Глава 1

Из окна почтовой башни открывался отличный вид на небо, землю… Картина чем-то напоминала двухслойный пирог с начинкой в разрезе. Сверху розовое предзакатное небо, снизу тихий серый двор, а в середине – одинокая лошадь. Она очень ярко выделялась на фоне пустого двора и темных прутьев кованого забора.

– К нам прискакал мужчина на белом коне, – оповестила я Лил, которая перечитывала письма перед отправкой.

– Эльф? – Она с любопытством посмотрела в открытое окно.

– Салгант уже в школе, так что вряд ли.

– Что же, у нас может быть только один эльф? Вдруг на первый курс еще кого-то зачислили. Тоже высокого, красивого.

– И на белом коне, – кивнула я.

– Мы уже два месяца учимся, а эльф прискакал только сейчас, как-то сомнительно, – тоже выглядывая, сказал Ильим.

Конь печально обнюхивал землю в поисках травы, вздыхал, но покорно стоял на месте. Конюхи почему-то не шевелились, и он в гордом одиночестве мечтал о ведре овса или пучке сочной травы. Во всяком случае, с верхушки почтовой башни его поза, на мой взгляд, символизировала именно тоску по еде. Жаль, выражение морды отсюда было не рассмотреть.

В поле нашего зрения появился крепкий мужчина, он залез в седельную сумку, вынул какие-то бумаги, свернутые в трубочки, и опять ушел. Конь внимания на него не обратил и, кажется, смирился с отсутствием травы на нашей голой земле.

– Это точно был не эльф, – разочарованно протянула Лил.

– Уверена? Может быть, он просто поднабрал веса и подстригся, – уточнила я у нее, перебирая собственные письма.

– И заодно укоротил ноги, – фыркнула она.

– По выправке похож на военного, – задумчиво проговорил Ильим.

– О, может быть, его прислали вместо Эрвира?

Мы с Ильимом одновременно поморщились. Наша усиленная и ускоренная программа никем не отменялась. Как и обещали, пары начались на месяц раньше. Только вместо Астера, который взял отпуск, занятия у боевиков проводил Эрвир. Так же, как и дополнительные тренировки в пять тридцать утра для пяти избранных ведьм и ведьмаков. Он был жестче Астера, нетерпеливее и заставлял бегать. Да, потомственных ведьм и ведьмаков гоняли как ездовых собак. Он обычно начинал с того, что называл нас бездарями, а потом занимался нашей физической подготовкой. По его мнению, с такими боевыми силами, как у нас, надо не шептать заклинания арканов, щитов и усиленных пульсаров, а уметь бегать. Видимо, чтобы пугать врага массовым забегом с препятствиями. И мы бегали, по пятнадцать кругов в начале и по пятнадцать в конце. Еще отжимались, приседали, метали снаряды. Хорошо еще, нас не учили ходить на руках. Дан убеждал, что у Эрвира это любимое упражнение.

Но хуже всего было то, что с возвращением Астера наши рассветные тренировки все равно остались за Эрвиром. И кто его знает почему! Мы надеялись, что Астер о нас не забыл, а просто физически не мог выкроить время. Набранный первый курс оказался многочисленнее, чем был наш. Только ведьм и ведьмаков насчитывалось пятьдесят человек. А профессор вел дисциплины как раз у первогодков, и времени на других, видимо, у него не оставалось.

Но нам помог случай. Эрвир куда-то спешно уехал, никто из нас, если честно, не интересовался куда и зачем. Нам просто сказали, что в ближайший месяц его не будет. В тот день мы всей гурьбой попрыгали от радости, взяли Майлза с его «зельем» и закрылись в нашей с Лил комнате. К середине ночи Эзра признался всем в любви, Ильим тихонечко заснул на моей постели, Майлз и Энни опять целовались. А я ушла и до рассвета гуляла с Салгантом, чтобы проветриться. Никто не побежал нас искать и пугать правилами поведения, ловить и тем более наказывать, а отпирающее заклинание, примененное после отбоя, снова никого не потревожило. Отсюда следовал вывод, что, в принципе, пока никого не убивают и все вовремя заходят на территорию школы, о вас почти не вспоминают.

