немалой степени из-за бурных перипетий так называемой «личной жизни» чаще всего я тогда перечитывала бунинские «Темные аллеи», которые доставляли просто физическое наслаждение пылкой, одновременно скупой и пышной красочностью письма и психологической убедительностью в изображении «рокового поединка» влюбленных. Невозможно да, наверное, и не нужно художнику отвечать на вопрос «что есть любовь», для каждого она своя. Но если «не бывает любви несчастливой» (как оптимистично утверждала Юлия Друнина), то счастливой любви не бывает тоже: она неизбежно иссякает, превращаясь во что-то другое. Понять, уберечь, сохранить это «другое» удается единицам.