Цитаты из книги «Дело Бронникова»

Из протокола допроса проведенного уполномоченным 4-го отд. СПО Бузниковым 26 апреля 1932 г. Шульговский Николай Николаевич, 1880 года рождения, потомственный дворянин, литератор, холост, неимущий, образование высшее, беспартийный, не судившийся, у белых не служил. Я убежденный враг Советской власти. Родившись в дворянской семье, воспитанный в стародворянском духе, учившийся на образцах дворянской литературы, я – весь в дореволюционном прошлом. С современностью, с существующим в стране политическим строем меня абсолютно ничто не связывает. Я озлоблен против Советской власти, которая, введя строгую, требовательную цензуру, лишила меня возможности печатать свои поэтические произведения, враждебные переживаемому нами времени, следовательно, лишила меня главного в жизни – известности и признания. С моими друзьями и сверстниками, с такими же, как и я, последними представителями дворянской интеллигенции, воспринявшими советский строй враждебно и озлобленно, она поступила так же сурово, выкинув их из жизни или предоставив им место где-то на задворках культурной и политической жизни страны. Я и мои единомышленники – насильно лишены возможности участвовать в современности, влиять на нее по праву культурно и интеллектуально высокоразвитых людей. Мы представляем собой внутреннюю эмиграцию, лишь благодаря жизненных случайностей, не очутившихся после революции за кордоном, по ту сторону границы.

Первый раз Олега Волкова за отказ быть осведомителем арестовали в 1928 году, обвинили в контрреволюционной агитации и отправили в Соловецкий лагерь особого назначения. Всего он прошел через пять арестов, провел в тюрьмах, на каторге и в ссылке в общей сложности двадцать восемь лет. В биографию его брата-близнеца Всеволода тоже вписаны Соловки, затем – Воркутинский рудник Ухтпечлага и гибель на фронте в 1942-м…

На последующих допросах обосновывал свои позиции: …Считаю, что у власти не может находиться класс некультурный, неразвитый, каким является пролетариат. …Считаю, что наиболее правильной формой управления государством должна являться республика, при полном участии в управлении всех слоев населения от помещика и капиталиста до крестьянина и рабочего. …Должна существовать полная свобода слова и собраний. Высшая школа должна быть открыта для всех, без всякого классового различия. …Должна быть допущена полная свобода развития частного капитала и промышленности, а также индивидуального крестьянского хозяйства. …Искусство не должно подчиняться интересам классов, должно развиваться на основе индивидуальных качеств и способностей и должно быть совершенно бесклассовым. Далее он высказал собственную точку зрения на индустриализацию, социалистический строй, борьбу с кулачеством:

Индустриализация – это сумасшедшие темпы (а иначе я их назвать не мог), подчиненные стремлению кучки фанатиков. Тяжесть ложится на плечи трудящихся. Социализм в моем понимании является утопией, идущей вразрез со всеми законами природы, и, конечно, никогда проведен в жизнь не будет. Корни кулачества не в паразитической эксплуатации, а в трудолюбии, трезвости и т. д.

Дали мне эти тонкие пальцы, Синих вен чуть намеченный след. Или тот, декабрист и гвардеец, Под Нерчинском дробивший руду, Сделал так, что октябрьский месяц Для меня самый гадкий в году…

На допросе Алексей Крюков собственноручно запишет для следователя поэтическое переложение собственной генеалогии:   …И от мурз, царедворцев Батыя, Покорявших застойную Русь, Не в Руси уже и не в России Я ухватки былые беру. Я не знаю – вот этот ли канцлер, Или этот, мальтиец-прадед, Дали мне эти тонкие пальцы,

На допросе Алексей Крюков собственноручно запишет для следователя поэтическое переложение собственной генеалогии:   …И от мурз, царедворцев Батыя, Покорявших застойную Русь, Не в Руси уже и не в России Я ухватки былые беру. Я не знаю – вот этот ли канцлер, Или этот, мальтиец-прадед,

Ученик Михаила Лозинского, поэт-переводчик Игнатий Михайлович Ивановский, рассказывает, как Лозинского «еще в 1919 году… вызвали в Чека и задали вопрос: – Юденич близко. Скажите честно, если в Петрограде начнутся уличные бои, на какой вы будете стороне? – Надеюсь, что на Петроградской, – ответил Михаил Леонидович и был, под общий смех, отпущен.

В 1924 году Михаил Лозинский, будущий автор бессмертного перевода «Божественной комедии» Данте, объяснял себе и своему брату, находящемуся в эмиграции, почему он остался жить при Советах. «В отдельности влияние каждого культурного человека на окружающую жизнь может оказаться очень скромным и не оправдывающим приносимой им жертвы. Но как только один из таких немногих покидает Россию, какой огромный он этим наносит ей ущерб: каждый уходящий подрывает дело сохранения культуры».

Отец Василий Александрович Волков уезжать из России не захотел. Он говорил сыновьям: «Крысы, покидающие обреченный корабль, – образ, для русского интеллигента неприемлемый… Допустимо ли оставлять родину в беде?.. Даже смешным покажется, что из-за каких-то демагогов, вроде Троцкого и Ленина, мы поддались панике… Но как опасна для народа эта социальная демагогия… Ну что они могут дать России? Гражданскую междоусобицу, анархию, тиранию и – реки крови… А в результате тот же мужик будет расплачиваться за все эксперименты…».