Отзывы на книгу «Корабли с Востока»

Настоящая альтернативная история как жанр встречается на книжных прилавках и экранах куда реже, чем кажется. Главным образом потому, что в русскоязычной литературе она намертво сцеплена с «попаданцами» — найти-то книжку с пометкой «АИ» не проблема, но заглавным героем там непременно окажется какой-нибудь Владимир Крутояйцев, простой инженер/спецназовец/ветеран/реконструктор, который, оказавшись в прошлом, за сто страниц устроит всеобщий хэппи-энд. А вот чистой АИ, основанной на исторических фактах, не имеющей других фантдопущений в своём арсенале, кроме собственно иного развития событий, без гениальных прогрессоров и магии, не так уж много. Собственно, кроме книги, о которой пойдёт речь, мне на ум из похожего приходит только «Соперник Цезаря» Марианны Алферовой — по сочетанию сравнительно незнакомого читателю сеттинга (страны и периода истории), реалистичности происходящего и в целом положительного итога изменений. Во всём остальном сходства немного: у Алферовой в центре сюжета Древний Рим и 1 век до нашей эры, а у Резановой и Оуэн — позднесредневековая Япония на изломе 16-го и 17-го нашей эры.

Второй роман, на сравнения с которым «Корабли с Востока» обречены — это, разумеется, «Сёгун» Клавелла. Притом, что с «Кораблями» его роднит разве что время и место действия, а в остальном Клавелл, поменяв имена действующим лицам и изрядно порезвившись с реальными фактами биографий фигурантов, вырулил на более-менее историческое развитие событий. АИ его роман назвать нельзя, это чистой воды хорошая приключенщина в экзотическом антураже, но куда деваться, если это самая знаменитая у нас история «про самураев и Японию»? Так что сравнивать будут неизбежно.

Отсюда проистекает следующая проблема АИ как жанра: для того, чтобы оценить красоту замысла и размах изменений, нужно хорошо знать изначальный расклад. Проще говоря, вы не словите кайф от просвещённого европейского монарха Ивана Грозного, если не читали хотя бы справку в википедии и не видели картину Репина (как вариант — не смотрели кино 1993г). Что и сколько из романа в жанре АИ, изрядная часть сюжетной надстройки которого должна находиться в голове читателя, может понять аудитория, настоящей историей не обременённая — я даже не представляю. Но могу предположить, например, по тому, сколько не знакомых с биографией Шерон Тэйт зрителей поняли фильм Тарантино «Однажды в Голливуде».
«Кораблям» же не повезло вдвойне: взгляните только на дивное сочетание обложки и аннотации, не то чтобы не имеющих ничего общего с действительностью, но-о-о-о...

Спрашивается, где эта обложка, а где самураи?

То, что в издательской аннотации деликатно обозначено как «несколько событий», на деле занимает больше половины романа — 300 страниц из 520! И катаны с доспехами на обложке были бы куда уместнее. Не говоря уж о том, что первая и вторая части романа разнесены во времени на триста лет: первая — альтернативное окончание японской эпохи Сэнгоку, сиречь периода воюющих провинций, вторая — совсем уж альтернативная история эпохи Бакумацу, которая вследствие случившихся в первой части изменений происходит а) не там; б) не так; в) не с теми.

Причём благодаря экзотичности и места, и времени действия первая половина романа читается как увлекательная историческая повесть, альтернативность которой для цивильного читателя не очевидна совершенно, а вторая часть интересна, скорее, как академический эксперимент и целиком состоит из пасхалок для тех, кто в теме.

Сосредоточусь на моей любимой первой части.

У «Открытой страны» нет единого или даже превалирующего репортера, право голоса по очереди получают разные персонажи, каждый из который имеет собственную точку зрения на происходящие события. Но вот главный герой — да, главный герой в романе есть. Его даже довольно легко вычислить. Если прочие персонажи по очереди, условно говоря, выходят на сцену и произносят свой монолог, то Датэ Масамунэ, напротив, со всех сторон освещается софитами. О нём говорят, даже если не говорят о нём вовсе, даже если его нет в кадре и быть не может. Он умудряется влезть со своим камео даже во вторую половину книги, где события происходят столетия спустя! Мы последовательно смотрим на него глазами его друзей, союзников, братьев, врагов, идейных противников, жены, даже, опосредованно, сына — притом, что этого сына там на весь роман две страницы. И все эти люди так или иначе служат к цели показать князя Датэ со всех возможных ракурсов. Авторы своего главного героя откровенно любят и любуются им — в конце концов, он один из двух катализаторов, который в романе превратит Японию в великую империю, над владениями которой «никогда не заходит солнце».

