Глава 1

– Пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три, – кондукторша забирала из ладони остатки моей зарплаты. – Ой, укатилось.

Рублик звякнул об пол и предательски закатился под кресло.

– Женщина, поднимите, – жестом царицы Савской, указала кондукторша на пол.

Дожили. В свои тридцать два я уже женщина. Вот нахамила, так нахамила. Я приняла попытку нагнуться и достать денежку, ведь замены у меня все равно не было. Все подсчитано как в аптеке: туда пятьдесят пять рублей, обратно пешком. Вечером после рабочего дня полезно прогуляться. Потеря рублика в мои планы не входила, как и опоздание на работу.

– Ну, вы скоро?

– Уже поднимаю, – я старалась как могла, честно. У меня над ухом будто гремел голос Лизаветы Федоровны, нашего музыкального руководителя: «Тянемся, тянемся, достаем пальчиками до носочков». Я пыхтела, пытаясь ухватить пальцами злополучную монетку.

– Женщина, вы скоро? Нам выходить нужно.

Я почувствовала, как в мою самую верхнюю на данный момент точку, что-то ткнулось. Твердое и теплое. Да фиг с ней, с монеткой. Я резко выпрямилась, оглядываясь на торопыгу, которому не терпелось выйти, и нос к носу столкнулась с высоким мужчиной. Черные волосы затянуты в хвост, длинный плащ был слишком тонок для декабря, а из-под него выглядывала розовая рубашка. Эмо-переросток? Такие бывают?

– Я еду в этом транспорте и имею право стоять, где захочу, – с вызовом бросила я ему в лицо.

– Заплатила за одно место, а занимает два, – из-за спины мужчины высунулся прыщавый рыжеволосый парень.

– Она еще не заплатила, – вбила кондукторша гвоздь в гроб моего самолюбия.

– Халявщица! – подпрыгнул сзади паренек.

– Хорошей женщины должно быть много? – спокойно улыбнулся мужчина в плаще.

Вот гад! Так бы и намотала этот плащ, засунула в рот пирожок, надела на голову кастрюлю с борщом и побила половником хорошенько.

– Все мысли о еде, верно? – его уголки губ чуть дрогнули.

Еще издевается! Или мысли читает?

– Она не думает, – сзади прыгал паренек, – просто жрет без разбора, по фигуре видно. Мы выходить-то будем? Остановка уже скоро.

Автобус затормозил, двери открылись, это была и моя остановка. Я сделала глубокий выдох, будто собиралась опрокинуть рюмку водки, и провернула наклон к носочкам, которому Лизавета Федоровна обзавидовалась бы. Ухватила монету, сунула ее кондукторше и, кинув с барского плеча: «Билетик не нужен», выскочила на улицу.

В лицо ударил сноп морозных искр, я подняла воротник и почесала на работу.

– Женщина!

Да сговорились все, что ли?! Не буду оборачиваться. Работа в детском саду научила меня трем вещам:

Первое – не разговаривай с незнакомыми и постарайся уйти как можно быстрее.

Второе – люди, одетые не по погоде, не могут быть адекватными по определению.

Третье – опоздать на работу третий раз за месяц – не получить премию.

А у меня два раза уже было. Верующие люди говорят, Бог любит троицу, но это они явно не про опоздания. Я прибавила шаг, стараясь противостоять колючему ветру, сдувающему с ног. Сдувает он тощих прохожих, вроде того мужчинки, который уже во второй раз пытается меня оскорбить, прибавив мне лет двадцать. Честно считаю, что женщиной можно гордо величаться после пятидесяти. До – исключительно девушка.

– Женщина, – опять нахамил мне мужчина, поймав за рукав и заставив остановиться, – я извиниться хочу за случай в автобусе. Вот.

Он протянул на ладони маленькую коробочку, в такие кольца кладут, когда предложение делают. Только замуж я не хочу, уж не за него точно. Старый он и страшный, и волосы длинные. Мама всегда говорила, что хиппи до добра не доведут. Особенно пожилые.

– Спасибо, не надо, – выдала я фразу, которой каждый день учу детей, – мама не разрешает брать ничего у незнакомых.

– Вы же большая девочка, – улыбнулся мужчина.

Ну вот, теперь девочка. Прыгаю от старушки до ребенка. Или он не может определить мой возраст, поэтому и кидается в разные стороны? Скоро до кисоньки или заиньки дойдет. Нужно валить от этого странного мужика, причем срочно. А то неприятности свалятся на мою голову в виде отсутствия премии. Я развернулась, чтобы по-английски покинуть место превращения женщины в девочку, но мужчина сдаваться не собирался. Ловким движением он закинул коробочку в карман пуховика.

– Как только поймете, чего хотите, произнесите желание над этой коробочкой. Одно.

