© Наталья Берязева, 2016
© Александра Толстова, иллюстрации, 2016
Редактор Марина Акимова
ISBN 978-5-4483-1569-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Детство
И только хорошее. Хоть это вранье.
Детство на окраине провинциального города. Резиновые сапоги и вечная грязь.
Папа-фронтовик и образованная бабушка.
Игры в футбол и в «жопу». Это когда, сидя на заднице, отбиваешь мяч ногами. Главное, чтобы не попали именно в нее самую, то есть в жопу.
Уверенность, что СССР – лучшая страна на свете. И что я живу лучше, чем бедная американка, замученная капитализмом.
Лидер класса и лучшая пионерка. Песни. И строем – в светлое будущее. Запевала в хоре. Футбол без правил.
Сожаление о том, что не мальчишка.
Все как у всех, но претензии к жизни имею. Мечты уехать навсегда. И забыть любимый город, чтобы он спал спокойно. Без меня.
Юность
Старшие классы. Первая любовь. Поцелуи без счета. И нет уже досады, что я не мальчишка. Но девственность и честность сохранила. Чтение запоем. Зимой у печки. Ведь Сибирь – холодно у нас. И братья старшие со мной. И бабушка: то с книжкой, то с вязаньем. Стена в открытках. На них красавицы в мехах и бриллиантах. И грусть чуть-чуть. А что, бывает лучше?
И понимание, что не уродка я, но все же… не принцесса.
Спортшкола, опять чтение, футбол. И химия, которая портит аттестат. Зубрежка летом. И желанье быть любимой. Все это юность. Глупая, с тоскою, с бессонными ночами, с прерывистым дыханьем в первом танце. И робость оттого, что твой избранник рядом. Желание убить ее, ту, что парня увела. И первый алкоголь, и первые обманы. Но только есть мечта – учиться и уехать. Подальше от болот и от тоскливых мест.
И вот он, мой иняз. И Лилька здесь, подружка. И Глотов – мудрый педагог. И первая любовь, что длилась почти вечность. Потом – его женитьба на другой. И пустота внутри. И жизнь оборвалась. И первые стихи, и первый мой роман. Уже не с человеком, а с писательской тоскою. И вечный поиск: куда же я иду?..
Осенний день, и близорукость меткой становится моей. Очки снимаешь – и мир другой. Искрится лист, роса становится звездою, травинка предо мной огромным лесом, а бабочка волшебной Нефертити. Мир открывается другою стороной. Неведомой и яркой. Очки надел – и серость будней вползает в душу, как слизняк. Прошла любовь, завяли помидоры. И годы пустоты, и поиски себя. И снова вдруг – любовь! «А глаза твои – черные сливы, выпадут вновь слепые дожди».
Но дождь был не слепой. Случилась свадьба, дети родились.
Зрелость
Куда деваться? Она уж наступила. И годы пройденные оставили свой яркий след. Из лучшего: занятия языками, психологией, цветами и Лилькино дыхание рядом. Готова отдавать, делиться сокровенным, подсказывать, учить, возможно наставлять. Дарить, прощать, поддерживать советом, вправлять мозги, немного укорять. А может, даже шлепнуть ненароком по попе, если лезет не туда. Готова я признаться. Мне есть что вам сказать. И есть что подарить.
Наполнена я смыслом бытия, его движеньем, болью и отрадой. Готова послужить тому, кто честен пред собой и мне готов открыться. Я знаю жизни путь и, может, подскажу, куда идти и где сиянье света. Лишь только твоего. Ведь все мы уникальны.
Надежда Николаевна стала плохо спать. Так странно. Раньше вставать на работу было проблемой, а как вышла на пенсию, то в пять-шесть часов утра – сна ни в одном глазу! И желание куда-то идти и что-то делать.
Встала. Солнце ярко светило. Включила лекции Торсунова. Пусть говорит, а она пока сварит кофе. То, что говорит доктор, имеет право на существование, но не со всеми его высказываниями она согласна, хотя иногда приходят какие-то озарения, она понимает природу тех ситуаций, которые случались в жизни и которые она уже подзабыла.