Да что там! Датэ Масамунэ единственный, кому здесь выдали лично-политическую, а не только политическую жизнь. Пускай даже его отношения с женой подаются более глазами посторонних наблюдателей, чем с изнанки. Да, вот об этом стоит упомянуть отдельно от всего, пожалуй: герои здесь преимущественно занимаются долгосрочными стратегиями, политикой и — закадрово — войной, и в этом собственно состоит сюжет. Страну он строят, понимаете? И этому подчинено всё остальное, и личное, и безличное, и наличное.
Посему не ждите яркого экшна и ураганного действия. Махать катанами тут будут исключительно за кадром. А вот эквалибристика ума и стратегическое планирование — этого да, в избытке.

Все персонажи «Открытой страны» — исторические фигуры (одна ярче другой и все — не выдуманные!), а события максимально приближены к реальным, за исключением тех, которые происходят после поворотной точки альтернативной истории — и точка эта, увы, для случайного читателя совершенно незаметна. Только в последнем абзаце книги авторы наконец указывают на неё, но наша аудитория привыкла к прямому тексту и разучилась понимать намёки. Авторы также пару раз проговаривают устами персонажей, как оно всё было на самом деле — только, конечно, тут этот краткий пересказ реальных исторический событий выглядит как умозрительное рассуждение о неслучившемся. Беда лишь в том, что вся эта игра со смыслами, второй-третий пласт происходящего и отсылки к четвёртому — станут понятны как минимум после прочтения сэнгочьих баек Антрекота (никнейм Анны Оуэн в сети).

Что же до второй части, то она вся целиком посвящена тому снежному кому изменений, который нарос за три столетия после событий вначале романа. Это уже — неузнаваемый мир с совсем другой политической картой и знакомые персоны эпохи Бакумацу с другими судьбами. Не скажу, что это плохо (не для героев уж точно, их жизни по большей части сложились куда счастливее), но как для читателя — моряки, дипломаты и мастера сёги были для меня куда менее интересны, чем разведчики, хитокири-киллеры и террористы. Отслеживать их аналоги в получившейся альтернативной реальности было местами забавно, местами увлекательно, но только местами, да это и не столько другая история, сколько исторический же перевёртыш, в котором известная нам по учебникам участь Японии достаётся в полной мере другой стране. Да, культурный колорит у происходящего совсем иной, но события — те же, и спасибо «Закрытой стране» хотя бы за то, что я наконец разложила у себя в голове по полочкам, в чём там был замес с Патриотами и Бакуфу, и отчего группировки совершенно искренне радеющих за свою страну людей увлечённо резали друг друга.

История, конечно, не знает сослагательного наклонения. Но всё равно иногда хочется хоть одним глазком глянуть, что было бы, если бы... Мне, например, давно мечтается посмотреть, что бы представляла собой Япония, если бы в её истории не случилось двухвекового периода самоизоляции. Эта книга ─ почти об этом. Хотя так и тянет сказать ─ «эти книги», потому что две её части связаны друг с другом лишь условно и представляют собой самостоятельные реконструкции. Первая часть посвящена событиям конца XVI и начала XVII века. В реальной реальности это время становления сёгуната Токугава; в реконструированной, впрочем, тоже ─ но есть нюансы. Вторая часть ─ взгляд спустя две с половиной сотни лет. В реальной реальности в это время к берегам Японии подошли чёрные американские корабли и в ультимативной форме предложили сотрудничество. В реконструированной ─ белые японские корабли подошли к берегам Северной Америки и вежливо, но громко постучались к тамошнему отсталому государству, в силу религиозных убеждений отвергающему контакты с внешним миром.

