Цитата из книги «Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя»

Пробуждение активного интереса к социальной (а значит, и литературной) действительности началось у меня после Чернобыля, в 1986-м, и совпало с началом той кратковременной, но чрезвычайно значимой эпохи, когда «читать стало интереснее, чем жить», по распространившейся тогда поговорке и всеобщему убеждению. Лавина совершенно невозможных еще недавно публикаций, порожденная сознательно разрешенной наверху гласностью, раскрепостила сознание журналистов, критиков, публицистов, а главное – читателей. Жадный спрос постоянно порождал предложение, и спрос этот был требовательным: массовому читателю хотелось не столько «клубнички» и детективов (хотя, конечно же, и их тоже), сколько правды о стране, истории, мире и о себе. И он эту правду получил.