне, снова прикуривая сигарету.

– Еще раз спасибо, – киваю, беру сумку и бреду к входу в кафе. Дико хочется кушать. Желудок скручивает. На входе стоит толпа гоповатых малолеток. Парни по шестнадцать-семнадцать лет. Ржут, харкая прямо мне под ноги. Пытаюсь пройти мимо них, но мне преграждают дорогу.

– Давай помогу, детка, – обращается ко мне, видимо, самый борзый из них. Нет, я могу ответить, но только за моей спиной теперь никто не стоит и неизвестно на что можно нарваться. Не реагирую, пытаясь обойти парня, но другие тут же выстраиваются, окружая.

– А че такая неотзывчивая?

– Пропустите, – шиплю, заглядывая в глаза одному из них.

– А ты откуда такая взялась? Не местная? Что такая отмороженная? – ржут, переглядываясь. – Кто тебя еб*т?

И тут я не выдерживаю. Когда мне страшно, я грублю. Такая вот ненормальная защитная реакция.

– Кто меня еб*т, и тебя вые*бет! – огрызаюсь, толкая одного из них, чтобы освободил дорогу. В общем, я принцесса, но, когда паникую, за языком не слежу.

– Че сказала?! – уже агрессивно рычит парень и хватает меня за руки. Настолько резко, что из рук выпадает сумка. Сердце колотится в панике, уходя в пятки, окатывает холодным потом.

– Отпустите, уроды! – воплю во весь голос, срываясь в истерику. Ну должен же хоть кто-то среагировать на этот беспредел.

Парней это все забавляет, они начинают меня лапать. Тут либо рыдать и умолять, либо драться до последнего. Умолять я не умею. Поэтому начинаю пинаться и царапаться.

В какой-то момент все от меня резко отлетают.

Вижу, как Виктор раскидывает мерзавцев. Всхлипываю, закрывая рот рукой. Несколько парней убегают, но мужчина успевает поймать одного, самого дерзкого и грубого.

– Эээ, дядя, ты че?! – возмущается быдло, когда Виктор ловко заламывает парню руку за спину. – Мы же просто хотели познакомиться, – уже скулит, потому что Виктор грамотно, словно борец, применяет болевой, оттаскивая парня в сторону, подальше от меня.

– Познакомься с бревном! – холодно выплёвывает мужчина. Зажмуриваюсь, когда Виктор впечатывает парня в дерево, разбивая нос. Я хоть внутри и принцесса, но не впечатлительная, в обморок не падаю. Да, меня трясёт на панике, но внутри разливается удовлетворение оттого, что мужчина наказал этого урода. Вся дерзость и наглость тут же испаряются. Парень скулит, хватаясь за нос. – Извинись! – сквозь зубы велит ему Виктор. Парень что-то мямлит, матерясь и утирая кровь из носа. Мужчина снова хватает его за шкирку, и тот тушуется.

– Я понял! Понял! Извини! – вопит он, теперь паника и страх в его глазах.

– Не так: медленно, с чувством и искренними сожалениями.

В машине, в полумраке, я плохо рассмотрела Виктора. Так устала, что особо и не замечала, насколько он высокий, мужественный, сильный, спортивный, брутальный, с легкой небритостью и усталыми глазами.

– Извини меня… – поднимает на меня глаза. – Нас… – тихо добавляет.