Я пишу «реконструкция», потому что мне сложно воспринимать эту книгу как художественное произведение, особенно первую, очень историчную, часть. Много действующих лиц ─ но нет героев в литературном смысле этого слова, много событий ─ но нет сюжета. У сюжета, как правило, есть начало и конец, но у исторического процесса нет ни того, ни другого, как и намерения достичь какого-либо результата; намерения есть у людей. Первая часть охватывает ровно ту часть времени, пространства и исторических персонажей, которая необходима, чтобы продемонстрировать, как и какие события привели к тому, что политики самоизоляции не случилась. Выражаясь грамматически, она начинается с середины предложения и заканчивается точкой с запятой.

Честно говоря, если бы я раньше не интересовалась эпохой Сэнгоку и окрестными годами, я бы, пожалуй, ничего не поняла. Здесь надо либо заранее знать хотя бы то, кто на ком и, главное, против кого стоял при Сэкигахара, либо на лету учиться отличать Хидэтада от Хидэёри и Хидэмунэ, Масамунэ от Масанобу и Мотонобу, Канецугу от Кагецуна и Кагетора... Идею вы поняли. В начала каждой части заботливо приведён список действующих лиц, но он не спасёт.

В «Кораблях с Востока» очень небанальная манера повествования ─ она сосредоточена не на действиях, а на решениях, этим действиям предшествующих. Вся книга, за небольшим исключением, представляет собой череду углублённых размышлений, оперативных совещаний и очень важных переговоров и в целом читается как ода эффективному менеджменту: хороший полководец выигрывает войну за годы до её начала, и не молодецкой удалью, а обучением и снаряжением войска, грамотным распределением человеческих и материальных ресурсов и, разумеется, налаженной сетью информаторов.

Тем более странное впечатление производит язык, которым это написано, донельзя поэтичный. Только приступив к чтению, я с удовольствием впилась в красивые метафоры и эффектные фразы, но уже через пару глав они потеряли всю привлекательность. Не потому, что стали хуже, отнюдь; но акцентировать каждую фразу значит не акцентировать ни одну, придавать два-три скрытых смысла каждой фразе в диалоге значит превратить её в беседу магов-телепатов из тайного общества, что может быть по-своему увлекательно, но ─ не каждый же раз, в конце концов; в какой-то момент начинает складываться впечатление, что персонажи чихнуть не могут без далекоидущего умысла (я почти не преувеличиваю), и беседа двух умных людей превращается в фарс. Такая плотность словесных украшений на единицу текста хороша в малой форме, в крупной она начинает душить.

Вторая часть написана проще, и легче, и живее. И то сказать ─ в реконструированной реальности Япония середины XIX века хозяйка бесчисленного количества островов, трёх морей и территорий на трёх континентах, передовая мировая держава (в отличие от реальной реальности, в которой в это время Японию терзали и внутренние кризисы, и давление извне), можно расслабиться и поиграть с культурой, наукой (просвещённые государства реконструированной реальности явно больше тяготеют к паровой энергии, нежели к электрической) и отсылками к Жюлю Верну.

Вторая часть меня одновременно и обрадовала, и разочаровала. Обрадовала тем, что экипаж японского корабля, в качестве наблюдателя отправленный международным сообществом к берегам расположенного на североамериканском континенте государства Галаад, наблюдает и в некоторой степени направляет события, очень похожие на те, что происходили в Японии в эпоху Бакумацу. Даже не просто похожие, а имеющие с ними прямые параллели, то есть, имея хотя бы общее представление о Бакумацу, можно предположить как разрешится конфликт, кто его переживёт, кто не переживёт, ─ и не ошибиться.

И это же меня и разочаровало. Потому что вместо представления «что было бы, если бы...» получилось зеркальное отображение, в полном соответствии с одной из метафор, которыми так богата первая часть, ─ «такое же, но другое»: Япония на месте США, США на месте Японии, а в общем и целом ничего не изменилось.

Изначально я собиралась читать "Корабли с Востока" Натальи Резановой и Анны Оуэн как альтернативно-историческую книгу о Сакамото Рёме - одном из ярчайших деятелей эпохи Бакумацу (потому что альтернативно прочитала комментарий, где советовали эту книгу, и потому, что комментарий был к тексту о Рёме, и потому, что обложка книги весьма сбивает с толку - она относится к меньшей второй части). Но начала читать - и внезапно до Рёмы оказалось больше двух веков (и вся первая часть книги, в которой показывается, как Япония свернула на рельсы альтернативной истории).

Итак, "Корабли" - это альтернативно-историческая книга, в которой Япония и Америка поменялись местами. Не было двух с лишним веков изоляции сёгуната Токугава, зато на Северо-Американском континенте имеется Содружество Галаад, "государство полубезумных религиозных фанатиков", и вот как раз оно ведет эту самую политику изоляции.

Книга состоит из двух частей. Суть первой части я уже объяснила выше, но она настолько прекрасна, что просто невозможно ограничиться одной сухой фразой. Называется она "Открытая страна" - в противовес Японии из реальной истории и Галааду из альтернативной. Японская эпоха воюющих провинций (Сэнгоку) неумолимо движется к объединению страны (ну, на взгляд читателя, немножко знакомого с историей, персонажи могут считать иначе), но в результате изменения нескольких событий приводит к другому результату, чем в известном нам мире.

Кстати, авторы - молодцы, что вставили в начало список персонажей. Поначалу я немного путалась в именах, потому что, увы, не настолько хорошо знакома с историей Японии в целом и периодом Сэнгоку в частности, чтобы не плавать в нем (стыдно сказать, но чистая правда - в первую очередь мне вспомнилось аниме про Оду Нобунагу), тем более что персонажи нередко обозначаются вообще родственными связями, а не именами. А потом как-то незаметно втянулась и увлеклась настолько, что читала, что называется, на одном дыхании: очень интересный сюжет (можно зачитаться уже интернетными статьями по японской истории!), очень яркие сильные персонажи (между прочим, реальные исторические лица!) и потрясающий образный язык, когда ты видишь как вживую всех этих "драконов", "барсуков" и прочий зверинец.

Мой (и, судя по всему, авторов) безусловный фаворит - Датэ Масамунэ (второй мой фаворит - его жена Мэго-химэ), он же Одноглазый Дракон, сияющий до невозможности ярко. Полтекста можно раздергать на цитаты, одна из моих самых любимых вот.

Если посмотреть со стороны и сквозь веки, станет видно чуть иначе: гость – одноглазая ящерица тридцати трех лет, все еще удивленная тем, что удалось прожить так долго, да – ящерица, длинная, сизо-стальная, угловатая и не особенно страшная – пока не взлетит.

А следующая цитата - про Датэ Масамунэ и его жену и немножко их сына.

Хонда Масадзуми вспоминает, как – сначала ветром и огнем, потом только ветром – они прошли тогда от Сироиси до старой столицы. Как утихомиривали лагерь, как дожимали Мори, как… как в золотом, еще под вкус регента Тоётоми зале, шли навстречу друг другу высокая, очень красивая женщина в красно-белом и – на голову ниже нее – одноглазый и ломаный ящер в фиолетовом и черном, сошлись и соприкоснулись веерами: не как муж и жена, как два владетеля, равных по положению и не очень расположенных друг к другу. Раньше нужно было задуматься, каких детей воспитают эти двое. Великий господин сёгун и задумался – раньше.

Что касается истории Японии, то поначалу она не сильно отличается от привычной нам и значительно меняет свой ход лишь после ключевой битвы при Сэкигахаре, когда

Очень интересно было искать эти расхождения, заодно, кстати, узнала немало нового. Но я стараюсь обойтись без спойлеров, так что молчу.

Вторая часть "Кораблей" - "Закрытая страна", время действия - двести с лишним лет спустя первой части В нашем мире это была эпоха Бакумацу (дословно "конец сёгуната"), в альтернативном мире "Кораблей" это тоже эпоха "Бакумацу", только наоборот. Если в нашей реальности в середине 19-го века прибыли американские так называемые черные корабли под командованием коммодора Перри, то в книге к берегам Галаада прибыли японские белые корабли под командованием коммодора Кацу Кайсю.

