Толик ответил не сразу. Он долго смотрел в окно, наблюдая, как из-за сухой, заплесневелой корки ржаного хлеба, возилась в пыли целая стая прожорливых воробьев. Их громкий, писклявый щебет противно отдавался в ушах.
Где дверь помнишь?
Валя несколько секунд ошарашено смотрела на парня.
– Кирилл… – негромко вступилась Лиза.
Подруга сконфуженно замотала головой:
– Нет-нет, мне действительно пора. Я… заскочу на днях.
Пытаясь не встречаться с презрительным взглядом хозяина, Валентина прошмыгнула в прихожую.
Влад подошёл к машине, но открывать не стал, он обессиленно прислонился к дверце. Парень вдыхал холодный, морозный воздух, тщетно пытаясь погасить возрастающее в груди пламя. Понимая, что ждёт его впереди, Влад быстро сел в машину. Здесь было много, очень много знакомых.
Белые, мраморные колонны до верху увивали живые цветы. Корзины орхидей, лилий, роз украшали огромную лестницу. Бесконечно длинный зал был переполнен. Тысячи лиц. Неизвестных, чужих, любопытных. Тщетно невеста пыталась среди толпы найти отца. Всё сливалось, гудело. Только крепко державшая рука Кирилла, не давала упасть.
Нарастающий рокот оглушил округу, парни синхронно, в недоумении подняли головы.
– Этого только не хватало! – шокировано выдохнул Руслан, не в состоянии оторвать взгляд от нависшего над ними вертолёта. Громадная птица, отбрасывая тень, неподвижно застыла.
Алик невольно выругался.
– Назад в горы! Быстрее!
Безразлично качнувшись, незваная гостья улетела за горизонт.
Алик не отрывал взгляд от невысокого холмика, но вместо рыхлой земли видел большеглазую, улыбчивую куклу. Звонкий голос колокольчиком повторял: «Обязательно приезжай! И привези котёнка. Только рыжего!»
Сжатые в кулаки пальцы побелели.
Поднимаясь по лестнице вслед за слугой, Лиза не удержалась и остановилась напротив гигантской картины. Открытый, лучистый взгляд притягивал радушием. Изображенному ребёнку вряд ли исполнилось и пятнадцать. Мальчик, как отражение, походил на мать. Та же утончённость, те же выразительные, серо-голубые глаза. Только ни капли высокомерия. И, наверное, он единственный из обитателей этого дома, умел тепло, искренне улыбаться.
Если бы ты знал, – горько прошептала собеседница, – как я устала… Устала терять дорогих людей. У меня никого нет. Сергей дал почувствовать, что я хоть кому-то нужна в этом холодном мире. И вот снова… одиночество…
Не дожидаясь ответа, парень под руку повёл Лизу вверх по широкой лестнице. Вдруг он резко остановился. Взгляд застыл на противоположной стене. Там висела огромная, в человеческий рост картина. Золотой подрамник был перетянут черной, траурной лентой.
Глаза Кирилла сузились, на скулах заходили желваки.
– Кто это? – осторожно поинтересовалась Лиза.
Портрет невысокого, светловолосого юноши приветливо, жизнерадостно улыбался.
Кирилл ответил не сразу. Когда же заговорил низкий, хриплый голос дрожал:
– Наследник Рандовых. Бывший…
Неужели для тебя, – невольно вырвалось у невесты, – этот день ещё что-то значит?
Рандов долго молчал. Карие глаза казались поблекшими, осунувшееся, помятое лицо выдавало без сна проведенную ночь.
– Всего-то, – с горькой насмешкой выдохнул Кирилл, – избавление от иллюзий.