Я развернулась, чтобы высказать все ему в лицо об импотенте-джинне, способном под старость лет выдать только одно желание, вместо обещанных трех, но его и след простыл. То ли вьюга усилилась, и я не заметила, как он отошел, то ли уже чертовщина мерещится. Звонок телефона вывел из раздумий.

– Иванова! Едрить твою налево! Останешься без премии!

Пулей я понеслась на работу. С удивлением отметила свитер с оленями на вахтерше и детей с новогодней мишурой. Такое бывает в нашем детском саду, но обычно под конец декабря. Сегодня же третье число, если я правильно помню календарь на стене в своей комнате. Неужто целый месяц прошел, а я и не заметила?! В раздумьях о бытии и течении времени влетела в группу, где тут же столкнулась с Феклой Сигизмундовной, моим главным воспитателем, помощником которого я и являюсь. Она выглядела так же подозрительно, как и вахтерша: на тощем теле мешковато висел вязаный свитер с елкой. Буравя меня своими узкими глазками и загораживая проход, она припечатала меня вопросом:

– Машка, где Дед Мороз?

– На северном полюсе, – хлопая глазами, ответила я. Что за дурацкий вопрос, викторина у детей, а она не знает ответа?

– Неверный ответ.

– В Великом Устюге? – выдала я вторую попытку.

– Дура, ты, Машка, – рявкнула воспитательница. – Наш Дед Мороз где?

– Всероссийский? Так умер в прошлом году. А будет ли новый, я не знаю. Что вообще за допрос такой? Экзамен по истории дедморозовки?

– Экзамен сейчас сдавать будешь ты! – прорычала Фекла, схватила меня за шарф и подтащила к дверям. Приоткрыла и сунула мою голову внутрь. Вся группа была полна детей и родителей. Все в мишуре, по верхам торчат уши зайцев и медведей.

– Только не говори, что ты забыла заказать нам Деда Мороза!

– Но сегодня же 3 декабря, – ошалело смотрела я на все это новогоднее безобразие. – Кто празднует Новый год на месяц раньше?

– Ты празднуешь! Я праздную! И еще двадцать детей и двадцать родителей! Забыла, да? А поесть не забыла? Как выкручиваться будешь?

К нам подлетел музыкальный руководитель. Лизавета Федоровна, вот только вас недавно вспоминала. Добрым словом, между прочим.

– Я за весь день столько не играла, сколько сейчас. Где ваш Дед Мороз, дети уже извелись все.

– Вот, Лизонька, – ткнула в меня пальцем Фекла, – перед тобой.

Женщина, девочка, теперь и Дед Мороз. Утро словесных унижений, осталось оленем меня назвать, да в упряжку впрячь.

– А я говорила, эта дурында все забудет!

– Вот пусть теперь и выкручивается.

Меня подхватили с двух сторон и потащили в чулан. Нет, не чтобы закрыть, а чтобы одеть. Точнее, раздеть и облачить в шубу, шапку и валенки. Только я открыла рот, чтобы возмутиться, как мне засунули кляп в виде бороды и усов. Пока я отплевывалась и вынимала седые волосы изо рта, мне подвязали пояс и впихнули в зал. Разом все замолчали и повернулись ко мне. Один мальчик вскочил со стульчика и подбежал ко мне, хватая за полы шубы.

– Дедушка!

Приехали. Вот я и дедушка.

– Здравствуйте, дети, – пробасила я, отодвигая от себя мальчишку и проходя в зал. Родители с интересом наблюдали за мной. Для достоверности нужно было ходить как дедушка. Пыталась вспомнить, как же ходят мужики в возрасте. Единственная «мужицкая» походка, которую смогла вспомнить – качка из спортзала. Или это были гопники, в общем уже не суть. Присогнув колени, пошла вразвалочку к детскому стульчику, который стоял в середине зала. Интересно, как «дедушка» должен на него уместиться?

– Дедушка, садитесь, – подбежала ко мне девчушка, – вы, наверное, устали с дороги.

С высоты своего роста посмотрела на этот стульчик, качающийся на тонких ножках. Они его из яслей приволокли, что ли? Дети тянули вниз, пришлось садиться. Примерила свое седалищное место, чтобы хоть мимо стульчика не промахнуться. Вроде, села, но сколько он продержится, сказать не могла, так что надо быстрее заканчивать этот балаган, дарить подарки и валить отсюда, пока не раскусили.

– А у тебя борода настоящая? – дернул меня мальчишка за бороду.

– Ай, – взвизгнул Дед Мороз в моем лице. Фекла еще и приклеила бороду, прошаренная тетка, она в саду лет сто работает, знает, что дети начнут на правдивость проверять. – Не надо так делать, мальчик, дедушке больно.

