Глава первая
Ольга

– Дети, вставайте, пора ехать к бабушке. Артур, Лиза… – я ходила по квартире и призывала детей к сборам.

Услышав топот детских ножек по полу и решив, что мои умненькие дети пошли умываться и чистить зубки, я отправилась на кухню готовить им завтрак. Правда, готовить – это громко сказано, так как кулинарными талантами я не отличалась, в отличие от моей сестры Полины. Я решила ограничиться глазуньей из двух яиц и налила деткам по стакану кефира. Яичница – это самое большое, на что я способна. Если бы Кирилл, мой бывший муж, был на месте того мужа в фильме с Муравьевой… ну, как его… ну, ладно. В общем, в том, где она свахой была и сосватала девушку за типа не совсем русской национальности, который ее впоследствии вернул, так как она ему и на завтрак яичницу, и в обед – яичницу, и в ужин – яичницу. Гад! Счастье своего не понимает. Да если бы мой Кирилл получал то же самое и в завтрак, и в обед, и в ужин, он бы прыгал от радости. А он ушел, так и не дождавшись яичницы. А я ее научилась-то готовить только после его ухода.

Я мечтательно уставилась на дверку кухонного ящика, который давно никто не мыл. Кому же его мыть, кроме меня? А у меня все руки не доходят… Да… Надо как-нибудь генеральную уборку устроить, что ли… Вот! Меня осенила гениальная мысль. Детей отправлю к бабушке, а сама займусь облагораживанием своего жилища. Но только после сегодняшнего вечера. Вечерком Ленка-соседка придет. У нее день рождения сегодня, говорит: «Не хочу, чтоб народ весь сидел у меня. Я, Оль, к тебе приду, мы с тобой это дело и отметим». Я что ж, всегда пожалуйста… Если еще и с коньяком каким, или наливочкой, так это хоть каждый день. Теперь я уже закатила глазки к самому потолку. Но даже так смогла унюхать, что что-то с моей яичницей не так.

– Так и знала… – расстроилась я.

Как обычно, яичница не хотела жариться нормально и всегда подгорала.

Наверное, это я всегда думаю о чем-нибудь хорошем, и время пролетает незаметно. Ну да ладно. Я вытряхнула угольки со сковородки в мусорное ведро. Не мешало бы его вынести, а то скоро мусор будет лежать вокруг ведра. Ладно, успеется еще…

В кухню вбежали Артур и Лиза, и я дала им по стакану кефира. Они его быстро выпили, и мы вышли на улицу.

Жаль, Полины нет, она бы нас отвезла. Но перед этим обругала бы меня последними словами, что я бросаю детей и все такое прочее… Да что я, в самом-то деле?! Это же всего на пару дней.

С такими мыслями мы и залезли в переполненный троллейбус, который не позднее чем через двадцать минут должен был доставить нас в апартаменты Ираиды Сергеевны, то есть моей мамы.

Окончательно задохнувшись в троллейбусе, я протолкнулась вперед к открывшимся дверям своих деток и выползла сама.

То ли от жары время так медленно движется, то ли просто я потеряла его, но мне показалось, будто ехали мы часа три, не меньше. Но, слова Богу, наконец-то приехали.

Даже дети сегодня что-то вели себя очень спокойно, не галдели и не мельтешили под ногами, а спокойно шли рядом, держась за руки.

Вдавив кнопочку звонка, я стала мысленно просить Ираиду Сергеевну оказаться дома. По обычной рассеянности я забыла ей позвонить и предупредить о своем визите, так что она могла куда-нибудь уйти. Ну, а с другой стороны, знал свою мать, я бы сказала, что в такую жару она никуда и носа не высунет из своей квартиры. Моего опыта, конечно, в работе психолога достаточно, но лучше подстраховаться и попросить о помощи у Бога.

За дверью послышались голоса, спасибо тебе, Господи! и вскоре она отворилась. Пред взорами меня и внуков предстала Ираида Сергеевна в своем пеньюаре.

– А, моя младшенькая пожаловала со своими отпрысками, – пропела она и ласково погладила детей по головкам.

Ираида Сергеевна всегда называла меня младшенькой. Меня это злило, так как мы с сестрой близняшки. Ну и что, что я появилась на пять минут позже? Что ж, теперь всю жизнь меня младшенькой называть?

– Проходите же, что вы в дверях стоите, – продолжала петь маман, – я вас сейчас познакомлю с очень милым молодым человеком…

И она, элегантно повернувшись к нам спиной, проплыла пару метров по коридору и остановилась напротив двери в спальню. Пропев тем же тоненьким голоском:

– Олежек, выйди к нам, я тебя познакомлю со своей младшей дочерью.

Ираида Сергеевна так же плавно повернулась и поплыла к нам обратно.

В свои сорок девять лет она выглядела довольно хорошо, даже можно сказать великолепно. И по этой причине считала, что все молодые люди созданы исключительно для нее. Так что я не удивилась, увидев в дверях гостиной парня, лет так двадцати пяти, не больше.

Поздоровавшись, он сел рядом с маман на диван, и она, с видом собственницы, положила ручку ему на колено. Фи, какая гадость! Я все никак не могу привыкнуть к этому маминому увлечению молодыми парнями. Мне как психологу понятно, что всякая стареющая женщина хочет ощущать внимание со стороны мужского пола, пусть даже такого прекрасного возраста. Но вот что мне не понятно, так это чего им надо, этим молодым людям, кроме денег, разумеется? Опыта, что ли? Пусть так. Но как дочь, как более молодая женщина я не могу понять Ираиду Сергеевну. Наверное, это конфликт отцов и детей… точнее, матерей и дочерей.

