Читать книгу «Малиновый запах надежды» онлайн полностью📖 — Натальи Калининой — MyBook.
image
cover

Наталья Калинина
Малиновый запах надежды

I

Лелик был, как обычно, пунктуален: ровно в шесть вечера его понтовый джип, прозванный мной монстром, уже караулил меня во дворе офисного здания. И сам хозяин джипа, обнимаясь с букетом непременно бордовых роз (какая банальность!), терпеливо ожидал в пропахшем туалетной водой салоне. Пунктуальность, розы, прозвище Мартышка, туалетная вода, робкий поцелуй в щеку при встрече – это Лелик за мной ухаживал. Я тоже была в своем репертуаре – опоздавшая, чуть насмешливая и чуть капризная.

– Опять розы, Лелик! Ну, хоть бы раз кактусы подарил! – засмеялась я, небрежно бросая «королевский» букет на заднее сиденье машины.

Мой спутник, не оценив иронии, растерянно захлопал ресницами. «А розы чем хуже?..» – так и читалось на его круглой физиономии. «Обыденностью и шаблонностью!» – ответил ему мой смеющийся взгляд.

– Будут тебе кактусы, Мартышка. Когда-нибудь… – вздохнул Лелик и завел двигатель.

«Монстр» с удивительной для его габаритов поворотливостью вырулил из узкого дворика на шоссе.

Лелик был Леликом только для меня. Для всех остальных он оставался Леней, Леонидом или Леонидом Николаевичем. А «Лелик» – это моя месть за «Мартышку». Впрочем, новое имя Леонид Николаевич Туманов принял почти с детским восторгом, видимо, посчитал, что подобные прозвища сближают. Ох, надеялся, надеялся Леонид Николаевич, даже несмотря на мое категоричное заявление два месяца назад: «Лелик, между нами возможны лишь дружеские отношения, и точка!»

– Ты сегодня очень красивая! – сказал он, как обычно.

Я приподняла бровь, выражая этим не столько сомнения по поводу комплимента, сколько то, что считала начало разговора избитым.

– Стараюсь, – ответила ему и картинным жестом завела длинную асимметричную челку за ухо.

– Что нового на работе?

– Да так… – пожала я плечами. – Ничего. Пик спроса на путевки прошел, дела понемногу идут на спад. Сезонная закономерность!

– А как же бархатный сезон? – с удивлением спросил Лелик. – Люди ведь продолжают ездить на отдых!

– Продолжают, но уже не так массово, как в июле – августе. Вот за что я разлюбила лето! Все отправляются на курорты, а ты пашешь как проклятая в три силы, обеспечиваешь чужой отдых.

Я работала менеджером в турагентстве и, несмотря на несерьезные стенания, работой была довольна. Настолько, что, увлекшись, иногда могла рассказывать о ней часами. Лелик знал это, а потому поспешно перевел разговор, не дав теме из маленькой искорки разгореться до большого пламени:

– Куда поедем?

– Ужинать! Куда – мне все равно. Лишь бы вкусно и быстро, – торопливо попросила я и мысленно помолилась небесам, чтобы Лелику не взбрело в голову отвезти меня в какой-нибудь экзотический ресторан. Мне хотелось нормальной еды.

Леонид был консервативен, предсказуем и банален во всех проявлениях жизни, но только не в выборе еды и ресторанов. Покушать он любил – об этом простодушно ведало наметившееся брюшко, которое Лелик умело маскировал под ладно скроенными пиджаками, на скромных бирках которых значились нескромные имена дизайнеров, и задался целью перепробовать все кухни мира, включая экзотические. И видимо, считал, что я тоже разделяю его «хобби».

Однажды, еще в начале нашего знакомства, из желания произвести на меня впечатление Леонид отвез меня в некий ресторан, где с заговорщицким видом заказал одно из самых дорогих фирменных блюд. Что это было, я так и не поняла. Но до сих пор с содроганием вспоминаю нечто, извивающееся на зеленом листке салата в моей тарелке.

– Лелик, если ты опять вздумаешь порадовать меня экзотикой, то лучше уж вези в «Макдоналдс». По крайней мере, гамбургеры не бегают. И уже не мяукают.

Леонид громко захохотал. Видимо, тоже вспомнил тот случай в ресторане и мой истошный визг, под аккомпанемент которого «еда» благополучно покинула тарелку. Собственными, между прочим, ножками.

– В обычный ресторан отвезу, Мартышка! Не волнуйся.

– То-то же.

Перед нами упорно мельтешил изношенный «Фольксваген», и Леня раздражался: ему не нравилось то, что эта ржавая «жестянка», как он обозвал автомобиль, «путается под ногами».

– «Поцеловать» его слегка в зад, чтобы знал, – проворчал он и посигналил, требуя от «Фольксвагена» перестроиться в правый ряд.

– И ты же виноватым окажешься. Оставь его в покое.

– Не оставлю! Мы торопимся кормить тебя. Ты, когда голодная, злая.

Против того чтобы меня накормить, я не возражала. Лелик посигналил во второй раз, и «Фольксваген», почти докатив до пешеходного перехода, послушно вильнул в сторону, но в то же мгновение истерично взвизгнул тормозами и резко затормозил прямо перед нами. И следом за этим так быстро, что я не успела вскрикнуть, последовал удар – звонкий и обещающий громкие разборки. Это Лелик, как и пожелал пару минут назад, «поцеловал»-таки «Фольксваген» в зад.

Не стесняясь моего присутствия, Леонид громко выругался, решительно распахнул дверь и вылез из салона разбираться.

Я помедлила и тоже вышла из машины: испугалась, что Лелик разнесет водителя «Фольксвагена» в пух и прах. Может, мое присутствие не даст ему разойтись? Но, оказавшись на проезжей части, застала неожиданную для меня картину: перед «Фольксвагеном» с разбитым лобовым стеклом лежал человек, а оба водителя, Лелик и хозяин легковушки, растерянно над ним замерли.

– Дела-а, – забыв о разборках, удивленно присвистнул Леонид и беспомощно оглянулся на меня.

Я отпихнула обоих мужчин и присела над сбитым пешеходом.

– Жив хоть? – Водитель «Фольксвагена» опустился рядом со мной.

Голос у него оказался несчастный, нервный, готовый вот-вот сорваться на истеричный визг. Видимо, его воображение уже ясно рисовало картину наказания, которое он понесет за сбитого пешехода.

– Не знаю, – покачала я головой и боязливо тронула пострадавшего за плечо.

Тот никак не отреагировал.

– Да что ты стоишь?! – оглянулась я на все так же растерянно почесывающего затылок Лелика. – Аптечку тащи! «Скорую» вызови!

Наверное, в другой ситуации – обычной, мой командный голос, которым я отдавала указания, удивил бы и Леню, и меня, но сейчас мы с ним словно поменялись ролями: он так некстати растерялся, во мне же проснулись способности командира. Лелик, не переча, послушно потрусил к «монстру».

– Откуда он только взялся?.. Дорога была свободная… Выскочил, я даже затормозить не успел… Жив хоть? Вот беда-то… А я уже почти к дому подъехал… И надо же…. – по-бабьи причитал водитель «Фольксвагена», в то время как я осторожно осматривала пострадавшего.

– Жив, – с облегчением выдохнула я, когда парень застонал.

Но действительность тут же лопнула, словно продырявленный шарик, стоило мне внимательней всмотреться в его залитое кровью лицо.

– Господи… Ты же ведь…

Я закрыла ладонью рот, испугавшись, что закричу. Резкая перемена в моем поведении оказалась слишком заметной, и кто-то рядом, но будто издалека тревожно спросил:

– Девушка, вам нехорошо?..

– Саш, ты чего?

И без того несчастный водитель «Фольксвагена», и Лелик с аптечкой в руках испуганно смотрели уже не на сбитого пешехода, а на меня.

Я медленно приходила в себя.

– В порядке.

Губы онемели и стали чужими.

В порядке, если не считать шока, который я испытала, узнав в этом парне любимого мной человека. Тима. Погибшего четыре года назад.

– Саш, отойди, – Лелик, обняв меня за плечи, заставил подняться на ноги и легонько оттеснил в сторону. – Зрелище не для слабонервных. Ты вон побледнела как.

У меня не хватило сил возмутиться. Очутившись за спинами мужчин, я в немом отупении смотрела, как они вдвоем пытаются оказать посильную помощь: Лелик куда-то названивал по мобильному телефону, второй водитель дрожащими руками копался в аптечке в поисках бинта.

– Саш, как ты там? – бросил на меня через плечо встревоженный взгляд Леонид.

– Нормально. Помощь нужна?

– Нет. Сейчас «Скорая» подъедет.

– Хорошо, – пространно ответила я и отошла к «монстру», уткнувшемуся тупым носом в зад «Фольксвагена».

Я не знала, куда себя девать, куда пойти и что сделать, лишь бы больше не стоять за спинами мужчин и не искать сходство в чертах лица этого парня и того, другого…

Наши аварийные машины создали «пробку», и вокруг стали собираться люди – пешеходы, водители останавливающихся машин. Зеваки. Любопытные, раздражающие мельтешением, ненужной суетой и бесполезными советами.

Опершись на приоткрытую дверцу джипа, я отстраненно смотрела на происходящее, тщетно стараясь отогнать неясные, как размытый волной след на песке, воспоминания о том, что случилось четыре года назад. Время, как морская вода, сгладило их, лишив острых углов – подробностей.

Впрочем, подробности я не могла помнить, потому что пережила их не видя, уйдя на какой-то период в чернильную темноту беспамятства. И поэтому то, что произошло тогда, мне не вспоминалось, а представлялось. Наверное, тоже, как и сейчас, собралась толпа зевак и кто-то, как Лелик и водитель «Фольксвагена», суетился, неумело пытаясь помочь…

Очнулась от мыслей я лишь тогда, когда носилки с пострадавшим уже занесли в «Скорую». И, поддавшись непонятному порыву, рванулась к машине.

– Куда?! – опешил бородатый врач.

– Пожалуйста… – срывающимся голосом попросила я и умоляюще посмотрела на доктора. Безумный порыв. Безумный.

– Ладно, садись, – со вздохом сдался он и помог мне забраться в пахнущее лекарствами нутро машины.

– Саш, ты куда?! – услышала я за спиной изумленный крик Лелика, но даже не оглянулась.

По дороге в больницу мне не удалось рассмотреть сбитого машиной молодого человека. Медики закрывали его от меня, и я, не имея возможности видеть его лицо, разглядывала безвольно свесившуюся с носилок левую руку – полусогнутые пальцы, свежие ссадины на костяшках, выпирающие вены, маленькую родинку возле косточки. Воображение затеяло со мной жестокую игру, и мне, купившейся на его обман, казалось, что это рука Тима.

* * *

…В тот пряный, пахнущий медом и яблоками августовский день шесть лет назад я сидела на лавочке, испещренной надписями вроде «здесь был Вован», в сквере отвергшего меня университета и пыталась справиться с первым в жизни серьезным щелчком по носу. Жизнь казалась бессмысленной, пресной и тоскливо-безвкусной, как серое выходное платье моей деревенской тетки Нюры.

Конечно, все было не так ужасно, как мне думалось, я просто не нашла себя в списках поступивших на манящий формалиновым запахом препаратов и звенящий тонким стеклом пробирок биохимический факультет областного педвуза. Но в тот момент такой провал казался чуть ли не концом света.

Мне было 20 лет, я носила толстую, с руку толщиной, косу до пояса и еще не красила свои натурально-золотые волосы в различные оттенки рыжего. Была немного упитанней, чем сейчас, с мягкими ямочками на щеках-яблоках и почти не нуждалась в косметике, поскольку являлась счастливой обладательницей здорового румянца. В одежде предпочитала удобство и комфорт, но иногда позволяла себе туфли на невысоком каблуке и прилегающие платья. Много читала, в основном переводную литературу. Не питала романтичных, свойственных барышням моего возраста иллюзий и была такой же дерзкой на язык, как и сейчас.

Тем летом я окончила педагогическое училище с красным дипломом. И, решив не останавливаться на достигнутом, подала документы в областной педвуз. Но провалилась.

Отличница-медалистка и одна из лучших студенток в училище, я никак не могла взять в толк, где же оплошала на вступительных экзаменах. Обиды не чувствовала, скорее безмерное удивление: учеба всегда была тем, что давалось мне легко.

И вот, сидя в сквере на лавочке, я пыталась придумать, что мне делать дальше. Вернуться в скучный провинциальный городишко, откуда я была родом, и устроиться воспитательницей в детский сад? Или остаться в этом городе, в который я приехала поступать в единственный на всю область педагогический университет, найти какую-нибудь работу вроде официантки в баре, а по вечерам ходить на подготовительные курсы, чтобы на следующий год вновь подать документы?

Так ничего и не придумав, я собралась было подняться и уйти, но меня остановил незнакомый голос:

– Привет! Если я присяду, не помешаю?

Вопрос был задан не с полагающейся ему вопросительной интонацией, а с утверждающей, будто его хозяин и мысли не мог допустить, что его общество может кому-то помешать. Впрочем, веселый, несерьезный и летне-беззаботный тон начисто лишал вопрос отталкивающей самоуверенности. Я с любопытством оглянулась и увидела высокого молодого человека в синих джинсах и клетчатой красно-белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. В руках парень держал бутылку с газированной водой и булку.

– Не помешаете, – вежливо ответила я и подвинулась, но при этом понадеялась на то, что незнакомец не привяжется с разговором.

Не то чтобы мне не хотелось разговаривать, просто в молодом человеке я интуитивно угадала студента отвергнувшего меня вуза. И если парень заговорит о студенческой жизни, мне такой разговор в свете моего провала приятным не будет.

