Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг

как друга, единственный, кому я мог пожаловаться или попросить совет. Роксолану захлестнула горькая волна обиды и отчаянья, не в силах сдерживаться, тихонько прошептала: – А… я?.. – Ты иное. Ты любимая женщина, перед которой нельзя показывать слабость или просить помощи. – Но почему?! – Потому что ты можешь разлюбить. Кажется, он был удивлен ее непониманием. Разве может быть иначе, разве может сильный мужчина выглядеть слабым перед любимой женщиной? Но она даже выпрямилась. – Повелитель, но когда вы лежали вот так, – Роксолана сделала жест рукой, видно, означавший лежавшего пластом султана, – я любила вас не меньше, скорее наоборот. – Это была жалость, – Сулейман даже нахмурился. – Нет! Просто тогда я была нужна вам. – Ты и сейчас нужна. – Не так. Сейчас просто нужна, а тогда была очень нужна. Возможность быть нужной любимому это… это счастье, Повелитель! – Просто я зависел от тебя, – пробурчал Сулейман, впрочем, весьма довольным голосом. Роксолана рассмеялась. Султан вдруг подумал, что ей уже пятьдесят, а смех и голос по-прежнему звонки и молоды. – А помнишь стихотворение, которое ты читала подруге, когда я впервые услышал тебя? – Помню, как я могу его забыть? – Прочти снова? Она чуть задумалась, а потом тихо начала:   – В груди моей сердце как молот огромный стучит. То плачет оно, то замрет, как в силках, и молчит. Беда с ним, любовью горячее сердце больно, Тебя лишь желает, любимый мой, видеть оно. Ужели же всем суждены эти муки, Творец? Не лучше ль тогда обойтись нам совсем без сердец?   Роксолана сидела, прижавшись к любимому, и читая стихи, а Сулейман слушал и думал, что не одинок в этом мире, пока рядом такая удивительная женщина… По Стамбулу гремело: Повелитель выздоровел! Повелитель казнил Кара-Ахмед-пашу! Великим визирем снова стал Рустем-паша! А еще: казнен лже-Мустафа и его сообщники! Спокойствию Османской империи больше ничто не угрожает. И никому не было дела до замершего сердечка и стихов, которые султанша читала своему возлюбленному Повелителю. Никто и не догадывался об этих стихах. У правителей люди видят лишь внешнее и редко замечают наличие этих самых сердец.