Часть 1

1.

– И что мой сын в тебе нашёл? – спросила она в который раз, с этим своим прищуром, который, казалось проецировал на тебя изображение какого-то гадостного уродца.

По крайней мере, Ирина так чувствовала. Перед ней стоял воплощённый кошмар молодых жён, словно все страшилки про злых свекровей собрались воедино, по недоброму замыслу какого-то безумного гения скачались из интернета и приняли человеческий облик идеальной Свекобры.

Ире бы подождать, когда после своего риторического вопроса с разглядыванием Анна Викторовна традиционно повернётся к ней тылом и уберётся из комнаты, сгибаясь под труднопереносимой ношей материнского разочарования. Но Ира вдруг не смогла. Имеет право. Устала от «всего этого», да и гормоны у неё, ПМС, как хотите. Строптивая неудачная невестка вздёрнула подбородок под острым углом и с вызовом припечатала:

Анна Викторовна умела глянуть так словно мало того, что видела перед собой некую склизкую дрянь, эта оптическая иллюзия продолжала жить на твоей коже, даже когда свекровь уже махнула рукой, отвернулась и ушла, смирившись с неизбежным. С тобой, тварью скользкой.

– Видно, нашёл то, чего у него никогда не было. Понимание, любовь и счастье.

На старую ведьму эта фраза произвела эффект пощёчины. У неё даже щека вдруг локально покраснела, Ирина сама видела.

– Любовь? Счастье? Девчонка, да что ты об этом можешь знать? – сказала свекровь с бешенством. С такой яростью, что даже не прокричала это, а проскрипела, не разжимая зубов, будто боялась, что изо рта её вылетит спавший до этого в утробе язык пламени. И спалит не только взбунтовавшуюся невестку, но и заработанную тяжким трудом жилплощадь.

– Да уж побольше вашего, – со скоростью пулеметной очереди ответила Ира. Не задумываясь, отважно, будто в бане на себя шайку ледяной воды вылила. Только что глаза не закрыла. – Я всё-таки замуж вышла, чтобы мои дети в полной семье росли.

И тут Ирине глаза закрыть всё-таки пришлось. Потому что злобная ведьма плеснула ей в лицо остатки чая (хорошо хоть, тёплого, не кипяток). Чай, зеленый, с жасминовым ароматом, до этого находился в цветастой кружке с глуповато-игривой надписью «Кто тут у нас леди-босс?», а кружка, соответственно, в руке Анны Викторовны.

Ирина почувствовала, что задыхается. Словно её не чайком (листовым, между прочим) окатили, а ядом с парализующим эффектом.

Обе дамы поняли, что беседа зашла совсем уж не в то русло, и для них пройдена точка невозврата. Пока Ирина хватала ртом воздух и обтекала, во всех смыслах, Анна Викторовна резко развернулась и пошла на кухню. Мыть кружку.

До того памятного вечера отношения у Иры со свекровью были прохладными. После – атмосфера резко накалилась и в итоге взорвалась. Что стало причиной ссоры, которая повлекла за собой чайный душ? Да сущая ерунда, по мнению Ирины. Она забыла купить в магазине батон.

Да-да. Шла домой с работы, заглянула в магазин, всё купила, а любимый нарезной белый хлеб для Анны Викторовны и не взяла! Вот и как ей теперь свой бутерброд с сыром употреблять? И неважно, что свекровь, особа ещё далеко не ветхая, сама бы могла за хлебушком-то метнуться, чего ждала, спрашивается? Слово за слово, и дамы дошли до стадии «Что он в тебе нашёл?» И обратно произнесенных эпитетов, как и разлитого напитка, уже не засунешь.

Ситуация у Ирины была самая обычная, сотни тысяч раз описанная во всяких блогах, потому как тема «свекровь-курва» неизменно набирает просмотры и комментарии. А значит, если нет плохой свекрови, её следует придумать. Ира так и сама считала, выходя замуж. Как оказалось, народная молва не врёт. Невеста и свекровь – вечные антагонисты.