К сожалению, молодой человек оказался общительным. Нет, он не пристал с банальным вопросом: «Девушка, а как вас зовут?» Он неожиданно протянул мне булку в прозрачной обертке и спросил:

– Хочешь?

Я испуганно покосилась вначале на гостинец, потом – на улыбающегося незнакомца. Булкой на улице меня угощали впервые.

– Бери, не бойся, – засмеялся он. Видимо, выражение лица у меня и в самом деле было испуганным.

– Я похожа на жертву Бухенвальда, раз вызываю у незнакомцев желание накормить меня? – без улыбки осведомилась я.

– Нет, хоть ты и стройная, на жертву Бухенвальда вовсе не тянешь. У тебя лицо грустное, и мне захотелось поднять тебе настроение. В кондитерской на углу выпечка самая вкусная в городе. Попробуй!

– Спасибо.

Я взяла из рук молодого человека еще теплую, видимо, только-только испеченную булку и, разломив ее, половину протянула обратно:

– Вот, это – ваше.

Какое-то время мы жевали молча. Булка и в самом деле оказалась очень вкусной, я проглотила свою половину и даже не заметила как.

Парень не приставал ко мне с расспросами. Он словно забыл обо мне, витая в своих мыслях и машинально отпивая воду из бутылки. И моих коротких взглядов, которые я украдкой бросала на него, не замечал.

Красивым он мне не показался, скорее наоборот. Во-первых, потому что брюнеты никогда не были в моем вкусе. Во-вторых, привлекательность профиля парня портил длинный, с небольшой горбинкой нос. В-третьих, носил незнакомец удлиненные волосы, которые небрежной волной падали ему на лицо. И пусть такая прическа шла ему и вкупе с двухдневной небритостью придавала богемный вид, мне не нравился подобный стиль. Я всегда была за короткие мужские стрижки и гладко выбритые подбородки.

– Не поступила? – вдруг развернулся он ко мне.

Вопрос застал меня врасплох, и я от неожиданности кивнула.

– Не нашла себя в списках, значит, не поступила, – зачем-то добавила после короткой паузы.

– Не конец света, – уверенно сказал молодой человек.

Я могла бы возмутиться, грубо спросить: «А твое какое дело?», усмехнуться или еще как-то проявить негативное отношение к подобным утешениям. Но промолчала, потому что слова парня, удивительно, нисколько не задели меня. Наоборот, мне в тот момент, как оказалось, не хватало именно такой короткой и уверенной фразы. Да, не конец света.

– Хотя странно. То, что не поступила, – грустно засмеялась я.

И парень снова угадал, о чем я:

– Отличница?

Я кивнула.

– Значит, не просто «красавица, комсомолка, спортсменка и просто хорошая девушка», но еще и отличница. А ну-ка пойдем!

– Куда? – удивленно глянула я на вставшего с лавочки незнакомца.

– Куда-куда, – передразнил он меня и усмехнулся. – Еще раз списки поступивших смотреть!

И я, подчинившись, послушно поплелась за ним.

– Как твоя фамилия? – спросил меня парень, когда мы вновь вошли в фойе института, где на доске объявлений были вывешены списки зачисленных на первый курс.

– Кушакова.

– На какой факультет поступала?

Я назвала, и молодой человек обрадовался:

– О! Я тоже на биохиме учусь!

– И поступали в этом году?

– Нет, на последний курс перешел, – ответил он. – Значит, Кушакова?

– Нет меня в списках, чего смотреть, – насупилась я.

Почему-то стало стыдно и неловко перед незнакомцем. Видимо, потому что он уже оканчивал университет, а я даже не поступила.

– Действительно, нет.

– Я же гово…

– Погоди! А Ушакова Александра Игоревна случайно не ты?

– Я не Ушакова, я – Ку-ша-ко-ва, – машинально поправила я парня, все еще не догадываясь, что он имеет в виду.

– Но Александра Игоревна – ты?

– Я…

– Ну, значит, поздравляю вас, Александра Игоревна Кушакова-Ушакова! – засмеялся молодой человек. – Ты-то – отличница, а вот тот, кто печатал этот список, – двоечник. Первую букву в твоей фамилии потерял!

Разволновавшись и боясь поверить в такой неожиданный поворот сюжета, я слепо пыталась перечитать список. И не сразу, но обнаружила свою видоизмененную фамилию.

– Но как… Как ты понял, что я могу быть в списках?

...
6

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Малиновый запах надежды», автора Натальи Калининой. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Современные любовные романы».. Книга «Малиновый запах надежды» была написана в 2009 и издана в 2009 году. Приятного чтения!