Далее происходят знаковые события Бакумацу, только в Галааде, то есть, грубо говоря, Япония и Америка в книге, как я уже говорила, поменялись местами: Япония - процветающая мировая держава, Галаад - отсталое закрытое государство. Персонажи из Галаада имеют реальных прототипов - это японские деятели Бакумацу и последующей эпохи прогрессивных реформ Мэйдзи. И вот тут отлично видно, как здорово повеселились авторы и сколько отличных шуток придумали, и это я еще не все отсылки поймала (и для отлова части потребовалось порыться в интернете, плохо у меня с историей Японии). Перечислять аналоги ключевых событий Бакумацу в Галааде я не буду, из довольно легко узнать. Отмечу только, что авторское веселье местами буквально прорывается на страницы книги.

Галаад – закрытое государство, бывшая английская колония, в позапрошлом столетии отвоевавшая независимость. Они ревностно охраняли свои границы не только от военного вторжения, но также препятствовали любому другому проникновению иностранцев на территорию Содружества. Контакты с внешним миром были сведены к минимуму… Как там можно жить, мне никогда не понять.

Это слова одного из персонажей-японцев, который, к слову, в нашей реальности не просто понимал, а жил в подобной стране. Чувствуете иронию?

Еще одну цитату не привожу, ибо спойлерная, чтобы ее найти, нужно дочитать до конца книги.

Из исторических персонажей угадала Хиджикату Тошизо и того, кто исполняет его роль в Галааде, угадала Кондо Исами, угадала того, кто играет роль Сайго Такамори в Галааде, угадала Сайто Хаджимэ - чуть ли не с пятого его упоминания в тексте, но все же. И, конечно же, угадала Окиту Соджи, который всего раз промелькнул в книге и то в письме. Не признала, к своему стыду, Кацуру Когоро. А вот взявшего на себя роль Рёмы в Галааде я не совсем признала, потому что не случилось исторического события, случившегося в нашей реальности с Рёмой, и я засомневалась, а зря.

И да, Рёму, ради которого изначально и затевалось чтение, я таки дождалась, хотя и вторая часть не о нем, но даже не такие уж многочисленные, как хотелось бы, его появления, абсолютно все яркие и запоминающиеся, как, собственно, и он сам. О, Рёма - это Рёма всегда и везде, хоть в Японии, хоть в Америке. Очень, очень узнаваемый и колоритный персонаж.

Однако внушить господину Сакамото Рёме какое-то представление о порядке, дисциплине или хотя бы о внешних приличиях не представлялось возможным. Самый его вид служил оскорблением этих понятий. Ну что можно сказать о человеке, который явился на военный корабль в юбке веселенькой расцветки, утверждая, что это, мол, вполне официальный наряд дружественного империи королевства Гавайи, где он имел удовольствие выполнять задание Географического общества. А на замечание, что здесь вообще-то Такасаго, отвечал, лучезарно улыбаясь, что именно поэтому он здесь лавалаву и носит: при местном жарком климате – самое то!

Создавалось впечатление, что Сакамото известен во всех странах обеих Америк.

Рёма такой Рёма.

Чего мне немного не хватило, так это внезапно Сайго Такамори. Признаюсь честно, я его совсем не ждала, но после того, как он промелькнул в тексте, поняла, что как-то это маловато будет. Еще было бы интересно увидеть, как Америка докатилась до жизни такой, не только же изменение истории Японии привело к этому. Понятно, конечно, что не всему есть место в книге и многое остается за кадром - но интересно.

В целом "Корабли" мне невероятно понравились, это отличный альтернативно-исторический роман про эпохи, которые мне интересны, про персонажей, которые мне интересны, и во многом он не про физические сражения, а работу ума, причем не только в отношении персонажей. Чтобы в полной или хотя бы частичной мере оценить эту книгу, читателю также требуется поработать головой. Ну и знать хотя бы немножко историю Японии, иначе впечатление окажется совсем не тем. Абсолютно с ней незнакомым книга, скорее всего, не понравится. А я тем временем жду (примерно как появления Рёмы) "Корабли" на бумаге - в процессе чтения заказала, не приходя в сознание.