Старость вернула ему ощущения той блокадной зимы. И если в транспорте или, например, в поликлинике Аркадий Иванович молчал, когда к нему обращались, то это не значило, что он туг на ухо, как могло показаться со стороны. Это значило, что у него не оставалось внутреннего ресурса, чтобы реагировать. И когда он шел с кошелкой из магазина, а сзади нетерпеливо сигналил шофер, потому что пешеходная часть между домами их микрорайона являлась одновременно и проезжей частью, то не сторонился он вовремя не из стариковской вредности, а потому, что сил на лишние движения у него не было.