Да, жили Егор и Ира на территории его матушки. Нет, не было никаких «долек» в квартире, трёхкомнатные хоромы принадлежали исключительно ей одной. Впрочем, до совместного проживания будущая свекровь казалась восторженно настроенной и влюблённой Ире женщиной героической. Может, она таковой и являлась.

Но… вы пробовали с героями жить? Не восхищаться их подвигами, а просто жить день за днём, давясь их идеальностью. Или, наоборот, подмечая, что до совершенства-то тут очень далеко, скорее, даже перекос на одну сторону, в ущерб всем остальным.

Анна Викторовна вырастила Егора одна. Так начинаются все трагические истории о несчастливом замужестве с «мамсиками». Милая гостеприимная женщина, которая при знакомстве с дамой сердца сына больше присматривается, чем говорит, в совместном быту превращается в адского Цербера.

Сын, во имя которого на жертвенный алтарь были принесены лучшие годы жизни матери, вдруг оказывается не божеством, а таким же служителем культа жертвы, как и эта самая мать. Словом, вляпалась Ирочка по самые реснички в токсичные отношения с матерью мужа.

Анна Викторовна женщиной была интересной и образованной. Ещё год назад она работала завучем в хорошей школе, отсюда и «леди-босс».

Сейчас находилась на честно заслуженной пенсии, на которую отправилась в возрасте без малого 63-х лет. Раньше не могла по причине кадрового голода, хотя школьная жизнь изрядно её утомила. Егорушка родился у Анны Викторовны, когда та уже благополучно разменяла 36-й год своей жизни. То есть, в возрасте вполне зрелом. И появился на свет он лишь по материнской инициативе, она даже замуж за его отца не сходила.

Тот был мужчиной неплохим, но слегка инфантильным, хотя и старше Анны Викторовны на пару годков. Когда возлюбленная обрадовала его благой вестью, Семён Петрович искренне её поздравил и задумался на две недели.

А по прошествии этого времени вдруг спросил: «Что ты, Нюша, решила?» Как оказалось, для семьи, брака и отцовства Сёма ещё не созрел, и потому не видит их общего будущего. Анна Викторовна, у которой уже начинались гормональные бури, впервые за всё время их пятилетних отношений выразилась с использованием обсценной лексики, а проще говоря, послала его по известному адресу. Тонкая натура Семёна Петровича такой метаморфозы, произошедшей с лексиконом его любимой женщины, учительницы русского языка и литературы, не вынесла.

Так пара и рассталась. Содействовать Анне Викторовне в выращивании сына, как материально, так и морально, Сёма не смог, по причине тонкости своей душевной организации. То ли он тоже не сразу разглядел деструктивную горгонову натуру под безыскусным макияжем работницы сферы образования, то ли та действительно очень изменилась, став матерью.

С работой у Семёна Петровича были постоянные проблемы, его то сокращали, то на очередном предприятии случался кризис, и финансово поддерживать растущего сына он не мог. А горячую отцовскую любовь выражал, в основном на расстоянии, по телефону. И то, когда таковой у строгой родительницы появился. Мобильных-то в те времена не было в обиходе. Боялся он подойти к Анне Викторовне на расстояние укуса. Да и вообще, он женился, когда Егору исполнилось четыре. И женился, как понимаете, не на его матери, скороспело дозрев до официального брака. Отцовская карьера Сёмушки закончилась, так толком и не начавшись, так как молодая (но не юная) семья переехала в другой город.

Вот такая нелегкая психологическая наследственность сложилась у Егора Остроухова, за которого и угораздило Ирине по огромной любви выскочить. Честно говоря, теперь Ира Семёна Петровича прекрасно понимала. Она его видела пока только раз, на их с Егором свадьбе. Виновато улыбающийся мужчина, который неловко обнял сына и бочком обошёл бывшую сожительницу. Он подарил молодым конверт, в котором лежало 50 тысяч рублей и расплакался, когда сын сказал ему: «Спасибо, пап».

Теперь Ирина считала, что Анна Викторовна просто не позволила бы Сёме стать отцом. Делить с ним сына? Да ни в жизнь. Лучше уж самой пахать на работе, брать подработки, репетиторствовать, обеспечивая достойное детство сыну, но при этом быть единственной его путеводной звездой.