После того дня мы не слышали об утренних пробежках полторы недели, но, видимо, наше счастье закончилось. И в ближайшем будущем мы выясним, какому методу устрашения врага нас обучит военный. Хорошо бы существовало боевое вышивание, Эзра бы точно порадовался и перестал ныть, что его руки не предназначены для подтягиваний. И пальцы у него тоненькие, как у вышивальщицы.

Лил и Ильим еще говорили о чем-то, но каждый был занят своим. Дописывать письма прямо перед отправкой – наше с ними излюбленное занятие. Правда, в этот раз у меня уже все было готово. И я просто крутила в руках белый конверт, предназначенный для правителя Западного королевства эльфов.

Это было уже третье письмо, отправленное ему. На все он отвечал. Только раньше я спрашивала что-то по делу, а теперь почти личный вопрос. И я сомневалась, стоит ли ему писать о том, что я хочу принять предложение Фредерика Мокшана.

Меня саму это не прельщало, но я не планировала идти до конца. Хотела объявить о помолвке, и все. Мой сосед, арендатор и претендент на сердце (читай: приданое) в одном лице, после сбора урожая решил расторгнуть договор аренды. А он пять лет был пользователем самого крупного куска земли и платил ежемесячно. Объяснил он все очень просто. Поле нужно было только как опытное для разведения какой-то особо стойкой пшеницы. После чего он скучающим голосом еще раз предложил стать его женой, пообещав, что на время помолвки поле останется в аренде, более того, он готов платить более высокую ренту. Так как его невеста должна достойно подготовиться к свадьбе. Вроде бы и денег не предлагал, а прозвучало как будто милостыню подает.

Если бы к тому моменту не уехала Эль Тин, он бы этот разговор не завел. Как и предрекал Галатэль, в присутствии эльфийки люди почти падали в обморок. Более или менее держали себя в руках только Глэдис и Рид, подозреваю, только потому, что я им отправила письмо с описанием Эль Тин и подробностями нашего с ней родства. А вот остальные боялись лишний раз сказать слово. Тот же Фредерик фактически остолбенел. Он приехал весь лощеный, уверенный в себе, с залихватски завязанным шейным платком и, видимо, с твердым намерением все-таки взять меня в жены, ну или готовился к своим похоронам. Точно было и не определить, его изысканно черное одеяние одинаково подходило как для свадьбы, так и для похорон. Но вот эльфийку увидеть он не ожидал. Минут пять смотрел на Эль Тин огромными глазами, а потом откланялся, вспомнив о каких-то делах.

Другие арендаторы были более эмоциональны. Самый молодой и впечатлительный хлопнулся в обморок, как только Эль Тин поздоровалась. Еще один, который был любителем написать о безобразном состоянии сараев, порывался перестроить все своими руками. Прямо при Эль Тин. Видимо, показывал удаль. Ему было явно за пятьдесят, и удаль закончилась сразу после того, как он наклонился за молотком и не смог выпрямиться. Но упорно говорил о своей силушке, глядя на Эль Тин снизу вверх и схватившись за спину. А нагнулся он специально, конечно. Так ему удобнее стоится, да и гвозди поднимать в самый раз, а дощечки надо как раз прибивать к фундаменту, да-да, там самый сложный участок. Каменные основания, как известно, необходимо обшивать деревом, так-то.

Это был фурор. За все две недели, которые Эль Тин провела у меня, арендаторы написали лишь однажды. О том, какая я молодец, и невзначай интересовались, можно ли прийти в гости и будет ли госпожа Эль Тин. С одной стороны, они ее немного опасались, а с другой – их не отпускало обычное человеческое любопытство. Но факт в том, что пока у меня гостила Эль Тин, никто не вспоминал о делах, и еще почти неделю после. А вот прямо перед тем, как мне отправляться в школу, все вдруг очнулись. В том числе господин Мокшан.

Мне бы только время, чтобы найти другого арендатора или покупателя, хотя продавать землю мне и не хотелось. Но беда в том, что, даже если я буду всем кричать, что над полем колдовала эльфийка и урожай будет в десятки раз больше обычного, за месяц арендатора не найти. Это я поняла, когда мы с господином Монкерью вместе перебрали возможных заинтересованных лиц. Сейчас у всех либо уборка урожая, либо посевная озимых, многим не до новых договоров и новых участков, которые надо смотреть и оценивать. А от этого поля мне нужен доход. Если оно будет стоять до следующей весны, то начнется жизнь в убыток. И все то, что удалось скопить благодаря экономии и распродаже ненужных вещей, быстро исчезнет.

Целую неделю я мучительно думала над своим планом и помолвкой. Предложу Фредерику засеять поле озимыми, ведь эльфийка не просто так колдовала, и даже после сбора урожая это поле можно было засеять еще раз. Он не откажется от дополнительной прибыли и продлит договор аренды, тем более когда гарантией выступит наша как бы свадьба. Соглашусь на помолвку, чтобы не терять доход, поищу арендатора и к весне расторгну помолвку. Глупый план. Очень.

Это было самое длинное письмо Галатэлю. Обычно я старалась не тратить его время и укладывалась в пять строк. Но в этот раз я написала два листа. Это было еще одной причиной, по которой я раздумывала, стоит ли его отправлять или лучше переписать и оставить только главное. Но что выбросить? Про парадный костюм для свадьбы с похоронами? Но как тогда Галатэль поймет серьезность намерений Фредерика? Никак, конечно.

Из мыслей меня выдернул оглушительный и глубокий звук, разнесшийся над всеми корпусами школы.

– Трубят? – удивленно спросила Лил.

Внизу адепты с непониманием оглядывались друг на друга до тех пор, пока в небе не загорелась надпись: «Общий сбор всех курсов».

Надпись ясно обозначила непривычное место для сбора. Перед конюшнями. Просторная площадка, на которой свободно могли одновременно развернуться несколько экипажей, медленно заполнялась адептами. Чему очень удивилась теперь уже не одинокая лошадь.

В тот же момент затрубили протяжнее и громче в десятки раз. Адепты, подгоняемые глубоким звуком, заторопились, устраивая давку на подходе, и протискивались вперед, толкая друг друга. Как будто всех ждал приз.

Но нет, там ожидали лишь ректор, декан факультета боевой магии, Астер и тот самый мужчина с военной выправкой. Совсем не эльф – коренастый, с огромными ручищами, чуть длиннее, чем у любого стоящего здесь человека.

Опять раздался утробный сигнал, и в небе ярче загорелась надпись. Довольно быстро собрались адепты и почти весь преподавательский состав. Что на моей памяти случилось впервые.

Шум и давка сами собой постепенно прекратились. Адепты более или менее успокоились и встали ровнее, хотя все равно задевали друг друга плечами, места оказалось маловато.

Я не видела, что происходило впереди, но почувствовала, что все напряглись, а где-то вдалеке как будто прочистили горло. Встала на цыпочки, но передо мной все равно остался мятый пиджак и немытый затылок неизвестного адепта.

– Вы знаете, что наше родное королевство находится в состоянии войны. – Кажется, этот чрезмерно высокий и неприятный голос принадлежал ректору. – Последний месяц шли ожесточенные бои на севере за небольшой участок земли, где лишь одна застава и даже нет крепости. Участок по добыче руды всегда интересовал наших соседей, но попыток захвата до этого года не было. А сейчас деревни разрушены, люди лишены домов, а маги вынуждены держать щиты круглосуточно, чтобы не было жертв. Враг превосходит численностью, но наши доблестные воины не отдали ни пяди земли!

По нашим рядам прошелся одобрительный шепоток, вместе с которым явственно прозвучал вопрос: «К чему он это?»

– Но вместе с тем враг оказался хитер! – еще сильнее повысив голос, вскричал ректор, и в нашу сторону как будто подул ветер, судя по всему, он не брезговал театральностью. – Под покровом ночи часть ангерисских войск передислоцировалась. Они продолжили яростную атаку на севере силами десятка сильнейших магов, отвлекая все внимание наших воинов от главной цели! Литергии!

Я прекратила попытки увидеть, что происходит впереди, и уставилась на мятый пиджак перед собой. А ректор разошелся не на шутку. Он начал измерять количество погибших в последнюю сотню лет тысячами, хотя единственный маг, умерший в Литергии, как известно, жил более семидесяти лет назад и скончался от старости.

Кровавые бои шли задолго до этого события, еще когда спорная территория называлась Иргитэ и принадлежала Ангерисскому королевству. Но кто об этом вспомнит, когда нужна громкая и звучная речь. Когда, в этом уже не было сомнений, молодых и горячих магов собираются бросить в бой.

– Второй век за нее идут сражения! И гибнут маги! – разрывался ректор. – И мы единственные, кто может встать на пути врага! Наши доблестные воины стоят насмерть на севере, спасают жизни, а юг, к сожалению, остался без защиты! Но есть мы! И мы идем на юг! – голос ректора почти сорвался. – Наша школа расположена ближе войсковых частей к Литергии, и мы должны выполнить свой долг перед королевством и простыми людьми! Мы последняя надежда на победу и мирную жизнь!

Вокруг меня все возбужденно шевелились и при последних словах одобрительно закричали. Воодушевление очень быстро передалось по рядам. А ректор продолжал говорить о хитрости врага, который умудрился обвести вокруг пальца наших главнокомандующих. И теперь Литергия осталась практически без защиты, точнее, с одним гарнизоном и одним магом, только что окончившим школу. Он говорил и говорил, все больше разжигая общее настроение. И к концу пламенной речи многие эмоционально переговаривались, а со всех сторон слышались громкие возгласы и свист.

После ректора взял слово тот самый военный. Он скупо объяснил, что пока у стен крепости никто не стоит, хотя по речи ректора казалось, там уже все стерто в пыль. Ангерисская армия была на подступах и шла очень быстро, без пушек, но с магами во главе. Этот мужчина быстро зачитал королевский указ о мобилизации и четко начал распоряжаться:

– Боевые маги и созидатели третьего курса, встаньте слева. – Он замолчал, а наши боевики по-военному быстро выстроились по левую руку от него. – Вы ударная группа. Едете вместе со мной сейчас, у вас пятнадцать минут на сборы. Брать только необходимое.

Боевики опять сработали четко и в считаные секунды исчезли. Среди них замешкался только граф, и лишь потому, что обернулся на оставшихся адептов, но все равно довольно быстро ушел. А военный, имя которого я благополучно прослушала, продолжил:

– Боевые маги второго курса идут к кастеляну за ружьями. На сборы у вас сорок минут. Вместе с ружьями и заряженными амулетами вы поступаете в распоряжение профессора Берджина и ждете его команд. – Декан боевого факультета подтвердил свое участие и еще что-то сказал, но я не расслышала.

На площадке перед конюшнями с каждой минутой становилось свободнее. Ушедшие адепты не выглядели испуганными, скорее очень деловыми. А вот те, кто остались, в основном адепты ведического факультета, были растеряны. Некоторые, чтобы скрыть облегчение оттого, что вызывают только боевиков, тихо говорили, насколько несправедлива жизнь и их не берут в бой.

– Боевые маги первого курса, – снова раздался сухой и четкий голос военного.

– Первокурсники? – удивленно перебил его густой бас Астера. – Это вы перегнули.

– У меня есть королевское дозволение брать всех обученных магов, – еще суше и громче ответил военный. – Вашим адептам есть восемнадцать?

Конечно, им было восемнадцать, в школу берут только совершеннолетних, но повисла пауза. И это было понятно. Первокурсники отучились всего месяц, что они умеют? Но Астер молчал, и военный молчал. Я почти видела, как они меряются взглядами. Удивляло только, что молчал и ректор.

– Магу при нашем гарнизоне тоже восемнадцать, – вдруг послышался голос военного. – И он окончил обычную магическую школу, простой парень из деревни, который служит у нас уже полгода.

Еще одна пауза, и военный все так же уверенно продолжил:

– Боевые маги первого курса идут к профессору Тэрволин за зельями, собирают провиант на себя и еще трех товарищей. На сбор дается час, затем вы поступаете в распоряжение профессора Астера.

У первокурсников с дисциплиной было хуже, и поднялась суета. Присутствовавшая здесь же Тэрволин еле их построила и увела к своей лаборатории. Все это время мимо меня кто-то пробегал и толкал, но вскоре это мельтешение закончилось.

Теперь, когда все боевики ушли и передо мной уже не маячил мятый пиджак, я прекрасно видела военного с безразличным взглядом и до крайности мрачного Астера. И суетливого ректора. Он-то и протянул какой-то листок военному.

– Полуфиналисты и финалисты турнира четверок, – спокойно зачитал военный, а по нашим рядам прокатился удивленный вздох, но это ничуть не помешало зачитать короткий список. – Майкон Бент, Джастин Конт, Эзра Фарун и… Ильим Алиэ? Вы мне что, ангериссца подсовываете?

– Нет, нет, – как будто испугался ректор и торопливо пояснил: – Его прадед был из Ангерисского королевства, но уже его дед стал участником военных действий и выступал на нашей стороне.

Они еще что-то между собой начали обсуждать, а вот мы с Лил одновременно схватили Ильима.

– Спокойно. – Ведьмак поморщился от наших клещей. – Вы руки мне сломаете.

– И хорошо, – вдруг выдала Лил. – Тогда тебя не возьмут.

– Все, кто был назван, – опять заговорил военный. – По примеру первокурсников-боевиков идете за зельями и провизией и поступаете в распоряжение профессора Астера. Час на сборы.

Кое-как Ильим отцепил наши руки, постарался улыбнуться и быстро ушел. А вот мы с Лил остались, провожая ведьмака до самой школы взглядом.

– Теперь последнее. – Голос военного звучал похуже, чем у Астера в гневе, он без сожаления резал и бил под дых. – Все, у кого есть собственные лошади в школьной конюшне, шаг вперед.

– Необученные ведьмы вам зачем? – грозно уточнил Астер.

– Ваши ведьмы по силе ничем не уступают половине боевиков из обычных магических школ, – с затаенной злостью ответил военный. – И поэтому я повторю. Все, у кого есть лошади, шаг вперед.

Он это проговорил, глядя Астеру в глаза, и только потом обернулся к нам. Традиционно лошадей с собой приводили боевики, а вот мы обходились без них. Никаких дисциплин, связанных с верховой ездой, у нас, конечно, не было. Поэтому со всех факультетов набралось лишь четыре ведьмака на лошадях и я.

Лил и Салгант, каким-то образом оказавшийся рядом, одновременно схватили за руки, но я уже шагнула, и меня увидели. Военный, который смотрел цепко и безразлично, и Астер, взгляд которого почти убивал на месте.

– Вы тоже поступаете в распоряжение профессора Астера, – закончил военный.

Вокруг поднялась суматоха. Ведьмы прямо на месте решили всех и проводить, и, возможно, сразу похоронить, вероятно, и про воскрешение уже подумывали. Девочки с нашего курса окружили меня, вздыхая… А вот Лил молчала, только смотрела как на сумасшедшую.

На самом деле, я шагнула вперед вполне осознанно, хотя Лил, кажется, думала, что я в состоянии аффекта. И забыла, что я приехала в школу на Звездочке.

Как и советовал Галатэль, свою экономию я начала с конюшен. Он оказался прав. Посчитав с Глэдис, сколько тратится на содержание лошадей, мы вместе чуть не упали в обморок. Лишние лошади, лишние траты на содержание и лишний конюх. Это было непросто. И продавать Вороного с жеребенком, и увольнять конюха. Но после разговора с Фредериком Мокшаном быстро вспомнилось, сколько денег нужно на мою конюшню, и дело сдвинулось с мертвой точки. Теперь при имении осталась одна спокойная кобыла и один конюх. В целом и Звездочка не нужна, но расстаться с ней было бы тяжелее, чем с остальными. Хорошо, я вовремя вспомнила, что в школе предусмотрены конюшни и доплата за уход – всего четыре ри в год. Так что ехала в школу я на Звездочке. Непривычная к дальней дороге, она капризничала, на постоялом дворе чуть не покусала конюха, но в итоге мы здесь.

– Вуд, – передо мной неожиданно возник Астер, сокурсницы от его голоса разлетелись в стороны и как будто исчезли, остались только Лил и Салгант. – Вы что творите? Зачем вышли вперед?

– Потому что у меня есть лошадь.