Один может почти все, но бессилен перед правдой, другой не может ничего, но повелевает ею.

Ответь, кто шут, а кто господин?

Старый комедиант

Часть первая. Бродячие комедианты

Ярким весенним днем на дороге появились бродячие актеры. Они показывали небольшие представления крестьянам ближайших деревень, надеясь быть приглашенными в замок. На деревенской площади комедианты поставили повозки в круг, шумели трещотки, звенели колокольчики и бубенцы, вплетенные лентами в гривы лошадей, – комедианты приглашали публику.

Дарий возвращался из замка, неся завернутые в кусок ткани книги, он увидел, как деревенские мальчишки, забросив игры, наперегонки побежали к площади, в задумчивости последовал за ними. Без особого интереса наблюдал он за представлением. Сначала люди в нелепых одеждах, кривляясь, разыграли простую, примитивную сценку о возвращении ревнивого мужа домой – финал этой сценки вызвал хохот толпы. Потом огромный мужчина стал подбрасывать в воздух тяжелые гири. Дарию быстро наскучило все это, и он собрался уйти, но на подмостки вышла девушка в простом платье из белого льна с венком весенних цветов на голове. Она скромно встала на краю сцены, старик заиграл на дудочке грустную мелодию, девушка запела. Голос ее был чист и напоминал холодные струи лесного родника. Девушка пела ту песню, которую во сне Дария напевала его мать. Впервые за много лет слезы потекли из его глаз, он провел ладонями по щекам и с удивлением увидел, что они мокры.

Жители деревни бросали в потертую шляпу медяки, приносили теплый хлеб, домашнее вино и прочую незатейливую снедь, благодаря актеров за представление. Вечером Дарий подошел к повозке, в которой сидел старик.

– У вас найдется место для меня? – Старик смерил его задумчивым взглядом.

– Что ты умеешь?

– Все и ничего, но я быстро учусь…

– Сейчас не самое лучшее время для нашей труппы, мы не можем себе позволить взять неопытного новичка.

– Я могу щедро заплатить…

– Зачем тебе это нужно, если у тебя есть деньги?.. Ты что-то натворил и хочешь бежать?

– Нет, поверь мне, я не доставлю вам хлопот.

– Это рискованно… – Старик внимательно смотрел на Дария. – Завтра на рассвете мы уходим. Здешний замок стоит пустым, и пригласить нас некому, а значит, заработать здесь не получится… Ты знаешь, где можно выступить, чтобы хорошо заплатили?

– Боюсь, что нет.

– Жаль.

– Но я заплачу вам, и вы заработаете на мне. Правда, неплохо? И деньги, и неплохая голова в придачу к ним?

– Это мы еще посмотрим, какая у тебя голова…

– У, поверьте, она рождает вполне сносные мысли!

– Сносные?

– О, да. Их можно снести и положить в сундук на хранение, весят они немного, но могут пригодиться, как пригождается непарная перчатка в холод, согревая руку.

– Ого, неплохо, совсем неплохо! Вот только немного мудрено для простой публики, но для обитателей замка сгодится! Кто ты, парень?

– Внебрачный сын шута и нерадивый подмастерье кузнеца, я испортил хорошую сталь, и он теперь больно прибьет меня, а я не хочу этого, потому мне надо сбежать!

– Ну-ну, здоров языком молоть. Откуда же у тебя деньги? Украдешь у кузнеца? Это дело негодное, кузнец озлиться может, кто тогда лошадей подкует нам?

– Нет, зачем же красть! Деньги – это мое приданое!

– Приданое! Приданое – у девицы, а ты, как я погляжу, не девка на выданье.

– Почему же у меня ощущение, будто я сваха, которая вам сватает меня как девицу?

– Ха-ха-ха! Молодец, парень! Вижу, ты нам можешь пригодиться! Поклянись своей жизнью, что деньги не ворованные! – Теперь старик смотрел Дарию в глаза.

– Клянусь! – Он спокойно выдержал этот взгляд.

– Ладно. Утром мы уходим. Приноси свое приданое!

– Ого, значит, завтра моя свадьба! – Дарий уверенно зашагал прочь, слыша смех комедианта.

Ночью Дарий тайно посетил замок. Он аккуратно расставил книги в комнате, которую считал своей, задернул тяжелые шторы на окнах, принес свежие розы к портрету матери. Корнелия он нашел, как всегда, в библиотеке, дядя работал при свете свечей, склонившись над листом бумаги.

– Подай мне, пожалуйста, словарь с верхней полки. – Корнелий был погружен в работу.

– На рассвете я уезжаю… – Дядя внимательно посмотрел на него.