Как они вообще познакомились, и как Ира, такая разумная (ей хотелось в это верить) не разглядела махрового мамсика?

Она тогда только выпустилась из института и искала работу, ходила по собеседованиям. И однажды, сидя в ожидании очередного HR-специалиста, увидела молодого человека с грудой коробок. Он пытался открыть дверь спиной, а дверь сопротивлялась. Коробки начали соскальзывать и вот-вот упали бы, но Ира порывисто вскочила с занимаемого ей кожаного дивана и красиво, на лету, подхватила целых две упаковки. Что там было внутри, она не поняла. До того, как упасть, коробки в аккурат закрывали голову несущего их человека. А сейчас она оказалась не забаррикадированной.

– Здравствуйте, – поздоровалась голова, – спасибо, что поймали мои расходники. Им вредно падать.

– Пожалуйста, – улыбнулась Ира. И видимо, как-то особенно удачно улыбнулась.

Когда она вышла с собеседования, Егор её ждал.

– Вы не подумайте, – сказал он, – я не сталкер и не маньяк какой-нибудь. Просто мне очень хочется кофе. А вам?

Ира кофе тоже хотела, так они и познакомились. В компанию эту она так и не попала, на должность взяли кого-то с опытом и вообще родственника одного из администраторов руководства. Как оказалось, и собеседования-то проводились для «галочки», чтобы официально был конкурс, который нужный человек и «выиграл».

В ту первую встречу, когда Ирина помогла Егору с коробками, она решила, что он курьер. Да, одет элегантно и вообще выглядит хорошо, но просто следит за собой человек, вот и всё. И она на тему профессии с ним старалась говорить очень осторожно, чтобы не обидеть ненароком. Нет, она хорошо относилась к младшему обслуживающему персоналу, но вдруг он комплексует? Ведь об имидже вон как заботится. Он сидел напротив, такой обаятельный, улыбчивый шатен с невероятно голубыми глазами, при костюме, только что без галстука. Делал комплименты, очень интеллигентные, и вроде даже смущался немного. Ира таяла. Потом он извинился, сказал, что ему надо бежать на работу, попросил её номер телефона. Ирина решила, что его на очередную доставку вызвали, а номер свой дала. Подумаешь, курьер, зато вон какой симпатичный. Выглядел Егор и впрямь молодцом. Подтянутый, высокий и стройный, фигура и выправка выдают человека, который о спорте знает не понаслышке. А ещё у него очень красивые руки, с длинными изящными пальцами. Немного беспокойными пальцами. То по столу как бы постукивают, невесомо касаясь подушечками поверхности, не извлекая из неё звуков, то салфетку трубочкой скручивают. Но выглядит это мило, вовсе без нервозности. И речь у него правильная, с богатым словарным запасом. Словом, во всех отношениях приятный парень.

А дальше началась их переписка по мобильному мессенджеру. С картинками, милыми стикерами, пожеланиями утра-вечера-ночи. И в этой переписке выяснилось, что Егор в той самой компании, куда её не взяли, работал руководителем отдела информационных технологий. А коробки эти были новым оборудованием, которое он давно заказал и очень ждал, поэтому сам поторопился в кабинет к себе утащить, как получил. Потом они смеялись над тем, как Ира его приняла то ли за грузчика, то ли за курьера.

На третьем свидании Егор сказал Ирине, что до сих пор живёт с мамой. Ира к тому времени уже была влюблена по уши, придумала имена их с Егором общим детям, и немного после такой информации напряглась.

– Я знаю, что ты сейчас можешь подумать, – кивнул Егор. – Мужику 26 лет, а он до сих пор на своё жильё не накопил. Это так. Я себе автомобиль купил хороший, а вот личные хоромы – никак. Но я коплю, понемногу, правда. Иногда хочется всё бросить, и мотнуться куда-нибудь на край Земли, и я бросаю и мотаюсь… в отпуск. Путешествовать очень люблю.

