Авторы статей: Дединский С., Березин В., Боде М., Кузовкин Г., Соловьев С., Котрелев Н.

Составитель выражает благодарность Илье Симановскому и Дмитрию Сичинаве за помощь и советы при подготовке этого издания.

Наталья, Татьяна и Валентина Доброхотова-Майковы посвящают эту книгу своим детям и внукам.

Иллюстрации на форзацах: фотографии масок русских писателей, автор – Владимир Пятницкий (в коллекции семьи Доброхотовых-Майковых)

© Текст, иллюстрации Доброхотова-Майкова В. В., 2020

© Текст, Софья Багдасарова, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

⁂

Памяти Владимира Пятницкого

Перед вами – один из самых любопытных маргинальных текстов советского времени. Он в огромном количестве копий гулял в самиздате, но в полном, оригинальном виде до сих пор его не издавал никто. У него даже нет узнаваемого названия – авторское «Веселые ребята» не прижилось, «Анекдоты о писателях» звучит расплывчато, а ведь еще есть «хармсинки», «псевдо-Хармс» или даже «Фальшивый Хармс». Для представителей трех или даже четырех поколений он стал источником универсальных цитат, набором «мемов» еще доинтернетовской эпохи на все случаи жизни. Выражения «Лев Толстой очень любил детей», «и уехал в Баден-Баден», «и в глаза посмотрел со значением», «тут все и кончилось», как пароль, помогали малознакомым людям мгновенно опознать своих, а стилистика анекдотов о знаменитостях вызвала бесчисленное количество подражаний.

А еще его история – настоящий литературный детектив. В 1971–1972 годах два художника – Владимир Пятницкий и Наталья Доброхотова-Майкова – без серьезных намерений забавлялись стебом над русскими классиками, следуя в этом примеру Хармса. Так и родились «Веселые ребята». Друзья взяли рукопись почитать, текст вызвал у них восторг, рукопись размножили. Дальше текст начал распространяться будто бы сам собой, самыми различными способами. А подлинные авторы оказались позабытыми – титульный лист утратился при бесчисленных воспроизведениях, авторство Хармса так и прилипло. В 1990-е годы эти анекдоты широко печатали в газетах и даже в книгах под именем великого обэриута. Самозародилась литературная мистификация – по слухам, «псевдо-Хармс» чуть было не проник в собрание сочинений писателя как подлинник. Потом случился сеанс разоблачения, только со знаком плюс – друзья настоящих создателей отстаивали их авторство, публикуя «письма в редакцию» и т. п. Тем не менее, как выяснилось при подготовке данного издания, немало поклонников анекдотов до сих пор считают их сочинением Даниила Хармса.

Эта книга – не просто красиво оформленное издание культового текста самиздата. В оригинале эти анекдоты составляли единое целое с юмористическими рисунками, которые тоже потерялись при многочисленных копированиях. Для многих из тех, кто знает «псевдо-Хармса» наизусть, эти иллюстрации станут приятным сюрпризом. Кстати, один из соавторов – Владимир Пятницкий – известный художник-нонконформист, выставлявшийся на «Бульдозерной выставке». Об этом тоже мало кто знает.

Нужна ли эта книга тем, кто не помнит этих анекдотов или не понимает их юмора? Да, потому что они, несмотря на свой крохотный совокупный размер, заняли какое-то несопоставимо огромное место в истории русской устной культуры. Этим изданием мы хотим зафиксировать почетное место «литературного памятника» позднесоветской эпохи. Помимо комментариев к анекдотам, в книге нашлось место описанию порожденной ими огромной устной традиции, унаследованной самиздатом и интернет-фольклором. А небольшие интервью самых различных людей о знакомстве с «Веселыми ребятами» внезапно превратились в разноплановую панораму советского и постсоветского быта, свидетельством духовной потребности в ином взгляде на забронзовевших классиков русской литературы.

Редактор-составитель

Софья Багдасарова

Часть I
Анекдоты в картинках

Подавляющее большинство поклонников этих анекдотов узнали о них благодаря самиздату или в устном пересказе. И не ведают, что сначала они сопровождались авторскими иллюстрациями, как своего рода книга комиксов (правильнее сказать – livre d’artiste, «книга художника» – особый жанр графики).

Это связано с тем, что в СССР любая копировальная техника и все, кто к ней имел доступ, находились под жестким контролем государства. В 1970-е годы рукопись с рисунками сперва расходилась при помощи фотокопирования, но позже, в связи с трудоемкостью этого метода, текст стали просто перепечатывать на печатных машинках, а затем – множить на первых компьютерах в советских НИИ. Таким образом, рисунки для массового читателя были полностью утрачены.

Сегодня рукопись с рисунками, представляющая собой обычный небольшой блокнот в обложке, хранится у Натальи Доброхотовой-Майковой. Это первое полное издание рукописи.

1.

2.

3.

№ 1

4.

5.

№ 2

6.

№ 3

7.

8.

№ 3

9.

10.

11

№ 3

12

№ 4

13

14

№ 5

15

16

№ 6

17

№ 7

18

№ 8

19

№ 9

20

№ 9

21

№ 10

22

№ 11

23

№ 12

22

23

26

№ 13

27

№ 14

28

№ 15

29

№ 16

30

№ 16

31

№ 17

32

33

№ 18

34

№ 19

35

№ 19

36

37

№ 20

38

№ 21

39

№ 22

40

№ 23

41

№ 24

42

№ 25

43

№ 26

44

№ 26

45

№ 27

46

№ 28

№ 29

47

48

№ 30

49

№ 30

50

51

№ 31

52

№ 32

53

№ 33

54

№ 34

55

56

№ 35

57

№ 35

58

№ 36

59

60

№ 37

61

№ 38

62

№ 39

63

№ 40

64

№ 41

65

№ 41

66

67

№ 42

68

№ 43

69

№ 43

70

№ 44

71

№ 45

72

№ 46

73

74

№ 47

75

76

№ 48

77

№ 48

78

№ 49

79

№ 49

80

№ 50

81

82

№ 51

83

№ 51

84

№ 52

85

№ 53

86

№ 54

87

№ 55

Часть II
Как анекдоты были придуманы, ушли в народ, потеряли авторов и снова их обрели

Зима 1971/1972 Владимир Пятницкий и Наталья Доброхотова-Майкова пишут и рисуют «Веселых ребят» в блокноте.

1-я пол. 1970-х Друзья соавторов делают фотокопии блокнота (с иллюстрациями).

1973 Поэтесса Кари Унксова увозит в Ленинград одну фотокопию. «Веселые ребята» начинают распространяться в кругу Анатолия Хвостенко, Анри Волохонского и др., Ленинград становится эпицентром распространения.

1978 Смерть Владимира Пятницкого.

1979 Первая (?) печатная публикация: в Париже в эмигрантском альманахе «Ковчег» под именем «Аноним (Москва)» выходит 10 анекдотов из цикла.

1980-е «Веселые ребята» благодаря самиздату окончательно ушли «в народ», потеряли титульный лист, картинки, авторское название и фамилии создателей. К ним «прилипает» имя Хармса.

2-я пол. 1980-х Хармсовед Владимир Глоцер, по слухам, чуть было не публикует «Веселых ребят» как произведение Хармса. Он приезжает к Доброхотовой-Майковой, чтобы она подтвердила свое авторство.

1988 Впервые в СССР выходит целый сборник «взрослых» произведение Даниила Хармса (книга «Полет в небеса»).

1988 Впервые в печати озвучиваются фамилии настоящих авторов (в «Советской библиографии» Николаем Котрелевым).

1991 Александр Кобринский печатает сборник Хармса «Горло бредит бритвою». В приложении помещены «Веселые ребята», фамилии авторов указаны в предисловии.

1998 Издатель Владимир Грушецкий в сотрудничестве с Доброхотовой-Майковой печатает в «Арде» первое (и на долгие годы единственное) отдельное издание «Веселых ребят» ин-кварто, в мягкой обложке, небольшим тиражом.

2010 Николай Котрелев проводит выставку, посвященную «Веселым ребятам», в Государственном литературном музее.

2010-е Доброхотова-Майкова делает репринт рукописи в размер оригинального блокнота и дарит экземпляры этого нового «самиздата» своим друзьям.