Выпила кофе и решила пойти гулять. На набережную. Погода прекрасная. Почему бы нет?
Легкий сарафан, удобные туфли – и вперед!
В голове крутилась любимая аффирмация: «Я есмь дух высшего процветания, гармонии и любви». Так их учила говорить Наталья Правдина.
Идешь, повторяешь в такт шагам. И вдыхаешь, вдыхаешь запах любимого города.
В такое раннее время на набережной пусто. Можно долго гулять, просто смотреть на воду, радуясь, что тело здорово и вообще все хорошо.
Неожиданно подошел мужчина.
С красным опухшим лицом, с явно выраженным похмельным синдромом. Пальцы веером. Так ведь говорят про тех, кто как-то странно выворачивает пальцы, пытаясь помогать ими себе при разговоре.
– Я – Сашка. Я из Нахаловки. Знаешь, где такая?
– Да, это частный сектор. Где-то недалеко от центра.
– Не где-то, а рядом с железнодорожным вокзалом, направо. Там я вырос. Я – Сашка. Любитель приключений и водки. Не уходи. Давай поговорим. Тебя как зовут?.. Надежда?.. Надежда Николаевна?.. Ты вечером сюда не приходишь побалдеть? Че ты, че ты, ты вполне себе еще ничего. Мужчинам бы понравилась. Давай я тебя провожу. Просто так. Я только что похмелился, сильно поговорить хочется.
И, не ожидая ответа, продолжил:
– Свое счастье я так и не встретил. Точнее, было оно мимолетным. Упустил я его. Вот когда на суд к отцу нашему приду, туда, на небеса, – Сашка указал пальцем на небо, – то ему решать, куда меня отправлять, в ад или в рай. Но так как я буду пьяным, то точно в ад. Но какое-то время будет, чтобы просто поговорить.
А так че, я согласен. Какой мне рай, если никому добра я не принес, никого не сделал счастливым. Без базара в ад. Но сильно я хочу ему рассказать про одну девчонку, чтобы он ее спас. Про мою первую любовь. Кстати, ее Надькой звали. Не Надеждой, как тебя, а Надькой. Тогда я только-только стал брагу пить вместе с отцом после работы, я помогал ему на стройке. Надька была моей соседкой. Оторви башка девчонка. Ни в чем нам, пацанам, не уступала. И по гаражам мы вместе бегали, и мяч она с нами гоняла футбольный, и сдачи могла так дать, что от ее затрещины любой мог бешеным стать. Но это не главное. Пришло ее время, когда она перестала с нами в футбол играть, стала грудь рукой прикрывать и все реже на наши посиделки мужские откликалась. Тогда она уже в училище поступила. Мать ее устроила в какое-то технологическое. Какая там профессия и чему учили, я даже не знаю. Просто неожиданно стала она мне дорога. Ждал ее, как дурак, после занятий. Даже цветы дарил. Не поверите.
Сашка весь как-то сморщился, как будто собирался заплакать. Потом поднял лицо:
– Извините, не уходите, пожалуйста, Надежда Николаевна, очень надо поговорить. Совсем приперло. 45 лет уже, а я как говно в проруби. Хоть прощения у Надьки вымолю, потому что нет ее. Я ее загубил.
Любовь у нас случилась. Сильная. Что друг без друга никак. 18 ей исполнилось, мы комнату сняли. У нас в Нахаловке. Конечно, не то, что я хотел бы предложить любимой женщине. Зимой печку топить, уголь, дрова, колонка с водой на следующей улице. Но были вместе, и казалось, что рай. Я отцу на стройке помогал. Она в каком-то технологическом цехе практику проходила.
Только стал я к бутылке сильно прикладываться. У нас на стройке как? Закончил объект – надо обмыть. Новичок в бригаде – беги за бутылкой.
Так я почти ежедневно домой пьяным стал приходить.
Надька психовала. Пыталась на совесть давить.