Ирина тогда поняла, что её новый кавалер больше ценит в жизни впечатления и развлечения, чем недвижимость. Но решила, что это всё по молодости. Мужчины вообще дольше взрослеют, чем женщины. Особенно, если мама их с детства балует и пылинки сдувает. Ира была другая. Когда ей исполнилось 18, она из родного дома упорхнула, да и из города тоже. В институт поступила, ей общежитие дали, где она до недавнего времени и жила. Подрабатывала всё время, деньги откладывала, чтобы после института было на что хотя бы комнату снять. Когда они с Егором познакомились, Ирина это намерение исполнила как раз, и жила в трёхкомнатной квартире вместе с двумя бывшими однокурсницами, Олей и Веруней. А если бы родители рядом были, то разве ж отказалась бы с ними жить? Нет, конечно. Вот и Егора она не осудила. Ну, не видит он необходимости сейчас отдельно от мамы существовать. На работе постоянно пропадает, а отношений у него серьезных и не было. Это сейчас Ира появилась, и теперь всё, конечно, по-другому будет. Он и о будущем задумается, как положено. Дом построит и дерево посадит. Даже два. И сына она ему родит, и двух дочек ещё. Дочку она с самого детства хотела. Маленькую, аккуратную, с двумя косичками. Когда Ире было семь лет, ей тётя, а по совместительству, крёстная, подарила удивительно красивую куклу. Нет, у неё и до этого были хорошие игрушки, но эта – прямо совершенство. Иришка её тут же «назначила» в дочери, назвала Ульяной, хоть на этикетке и значилось «Кукла Анжела». И представляла себя мамой, ухаживала за игрушкой, купала, стирала одежду, книжки вслух читала по слогам. Даже когда Ира повзрослела и остальные её куклы разошлись кто на помойку, кто в семьи знакомых с детьми, Ульяна с ней осталась. И даже сейчас в Пензе, в родительской квартире проживает. Сидит на кровати в бывшей Ириной комнате. И обязательно когда-нибудь её возьмёт в руки настоящая, живая девочка Уля с косичками-бантиками, и крепко прижмёт к себе, принимая материнскую эстафету…

Как раз после того, третьего свидания они впервые поцеловались, гуляя по набережной. Ира подозревала, что не живи он с матушкой, после этого последовало бы и продолжение. Но на тот момент его пришлось отложить. Как студенты, честное слово. Или того хуже, старшеклассники. Но это она сейчас может оценивать, на ту пору критическое восприятие у неё отключилось начисто. Через пару недель он устроил романтический совместный выезд в Ярославль, погулять по историческим местам. И, разумеется, не только ради этого. Номер им украсили, как для молодожёнов. Она и не подозревала, что в российских гостиницах такой сервис может быть. Собственно, она в них и не бывала до знакомства с будущим мужем. Обстановка совершенно недвусмысленно заявляла о намерениях кавалера, Ира ничего против не имела. После того, как влюблённые насладились видом достопримечательностей древнего города из корзины воздушного шара и обрели достаточно приподнятое настроение, их ждал изысканно сервированный ужин. Но Ира к тому времени успела лишиться аппетита, в волнительном предвкушении предстоящего прорыва в их таких ещё неспелых отношениях. Так что некоторые блюда остались нетронутыми, а вино сам Егор открывать отказался, многозначительно намекнув, что предстоящий вечер хотел бы смаковать если не в здравом уме, то в трезвой памяти.

И было в их первом по-настоящему близком свидании нечто невообразимо трогательное, похожее на радость нового открытия. Сердце её так подпрыгивало, словно готово было сменить дислокацию, она практически чувствовала его где-то у горла, хоть это анатомически невозможно. Пожалуй, настолько насыщенных ощущений от каждого прикосновения, взгляда, поцелуя у неё с тех пор и не было. А ведь оба к тому моменту не были совсем уж зелёными юнцами. Правда, у Иры чисто физического опыта оказалось куда меньше, до Егора в её любовном портфолио маялся лишь один полудетский роман, с Павликом, парнишкой на два курса старше, пару лет назад. Вместе они были месяца три, и расстались, потому что ухажёр решительно не смог оставаться в столице, а отбыл на историческую родину куда-то под Мурманск. Оба тогда плакали и обещали обязательно когда-нибудь встретиться. Но как-то всё само собой забылось. Прочие контакты с противоположным полом у Иры дальше поцелуев не заходили, по причине её высоких идеалов. Этим и объясняется эмоциональная буря, бушевавшая у неё в груди, когда дело с Егором дошло до интима.

Помнится, тогда она ему сказала, что любит, и застыла, ей это тут же показалось глупым и напрасным. Они же современные люди, жители мегаполиса, ну кто так вот сразу признаётся в любви после первого секса, да и вообще влюбляется. Легче надо ко всему относиться. Но чудеса случаются, и в ответ она тоже услышала признание. Он так и ответил:

– Ведь это же я хотел сказать. Я тебя люблю. С тех самых пор, как ты остановила время, чтобы поймать мои коробки с расходниками.

Вот так красиво и чувственно (аж зубы теперь сводит) у них всё и началось. А после объятий и всего, что за ними следовало, Ира ощутила просто волчий голод. Вот оно, аукнулось то самое отсутствие аппетита перед погружением в океан любви. Пришлось им одеваться и разыскивать, чем подкрепить угасающие силы прекрасной дамы. Так что изобразить скромную девушку, которой достаточно половинки рисового зёрнышка, чтобы наесться, Ирине при всём желании бы не удалось. Он тогда нежно и совсем необидно над ней подшучивал. Егор, как он потом ей говорил, совершенно не ожидал от девушки с её внешностью такого неподдельного волнения, робости и неискушённости, чем был очарован донельзя.

Через три месяца свиданий Егор познакомил даму сердца с мамой. И (о боги!!!) Анна Викторовна Иру просто покорила. Вопросами бестактными не атаковала, фотографии сына на горшке не показывала, даже спокойно отнеслась к тому, что Ирина – приезжая. Да, слишком горячего участия к ней тоже не проявила, ну так они не родственники пока.

Егорова мама оказалась чуть полноватой (совсем немного, даже можно сказать, в меру) женщиной среднего роста, с волосами платинового цвета. То ли седина у неё такая, то ли подкрашивает, с первого взгляда сразу не разберешь. Это потом Ирина узнала, что за цвет волос свекрови отвечает мастерица Анжела. Прическа аккуратная, уложенное каре. Вполне спокойная и миловидная, ну, может выражение лица несколько властное, так ведь столько лет проработала учителем и завучем. Да, общалась она, пожалуй, слегка настороженно, но беседа походила не на допрос, а скорее, на расширенное интервью. Анна Викторовна явно задалась целью составить впечатление о кругозоре девушки своего сына, понять, чем та живёт, читает ли книги, и если да, то какие. Как относится к работе, любит ли поездки на природу.

Ира тогда охотно информацией делилась, и ей даже показалось, что собеседование у мамы любимого она прошла успешно. И ещё подумала, что хозяйка дома в своём праве в ней сомневаться, Ира постоянно сталкивалась с поднадоевшими ей стереотипами, что симпатичная блондинка не может быть глубокой личностью.

Иногда её сходу записывали в пустышки, ей и несколько предложений о работе пришлось отмести, поскольку потенциальное руководство слишком уж игриво было настроено, и даже дипломом не интересовалось. Почему незнакомая осторожная женщина с педагогическим «бэкграундом» должна проявить к ней безоговорочное доверие?

А дальше они не особенно и пересекались. Не хотела Ира ходить на ночные свидания к Егору в присутствии его мамы. Звала парня к себе. Хоть на территории она и не одна проживала, зато «по-взрослому», на съёме.

Честно говоря, какое-то время девушка рассчитывала, что кавалер её наконец задумается, как бы обеспечить комфорт для встреч. Но его и дальше вполне устраивали интересные туры выходного дня, хотя на постоянной основе это вылетало куда дороже съёмной квартиры в центре. То он её в загородный отель увезёт, то на праздники поездку в Санкт-Петербург организует, или куда подальше.

Вот и получается, что будней они вместе не видели, конфетно-букетная любовь у них была, по сути. А ещё он иногда её на мотоцикле катал. Да-да, был у него, помимо собственного авто, ещё и конь железный. И как мама завести такого разрешила? Первый раз Ире было страшно очень, особенно на скорости. Но потом даже привыкла.