Мальчик недоверчиво покосился, но отходить не собирался.

– Ты не Дед Мороз, – огорошил он своих товарищей. Девочка рядом начала краснеть, на глазах стали выступать слезы. Господи Боже, можно я в ясли пойду работать? Пожизненно. Только не детский плач!

– Ты Санта Клаус! – выдал этот гадкий ребенок. Слезы моментально исчезли со щек девочки и все, включая и родителей, смотрели на меня. Одни вопросительно, мол, чем докажешь, что Дед Мороз, вторые с интересом – как будешь выкручиваться.

– А с чего ты так решил, мальчик? – пробасила я.

– Наш Дед Мороз худой, а у тебя вон какое пузо. Такое только у Санты есть.

Я посмотрела на себя. Даже огромная шуба не смогла скрыть моих форм. Подумаешь, живот большой. Зато место в транспорте уступают как беременной. Да и у дедушек в их-то возрасте точно не кубики пресса.

– А это, мальчик, – продолжала я коверкать голос, – оттого, что моя женушка печет вкусные пирожки.

– Нет у тебя жены, – продолжал юный Павлик Морозов, – ты со своей внучкой живешь!

Родители конкретно угорали, записывая на телефоны сие действо. Мне же было не до смеха, меня только что в инцесте заподозрили.

– Так жена внучку и учила. Только внучка Снегурочка учиться не хотела, пирожки печь не научилась, – басила я как могла, – поэтому подарок от меня не получит.

– Ты поэтому без нее пришел? – прикопался ко мне еще один мальчуган. – Наказал за то, что она учиться не хочет? Или планшет отобрал и книжки читать заставил?

– Книжки читать полезно. Они ума прибавляют, не будете глупые вопросы дедушке задавать.

Поток вопросов мог длиться еще долго, но на удивление, меня выручила Фекла.

– Дети, а кто приготовил Дедушке Морозу стихотворение?

– Я! – выскочил вперед мальчик, дергавший за бороду. Я с недоверием посмотрела на него. От таких нужно держаться подальше, он же другой способ проверки достоверности Деда Мороза придумает.

– Шел по лесу Дед Мороз,

Мимо кленов и берез,

Мимо просек, мимо пней,

Шел по лесу восемь дней.

Дедушка, а ты долго к нам шел? – прервался мальчишка.

– Очень быстро дошел. Прям долетел, олени быстрые оказались, и пробок не было. Поэтому на месяц раньше и пришел.

– Ты же на лошадях должен ехать? – покосился на меня мальчишка. – Олени у Санты.

Тьфу ты, вечно эти Деды путаются. Какая разница, кто на чем ехал?

– Так мне Санта, друг мой, и одолжил оленей. На лошадях бы я только к новогодней ночи доехал. В Америке там технологии, новых оленей вывели, быстроходных.

– А ты подарки из Америки привез? Ты их на доллары покупаешь или на евро? Через Али-экспресс заказываешь или сам привозишь?

Вопросам не было конца. Пытаясь отключить мозг, чтобы не слушать нескончаемый поток, я пыталась найти, где у этого сорванца кнопка выключения. Осмотрев с ног до головы, пришла к выводу, что только на попе. Нажать ремнем пять раз, поставить в самый темный угол и оставить на час. Уже хотела проверить достоверность инструкции, но тут подо мной что-то хрустнуло, ножки мини-трона подогнулись, не выдержав «дедушкиного» веса, и, захватив с собой всего дедушку, стульчик рухнул под елку.

В группе поднялся визг, и с криком «Дедушку уронили» все дети бросились ко мне. Поднимали сообща. Кто тянул за бороду, кто за валенки, кто за кушак.  В итоге, сняв с меня ватные игрушки, оставшиеся после встречи с елкой, посадили на пол. Я так и сидела, как игрушечная неваляшка – ноги в стороны, попа на полу.

– Дедушка, вставай, – кричали ребята. – Дедушка тает. Принесите ему мороженое!

Да, пожалуйста, шарик мороженого, щедро сдобренный каким-нибудь ликером, желательно «Амаретто». Ликера можно побольше.

Трое пап, едва сдерживая смех, потянули меня за руки и подняли.

– Спасибо, добры молодцы, –  хватая ртом воздух, проговорила я. – А теперь дедушке срочно нужно уйти. В холодильник. Детям туда нельзя, – остановила я побежавших со мной детей, – замерзнете.

Держась за стену, поползла к двери.

– Подарки, – прошипела мне Фекла, преграждая путь.

– Подарки возьмите за елкой, – крикнула я детям, – сами разберетесь кому что, они все равно одинаковые.

Дважды повторять не нужно, малышня понеслась сносить елку, добывая подарки в честном бою.