– Познакомься, Олежек, это моя дочь Ольга, – решила нарушить затянувшееся молчание Ираида Сергеевна, во время которого Олежек таращился на меня во все глаза, несмотря на руку маман на своем колене. – А это Олины детки: Лизонька и Артур.

Маман упорно отказывалась при своих бойфрендах называть их своими внуками, дабы сохранить тайну своего возраста, наверное.

Артур сразу проникся симпатией к Олежеку и, схватив того за руку, начал стаскивать с дивана, лопоча при этом что-то про игру в конструктор. К процедуре стаскивания с дивана нового друга подключилась и Лиза. Я, надеясь утихомирить своих детей, подскочила к ним и стала отцеплять их ручонки от сползающего на пол молодого человека. У меня ничего не получалось, и я, запутавшись в руках и ногах собственных детей, упала на пол и больно стукнулась головой. А дети уже устроили на полу кучу-малу и вконец затерроризировали бедного парня.

Поднявшись с пола, я плюхнулась в рядом стоящее кресло и посмотрела на Ираиду Сергеевну просящим взглядом. Маман поняла, что утренний визит вызван отнюдь не возникшей бешеной дочерней любовью – хотя как это можно не любить собственную мать? – а, как обычно, просьбой оставить детей.

– На сколько? – вопросительно подняла брови Ираида Сергеевна.

– Всего на пару дней, мама. Понимаешь…

– Ладно, не надо. Пару дней так пару дней. Вон они уже и с Олегом подружились.

Я радостно уставилась на пол, глядя на возящуюся там троицу, поблагодарив при этом маман, что она не дала мне возможности сказать причину моей просьбы и избавила меня от угрызения совести.

– Сегодня мы с Олегом идем в театр на балет. Ты же знаешь, я его обожаю, – при этом Ираида Сергеевна так сверкнула глазами в сторону Олежека, что я не поняла, во-первых, кого она обожает: балет или Олежека, а во-вторых, к кому она обращается – ко мне или к Олежеку. Ну и ладно. – Так что за детьми присмотрит соседка, а завтра мы весь день, наверное, будем дома.

Значит, нет больше причин здесь задерживаться. Чмокнув детей и попрощавшись с Ираидой Сергеевной и Олежеком в прихожей, я с легким сердцем выпорхнула из квартиры и помчалась на остановку все того же троллейбуса. Но теперь у меня был стимул – ожидание вечернего пиршества, и я была готова задохнуться не в одном троллейбусе, но дожить до сегодняшнего вечера как можно быстрее.

Подготовка к вечернему празднику прошла у меня, можно сказать, удачно. Если не считать порезанного пальца и обожженного уха. В остальном все было просто очаровательно: пару салатов я сделала под неусыпным руководством Полины – я звонила ей каждую минуту, чтобы спросить как и куда что-то положить. Она на меня злилась, но помогала, потому что знала – без нее могут пострадать соседи, если я забуду вовремя что-нибудь сделать. Только Полина не подозревала, что это я вдруг взялась покорять просторы своей кухни. Если бы ведала она, зачем я готовлю все эти закуски, точно бы накричала или голову свернула…

По Полининому рецепту надо было потереть две морковки, а у меня… как назло, терка опять куда-то пропала. Пришлось обегать пол-подъезда в поисках терки, выпрашивая ее у скабрезных соседок. Наконец, со своим боевым трофеем я вернулась домой. Но на этом мои неприятности не кончились. Открыла я баночку грибочков посола моей бабушки, выложила их в тарелочку и вспомнила, что бабулечка всегда лук резала колечками и клала сверху для красоты. Нашла завалившуюся в уголке шкафа луковицу… а надо ее чистить или нет? Наверно надо… Почистила и начала резать. С первого раза кружочка не получилось. Это ничего, ведь еще целая луковица впереди, обнадеживала я себя. Во второй раз кружочек опять не захотел получаться, как и в третий, и в четвертый раз. Нож скользил и, в конце концов, я порезала себе палец. С перепугу, что сейчас умру от потери крови, сунула палец в рот, чтобы остановить кровотечение. Но от лука стало так противно и захотелось плакать, поэтому пришлось сунуть палец под воду и пореветь.

Кровь остановилась, и я решила, что на домашнем ужине для двоих одиноких женщин пойдет лук и не совсем ровными колечками. Остановившись на этом, я удовлетворено поглядела на шедевры моего кулинарного искусства и осталась довольна собой. Все-таки и я что-то умею…

Ожог уха я получила через пятнадцать минут, когда вместо того, чтобы мыть посуду, решила завить волосы щипцами. Лучше бы вымыла посуду…

А в остальном вечер прошел просто замечательно. Ленка пришла с бутылкой коньяку и двумя свечками. Посидели мы с ней цивильно, при свечах, съели мои салаты, пообщались, и тут Катьке в голову пришла гениальная мысль: «А не продолжить ли нам в кафешке? Заодно компанию себе найдем». И мы отправились искать себе компанию. Да и коньяк уже кончился с салатами, а чего просто так сидеть?