Однажды зимой пришел. Сильно выпивши. Ничего не соображал. Она мне говорит: «Очень важная новость. Ребенок у нас будет». А я ей возьми и ляпни: «От кого нагуляла, я же на работе все время?» Она вся аж почернела лицом. И как была в тапочках и в халате на улицу выскочила. А ведь зима была.
Уснул я пьяный.
Дальше и говорить уже не хочется…
Не стало моей Надьки, и ребенка не стало. И с того времени я ни одного дня трезвым не был.
Скоро, думаю, что совсем скоро перед отцом нашим стоять буду. Только он наверняка меня, как ты, слушать не будет. Потому спасибо тебе, что в такое раннее время ты тут оказалась. Спасибо, Надежда Николаевна.
Извини, напряг я тебя моей историей. А кому я ее расскажу еще? Моим собутыльникам, что вон там на лавочке сидят? Бог всем дает счастье, хотя бы один шанс, чтобы кем-то стать. Я выбрал водку.
Но че я тебе скажу. Я все равно намного счастливей вас всех, просто людей. Я нашел мое счастье в водке. Я не знаю сегодня, завтра, вчера. Главное, найти выпить, а потом мир плывет и танцует и ничего больше не беспокоит. Если бы не Надька, я бы думал, что я, да, счастливый человек. А так совесть мучает. И никакое количество водки не помогает.
Меня Сашка зовут, помните? Сашка из Нахаловки. Если пойдете в церковь, поставьте свечку за меня и за Надьку. Я виноват, очень виноват. А с богом мне уже не обязательно объясняться. Я выговорился. Готов принять то, что заслуживаю. Жаль, что с Надькой не встретимся. Я бы попросил у нее прощения. И у ребенка, который не родился.
Извините, пожалуйста, извините. Спасибо, что не прогнали меня. Что просто слушали. С утра мне трудно быть счастливым. Я еще мало выпил. Сегодня мое счастье зависит от количества выпитого…
Он что-то еще говорил, говорил. Надежда Николаевна поднималась по ступенькам лестницы. Сашка из Нахаловки остался где-то внизу. Воспоминания о детстве и юности нахлынули на нее. Господи, как похож этот Сашка на ее брата, которого уже нет в живых. На ее соседа Генку, который тоже искал счастье в стакане. На ее одноклассника, который тоже любил рассуждать о боге и смысле жизни.
Тридцать минут общения с Сашкой – и жизнь целого поколения, пустая, никчемная, не имеющая никаких оправданий, – прошла перед глазами.
Она брела домой разбитая, уставшая, хотя выходила из дома бодрой и счастливой.
В голове крутилось: «У каждого свой выбор. У каждого свой выбор».
Она ведь тоже родилась в подобной «нахаловке». Но слишком велико было желание вырваться оттуда. Ей это удалось.
Одутловатое красное лицо Сашки стояло перед глазами.
Неожиданно Надежда Николаевна повернула в противоположную сторону от дома.
В церкви, поставив свечку перед иконой мученицы Надежды, она успокоилась. Смотрела в спокойный лик женщины, думала о своей жизни и о жизни той незнакомой Надьки, которую погубил алкоголик Сашка.
В церкви было тихо, покойно и светло. Лучи солнца, падая из-под купола, освещали иконы, делая глаза изображенных святых живыми и участливыми. Казалось, что они смотрят на тебя и подбадривают. Она еще постояла у иконы Надежды, потом потихоньку побрела к выходу.
Она чувствовала себя счастливой.
Потому что на нее снизошел покой и умиротворение.
Она мысленно поблагодарила Сашку за встречу. Наверное, ей это было нужно. Чтобы прийти в церковь, постоять, подумать обо всех, кто был в ее жизни.
А на набережной на ступеньках плакал алкоголик Сашка. Потому что его впервые выслушали. Он тоже благодарил встреченную им женщину, которая совсем не случайно оказалась Надеждой.
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Осколки. Истории, которые ранят», автора Натальи Александровны Берязевой. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанру «Современная русская литература».. Книга «Осколки. Истории, которые ранят» была издана в 2016 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке