Боль и обида затопили ее сознание до краев, кажется, не оставляя места для чего-то светлого, но нет, так только кажется. Было еще что-то. Что-то помимо боли. Почти неразличимая в ворохе сжимающих грудную клетку чувств, слабая, словно тонкий апрельский росток, радость. Радость от того, что она снова может видеть его. Радость, смешанная с глупой надеждой на то, что его заставили вернуться все же его чувства к Кире.