– Я чувствовал, что это скоро произойдет. Что ж, ты заслужил свободу. Если не возражаешь, перед рассветом я приду к Моргане проводить тебя, а сейчас, извини, у меня много работы. Словарь.

– Что?

– Ты собирался достать для меня словарь.

– Да… – Дарий передал дяде тяжелый том с полки и, обескураженный, вышел.

Корнелий склонился над книгой, греческие слова исказили непролитые слезы. Ему было грустно и больно, но он не хотел показывать племяннику своих чувств.

Утром следующего дня Дарий покинул родные места, отправившись в странствие с бродячими актерами. Его тётушка ведьма Моргана на прощание обняла и подарила склянку с целебным зельем. Приемная мать Марта долго плакала, утирая глаза концами фартука, Моргана тихим голосом утешала ее. Корнелий кивал головой и грустно улыбался, а потом долго смотрел племяннику вслед, прощаясь навсегда. Дарий чувствовал, что больше не увидит дядю, но зов дороги был сильней.

Повозки покатились по дороге, Дарий сидел рядом со стариком, положив небольшой мешок с вещами себе под ноги. Он смотрел по сторонам и чувствовал, как петляет дорога, как родные места сменяются незнакомыми, как все дальше за спиной остается его родовой замок, похожий издали на спящего дракона.

Жизнь комедианта

Воздух благоухал ароматами леса, солнечный свет щедро заливал дорогу, легкий ветерок приносил прохладу и запах земляники. Мерно поскрипывали колеса телеги. Дейдра сидела, укутавшись в старую шаль, подставив лицо солнечному свету. Впереди у дороги зашевелился куст, из него вынырнул улыбающийся Дарий, он собрал для нее пригоршню свежей земляники, а губами зажал небольшой букетик: бархатистые листья, белые нежные цветки и крупные бордовые ягоды.

– Дарий, спасибо, как пахнет!!! Где ты нашел столько?

– Я встретил лесного эльфа, он велел передать мне эти сокровища для эльфа дорожного, чей голос чарует лесных, деревенских и городских жителей…

– Эльф так и сказал?

– Да, госпожа моя, так и сказал.

– А разве эльфы не ужасные существа, сбивающие путников с дороги?

– О, нет, госпожа моя, это был очень добрый и симпатичный эльф…

* * *

Дарий шел рядом с повозкой, веселой болтовней развлекая Дейдру, ту самую девушку, чья песня повлекла его в путь.

Бродячие актеры сначала не хотели принимать его в труппу, относясь настороженно ко всем словам и поступкам, но потом привыкли к новому спутнику. Любые ссоры Дарий превращал в шутку, он умел здорово передразнивать, подражать интонациям окружающих. Ему легко удавалось рассмешить всегда немного грустную Дейдру, она стала привыкать к веселому и жизнерадостному спутнику, который трогательно заботился о ней, превращая долгую дорогу от замка к замку, от города к городу в увлекательное путешествие. Дарий быстро начал играть сначала небольшие, потом и более серьезные роли в спектаклях, лучше всего ему удавалась роль Арлекина. Старик Кассий, приемный отец Дейдры, прежде чем окончательно принять Дария в труппу, долго присматривался к нему.

Однажды после особенно удачного выступления в замке, подобных которому давно не случалось и успехом которого во многом труппа была обязана Дарию, – он устроил публичное состязание с шутом одного из знатных господ и одержал победу – Кассий, сидя у вечернего костра, заговорил с ним. Это был второй серьезный разговор, после того как Дарий присоединился к труппе.

– Сын кузнеца вряд ли умеет читать и писать, ты же прочел больше моего, твои ум и знания невероятны. Я не буду спрашивать, кто ты, пусть это останется тайной.

– Моя тайна не опасна для вас. Наши дороги стали одной, позвольте мне следовать за вами. Меня ничто не удерживает более на одном месте, я свободен…

– Это так, но я знаю, что в один прекрасный день ты покинешь нас. Жаль, теперь нам будет трудно без тебя обходиться… Ты талантлив, вероятно, слишком талантлив для нас. У тебя есть дар, но это дар не комедианта, а шута. Подумай об этом, поверь мне, старому человеку, прошедшему много дорог…

– Я хочу быть с вами, у шута должен быть господин, сейчас мой господин – дорога.

– Да, сейчас. Вот тебе загадка: один может почти все, но бессилен перед правдой, другой не может ничего, но повелевает ею. Ответь, кто шут, а кто господин? Подумай об этом… И еще, я рад буду принять тебя в труппу, только при одном условии. Пообещай мне, что не разобьешь сердца Дейдре, она еще совсем дитя, кроме того, очень слаба и не переживет твоего внезапного исчезновения. Дорога не для нее, она слишком нежна и хрупка для тягот кочевой жизни… – Кассий задумчиво глядел на огонь.

– Она дочь актрисы?

– А? Нет, не совсем. Это очень красивая и печальная история. Ее мать – знатная дама, которую в юном возрасте выдали замуж за старика. Наша труппа выступала на большом празднике, и канатоходец влюбился в нее. Он протянул канат от дерева до ее балкона и покаялся в своей любви перед ней. Она сбежала из замка, пройдя с ним по канату. И стала актрисой, у нее был красивый, но тихий голос. Бедняжка, она умерла вскоре после рождения Дейдры, а потом ее отец разбился – горе тянуло его к земле…

– Это печально…

– Как сама жизнь.

– Я не причиню ей боли. Обещаю, никогда не причиню.

– Так тому и быть, и если ты отступишься от своего слова, пусть все духи дороги покарают тебя.

Дарий смотрел на оранжевые языки пламени, тоска сжимала его сердце. Эта трагичная история ожила в его воображении: он видел канат, натянутый над площадью, праздничную и праздную толпу, раскрыв рот смотрящую на фигуру мужчины, идущего по тонкой линии. Публика, затаив дыхание, глядит наверх, ждет, когда бесконечно долгий путь в вышине будет пройден или смельчак разобьется о мостовую. Лицо мужчины спокойно, на губах – привычная улыбка, а в глазах – тоска. Ему все тяжелее дышать, канат качается, чернеет внизу вымощенная площадь, жадно смотрит толпа. Неверный шаг – многоголосый вздох, и стремительно несущаяся навстречу земля. Дарий знал, что не предаст Дейдру. Но чувствовал, что скоро придет время прощания.

Они давали представление на городской площади рядом с фонтаном. Народу собралось много, и комедианты имели успех. Заработав неплохие деньги, они отправились на ярмарку, чтобы купить провизии и ткань для костюмов. У лотка с недорогими украшениями, как всегда, толпились женщины, Дарий привел туда Дейдру, он хотел подарить ей что-нибудь. Она выбрала тонкий браслет, украшенный разноцветными стеклышками.

– У вас хороший вкус! – Продавец спешил расхвалить свой товар. – Этот браслет напоминает перья павлина, видите, зеленые стеклышки как переливаются!

– Вы видели павлина? – Глаза Дейдры расширились от удивления.

– Конечно! Нашему мэру подарил сам герцог двух павлинов, их везли по главной дороге.

– А они красивые?

– Очень! И перья у них переливаются, как стеклышки из браслета на солнце!

– Тебя только послушать! Уши вянут! – Высокая женщина, подбоченившись, смотрела на продавца. – Наговоришь небылиц, лишь бы товар свой продать! Павлина он видел!

– Видел! Много ты понимаешь!

Дарий расплатился мелкими монетами за браслет и повел Дейдру подальше от лотка, вокруг которого разгорался бурный рыночный скандал.

– А интересно, какие перья у павлина на самом деле? – подумала Дейдра вслух.

– Моя госпожа хочет увидеть перо павлина?

– Просто любопытно.

– Желание госпожи – закон для меня. – Дарий в шутку поклонился.

– Ты неисправим. – Дейдра улыбнулась ему.

– Эта улыбка стоит не одного павлина!

Утром следующего дня комедианты покинули город. Перед ними расстилалась ровная зеленая долина, над которой сияло бездонное небо. Дейдра тихонько напевала, сидя в своей повозке, и рассматривала браслет.

– Госпожа по-прежнему думает о павлинах? – Дарий словно возник из ниоткуда и уселся на бортик повозки.

– Красивый браслет, я назову его павлиньим браслетом!

– Не стоит, посмотри сюда, моя госпожа! – Дарий извлек из-под полы плаща большое павлинье перо.

– Ах!

– Как видишь, торговец лгал, браслет вовсе не похож на перо.

– Оно и правда очень красивое! Но откуда?

– Из личного сада мэра…

– Неужели ты?..

– Да, моя госпожа, я набрался наглости и под покровом ночи проник в сад к мэру, отловил одного павлина, надо сказать, это очень вздорные птицы, курицы и петухи всякие мне нравятся больше. Так вот, я отловил его и сначала испросил разрешения взять у него одно перо.

– А он?

– Он нагрубил мне, изъясняясь на своем павлиньем скрипучем наречии. После этого мне тоже пришлось быть невежливым. Я без разрешения выдернул перо и дал деру, потому что на его ругань сбежались слуги.

– Они тебя видели? – Дейдра прижала ладони к щекам.

– Нет, я был подобен тени и тявкнул по-лисьему. Они решили, что чудом лиса забралась в город, перепутав курятник с павлинником, а кур с павлинами.