Цитаты из книги «Ложная красота»

И я чуть не задыхаюсь от счастья, что так и распирает изнутри, словно огромное горячее солнце. Мне хочется петь, танцевать, восторженно кричать. Я и не думала, что так бывает. Я о таком даже не мечтала. Даже не закончив ВУЗ, я оказалась приобщена к великому, большому серьезному творческому делу. Рядом со мной самый чудесный, самый красивый, сильный, великолепный мужчина. И именно этот мужчина и именно его портрет – а вернее, нарисованный с него гладиатор – открыли мне дорогу в будущее.

Да, он такой. Необычный. Особенный. Иногда жесткий, иногда добрый, иногда угрюмый, иногда романтик, иногда нахальный, иногда смешной. Разный. Собранный из противоречий и взаимосвязей. Необыкновенный. Самый красивый человек на земле. Замечательный, самый-самый лучший. Рядом с ним и я могу быть какой угодно. Капризной или неприхотливой, чересчур энергичной или ленивой, упрямой или послушной. Я могу быть сильной, могу быть слабой. Я могу снять доспехи, и знать, что я при этом не стану уязвимее, есть человек, который защитит меня при любых обстоятельствах. И это знание так расслабляет. Чувствуя себя в безопасности, я могу по-настоящему творить, от души, вдохновенно, полностью отдавшись потоку. Я так благодарна ему за это…

Сказала так, будто говорила и не мне вовсе, а так, себе, про себя, просто не выдержав, выплеснула переполняющие эмоции. Я не сразу понял смысл слов, но когда понял, что то такое горячее необъяснимое заполнило мою грудь, затопило так сильно, что даже дыхание перехватило. Я прямо раздувался от гордости, от счастья, от щемящей нежности, что мне казалось, я вот-вот лопну, как огромный перегретый воздушный шар. Я прижал ее к себе сильно-сильно, лег рядом на кровать, и уткнулся носом в макушку. А я и не знал, что могу так сильно любить. Хотя, какой там… что это за слово вообще? Оно не отражало и тысячной доли тех чувств, что я испытывал к этой девушке. Это было вообще не то слово, хотя слова тут были и не нужны.

– Я здесь. Я рядом, я всегда буду рядом. – Зашептал успокаивающе, покрывая поцелуями всё её лицо, каждый миллиметр бледной кожи. Она улыбалась, из её глаз текли счастливые слезы, её руки трогали моё лицо, пальцы касались скул, губ, скользили по шрамам, и я думал, Господи, какая же в сущности мелочь эти шрамы. Как же всё это не важно. Как это мелко и несущественно. Ни красота, ни шрамы, ни вообще внешность, на самом деле не имеет никакого значения. Для моего Пришельца уж точно. Она другая, и мир видит по-другому. Она может различить красоту даже в самом невзрачном объекте, увидеть прекрасное в уродливом, заметить нечто удивительное в самых простых местах. Она замечательная. Чувствительная, ранимая, хрупкая, но и сильная духом одновременно. Красивая телом. Красивая душой. Эта девушка, самая важная девушка в моей жизни, считает меня красивым, а остальное… да разве это имеет какое-то значение? – Я так сильно тебя люблю. – Прошептала Полина, уткнувшись в мою грудь, так что ткань свитера заглушила её голос, и я не

Он принял решение, о котором я не просил. Свое личное решение. И от этого было и тошно и радостно одновременно. Было больно и в то же время что-то такое зажглось внутри, потеплело в грудной клетке. Было ощущение, что происходит нечто важное, будто очень дорогая, ценнейшая вещь, сломанная пополам на две равные части, абсолютно несовместимые, чужие, ненужные, вдруг начала срастаться. Казалось что то, потерянное, самое ценное, что может быть между братьями, возвращалось в нашу жизнь. Значило ли это, что Ваня больше не будет смотреть на меня с упреком, я не знал. Но теперь я знал, что я важен для него. Действительно важен. Важнее роста, перспектив, желаний и целей.