Наталья Доброхотова-Майкова
Как мы писали «Веселых ребят»^[1]

С Володей Пятницким я познакомилась в 1956–1957 году, мы учились на одном курсе на химфаке МГУ. С химфака он вскорости ушел, но у нас в доме бывал, влюбился в мою сестру Таню^[2], школьницу. Я химфак закончила, но по специальности работать очень быстро прекратила – стала иллюстрировать книги. Володя тоже стал художником – но другого масштаба, хотя тоже подрабатывал графиком-иллюстратором. Был он красив, застенчив, высокомерен, оригинально остроумен и очень, очень беден. Работ от него осталось немного, живописи всего ничего.

Разные вещи происходили в жизни, чуть было не произошла атомная война в 1962-м, мы уехали из центра, с улицы Маркса – Энгельса^[3], в Метрогородок, многих друзей то теряли, то находили. В 1971 году у Тани с Володей родилась дочка. Мы, свободные художники, сидели дома и развлекались творчеством, как могли. Так и эта книжечка появилась – зимой 1971–1972 годов.

Наталья Доброхотова-Майкова в молодости

От бесчисленных баек того времени про Кузьмича (Лукича) и Василий Иваныча «Веселые ребята» тем и отличаются, что были сразу задуманы как письменные тексты с картинками. Даже некоторым образом заказаны. Это грустная история.

Было в Москве такое славное место – редакция журнала «Пионер». Редактором журнала была Наталья Владимировна Ильина, уникальная личность и уникальный редактор, 30 лет на посту, говорят, это рекорд. Уникального редактора вызвали в ЦК ВЛКСМ и сказали: «Что это вы, Наталья Владимировна, все сидите и сидите? У нас человек пять лет вашего места дожидается!» (Потерпел бы еще чуток, но Н. В. позволила себе лишнее, напечатала кого не следует – кажется, Каверина, он что-то там не то подписал. Заждавшимся был несчастный Фурин, он после спился и выпрыгнул из окна своего кабинета. С 11-го этажа.) Наталья Владимировна, конечно, сейчас же ушла на пенсию. Все понимали, что ни Н. В., ни журнал друг без друга долго не проживут. Многим предстояло искать новую работу, мне в том числе, – была внештатным художником, в «Пионере» у меня был более-менее постоянный заработок и много друзей.

Крушение отмечали с размахом. Редакция, бывшие сотрудники, любимые авторы (все сплошь знаменитости) втайне составили для Н. В. памятный рукописный номер журнала. Получилась замечательная книга, очень смешная.

Нам с Пятницким досталась рубрика «Любимая папка Коллекциани-Собирайлова», крошечная, в четверть полосы. Она появилась незадолго до этого, вел ее Евгений Рейн, откапывал где-то анекдоты про великих писателей, в основном, кажется, Марка Твена. Пушкин тоже присутствовал. Пятницкий рисовал к этим анекдотам графические миниатюры чуть побольше почтовой марки.

Этот раздел мы и воспроизвели. Сочинили две пародии:

«Федор Михайлович Достоевский хотел научиться показывать карточные фокусы и репетировал перед женой, пока несчастная женщина не потеряла терпение и не крикнула мужу: – Идиот! – подсказав тем самым сюжет знаменитого романа».

«Гоголь ни разу не видел оперу Пушкина «Борис Годунов», а очень хотелось. Вот он переоделся Пушкиным и пошел в театр. В дверях столкнулся с Вяземским, а тот и говорит: – Что это у тебя сегодня, Alexandre, нос, как у Гоголя, право!»

Приблизительно так, насколько помню.

Эти тексты, как говорится, в основное собрание не вошли, рисунки тоже. Все это происходило летом 1971 года.

Потом мы не могли остановиться. Стоило открыть рот, новая история возникала как бы сама. При этом, как нарочно, под рукой оказался блокнот подходящего размера. Кажется, его выдали на конференции кому-то из знакомых, а он мимоходом оставил у нас. Все, что сочинялось, записывали сразу набело, и так же Пятницкий рисовал картинки. Все рисунки – его. Текстов, кажется, моих больше. Есть общие. Мои, как правило, длиннее, Володины – гениальнее.

Пятницкий был великий мастер завершающего штриха. Я, например, произношу:

– Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл.

Володя добавляет:

– И не отдал.

Чувствуете разницу?

Он же закончил текст «Пушкин сидит у себя и думает: Я гений, ладно (…) когда же это кончится?» – фразой: «тут все и кончилось».

Иллюстрация к рубрике «Любимая папка Коллекциани-Собирайлова» с литературными анекдотами из жизни писателей в журнале «Пионер». Худ. В. Пятницкий

Пятницкий жил тогда у нас в семье, а мы увлекались папье-маше, лепили и раскрашивали маски в огромном количестве. Володя слепил из пластилина портреты Пушкина, Гоголя, Толстого и Достоевского^[4]. Таня оклеила их мелкими бумажками – у него на такую монастырскую работу не хватило бы терпения – а он потом раскрасил, не придерживаясь натурализма. Со временем мама^[5] приклеила им волосы, бороды и бакенбарды, а пока они висели голые и лысые, Ф. М. Достоевскому, царство ему небесное, как раз исполнилось 150 лет. Так возникла соответствующая новелла.

Что касается подражания Хармсу – конечно, оно было, самое прямое. Хотя сама я «Анегдоты» Хармса о Пушкине не читала – негде было. А Пятницкий Хармса очень любил и нам очень артистично пересказывал. Однажды ночью, на прогулке, они с приятелем, которого звали Ванькой Тимашевым (он потом сгинул куда-то), вдвоем сыграли по ролям пьеску «О, черт! Обратно об Гоголя!» – очень красиво падали.

Как у Ф. М. засорилась ноздря – чистый Хармс.

Другой источник – школьно-народные анекдоты про Пушкина (как правило, глупые и неприличные: «Пушкин, где ты? Во мху я!»). Или вот еще: помните, как царь пригласил Пушкина обедать, а стул ему не поставил. Пушкин пришел, что поделаешь – стал в сторонке. Тут царя позвали к телефону. Он так с пирогом в руке и пошел. Пушкин быстренько сел на его место, ест. Царь вернулся, встал рядом, пирог доедает, а Пушкин как будто не видит, ест себе. Царь разозлился и спрашивает: «Пушкин! Чем отличается человек от свиньи?» А Пушкин отвечает: «Тем, что человек ест сидя, а свинья стоя». Еще были такие песни про графа Толстого абсурдные, их пели все – думаю, что мы их тоже тогда знали.

В. Пятницкий и Н. Доброхотова-Майкова в общежитии Текстильного института. Москва, 1958

Еще Володя очень любил Велимира Хлебникова – это видно по тем немногим стихам, которые он сочинил^[6]. Бродского – именно Пятницкий привез самиздатовский экземпляр «Шествия» в Москву из Ленинграда, кажется, в 1961 году. Льюиса Кэрролла – нарисовал диплом по «Алисе». Еще очень ценил Акутагаву.

Название «Веселые ребята» придумал Пятницкий, когда были записаны несколько историй с картинками, и стало ясно, что получается книжка. Наше название стало потом мало кому известно, только тем, кто видел фото- и ксерокопии с титульным листом. По той же причине избежала широкой огласки Володина графически-математическая композиция про любовь бегемотов, которую наблюдал Ф. М. Достоевский (царство ему небесное), с концовкой: «И ничего сложного в этой науке нет».

Блокнот был особенный, он диктовал, как рисовать и что писать. Наверно, если бы этого чистого блокнота у нас не было, ничего бы не случилось. Мы заполняли его достаточно медленно, ходили с ним в гости, по компаниям, зачитывали им оттуда те анекдоты, которые уже были готовы. Народ был в восторге, кажется, уже тогда брали у нас его фотографировать. Мы отдавали копировать даже незаконченный.

Всего в итоге получилось около 90 страничек. Это все заняло зиму 1971–1972 годов. Потом мы заполнять его как-то прекратили. Может, идея себя исчерпала, или блокнот где-то гулял по друзьям.

Таня и Володя расстались, я впредь с ним вместе не работала. В нашей жизни произошли большие перемены, с Пятницким мы больше не встречались.