Ну что они ему сделают? Посадят? Этого недостаточно. Этого слишком мало, катастрофически мало. И вот я стоял, оперевшись о стену, слушая громкое тиканье настенных часов, и всерьёз раздумывал о том, какие инструменты взять в гараже. Я всерьёз строил свой больной кровожадный план, и только благодаря этому я ещё не лез на стену от отчаянья, и только поэтому минуты не растягивались для меня в бесконечность, и только поэтому, я всё ещё дышал.

Мне хотелось крушить все кругом, убить каждого, кто станет у меня на пути, уничтожить всех, кто мне помешает творить собственное правосудие. Я бы убил всех. А эту тварь оставил напоследок. И убивал бы я его медленно. Кровожадно, с оттяжкой, с удовольствием, наслаждаясь каждым его стоном, каждым криком боли, каждой каплей прогнившей крови, покидающей его тело. Я бы сломал каждую, даже самую маленькую кость, благо я хорошо знал анатомию, я бы выкрутил каждый сустав, я бы оставил тысячи ожогов на его коже, и я упивался бы его страданиями. Я бы сделал это с упоением сумасшедшего маньяка. И я сделаю это, непременно сделаю, если Полина умрёт.

Последнее о чем я подумала, была глупая мысль о том, что я так и не успела дорисовать гладиатора. Я старалась, пробовала много дней, истратила сотни листов, пытаясь сделать его таким, каким я видела его в своей голове, каким он бы полностью меня удовлетворил, и не успела доделать самый последний рисунок, начатый вчера, и который по всем признакам обещал быть тем самым, идеальным. Мысль заставила меня горько усмехнуться, а затем я провалилась в темноту.

Дойдя до подъезда, Игнат разворачивает меня к себе и обхватывает лицо руками. Целует нежно, с оттяжкой, вызывая вихрь мурашек своей близостью. И в моей груди разливается что-то такое восторженно горячее, настолько сильное, что я закрываю глаза. – Не бросай меня. – Шепчу я в его губы едва слышно, скорее даже не ему, а себе, про себя. Потому что не знаю, даже представить не могу, как мне теперь быть без него. – Не брошу. – Так же тихо отвечает Игнат. – Никогда не брошу. Обещаю. Я улыбаюсь, наслаждаясь его словами, без сомнений веря каждому его слову. Утыкаюсь носом в его шею, вдыхаю его запах, терпкий, мужской. И мне не хочется двигаться с места, так мне хорошо в данный момент. Но в моем кармане снова звонит телефон, и я точно знаю, что это мама, она звонит уже в третий раз, переживая о том, что я задерживаюсь. – Я должна идти. – Нехотя оторвавшись от парня, с сожалением произношу я. – Угу. – Подтверждает Игнат. – Увидимся завтра?

Внутри меня что-то просыпается. Давно забытое, похороненное. Возрождается из забытья. Закручивается узлами в животе, нарастает, требует дать выход. Игнат снимает с меня футболку, и нетерпеливо стягивает с груди спортивный топ. Замирает. Поднимает на меня глаза, и я вижу в них такое жгучее желание, что у меня дыхание перехватывает. Господи Боже. Он такой красивый, такой безудержно сексуальный, мощный, такой пьяный мной, что внутри все щемит и замирает в предвкушении. С каким-то благоговейный трепетом, осторожно Игнат касается моей груди, обводит пальцами сосок, и я вздрагиваю, едва сдерживая стон. Игнат тяжело сглатывает и снова целует меня. – С ума сойти… как сильно я тебя хочу… – Между поцелуями хрипло говорит Игнат, обхватывая мои бедра руками, притягивая меня к себе еще ближе. Его голос будоражит, вызывает сладкую истому внизу живота, обволакивает туманом сладкого влечения. Игнат отстранившись лишь на несколько секунд, быстро стягивает с меня спортивные штаны и швыряет их куда-то, и снова вторгается в мой рот безудержным поцелуем.