Книга под коллективным стеснительным псевдонимом Наталии Розановой, среди соавторов которой угадывается обозначенный в предисловии С.Л. Фирсов, после выхода навела много шороху. Причём ни хвальба ни ругань книги не указывала на необходимость её читать, т.к. обсуждалось исключительно верное или же предосудительное её идеологическое и полемическое оформление.
Сугубо для коллекции библиографической полноты и понимания чужих перепалок почитать такое произведение стоит. Оно отнюдь не так радикально плохо и безусловно хорошо как можно подумать с чужих слов. Хотя те и другие стороны местами одновременно и правы. Некоторое знание литературы и источников здесь имеется. А обличительное заострение преобладает над старательностью изучения и противоречит честной закономерности.
Разделы различаются по выбранной специализации. Первая вводная часть исключительно компилятивна и показывает почти нулевую ценность для читателя ввиду неспособности отличать недостоверные части используемых документов. В дальнейшем появляются записочки из личных архивов типчиков вроде М. Касвинова, которые почти ничего не добавляют к хорошо известным сборникам документов следствия, мемуарам и исследованиям.
Отдельные главы, по-видимому, написанные разными авторами, посвящены захоронению останков, обнаружению, доказательствам принадлежности по чужим экспертным работам и перезахоронению в 1998 г. Поскольку доводы противников подлинности останков игнорируются и потому как правило не опровергаются, убедительность книги от этого самоупоения страдает. Хотя на фактическую сущность мощей сомнительная добросовестность и некомпетентность отдельных мнений нисколько не влияет. Одно дело никем пока не поколебленная серьёзность экспертных обоснований по останкам, другое – превознесение условной Н.Л. Розановой до небес объективности лично В.Н. Соловьёва с его чудовищными ленинистскими взглядами, лишь бы филосемитскими.
Критика работы следователя Н.А. Соколова необходима и во многом справедлива. Что не даёт оправдания стараниям авторов исказить действительные причины ошибок, например, М.К. Дитерихса, обусловленные его источниками. Не следует несправедливо приписывать ему же дополнительные промахи и вовсе фальсифицировать список убийц Царской Семьи, используя наименее надёжные типы поздних источников, слухи, опровергаемое при сопоставлении самохвальство либо оклеветание, чего избыток. Изучение хода Гражданской войны убедительно демонстрирует, как интернационалисты и освобождённые военнопленные сыграли ключевую роль в завоёвывании советской власти для Ленина в 1918 г. чуть ни по каждому крупному городу и краю. Но вопреки всему, задавшись целью доказать, будто убийцы были сплошь русскими, а не евреями, немцами, венгами, латышами и кем угодно ещё согласно свидетельским показаниям равно с красной и белой стороны, таинственные авторы идут на самые нелепые позорные бессмыслицы, как в случае с мнимым участием в убийстве Нетребина, обоих Медведевых, даже целой команды поимённо названных безусловно невинных фабричных рабочих. Этот самоопровергаемый разнобой дико противоречит текстам Я. Юровского и совокупности следственных материалов белогвардейцев, очень даже неплохо согласуемых.
Та же проблема с другими легковесными подтасовочными подходами к свидетельским показаниям по наиболее сложным ключевым темам, когда никаких физико-математических заключений из чужих лабороторий в распоряжении анонимных архивистов-публикаторов, неспособных к историческому анализу, не имеется. Сычик насаживается прямо на геоид, когда надо тщательно работать над выяснением степени осведомлённости и достоверности каждого отдельного свидетеля.
Это явно касается, среди прочего, вопроса об отношениях Москвы и красного Екатеринбурга, которые авторами совершенно не изучены. Тщательная реконструкция событий, касающихся не только непосредственно Царского Дела, но и всех типов взаимодействий, показывает совсем другую картину. В том числе и по вопросу левой оппозиции Брестскому миру - никаких открытий тут не сделано, это давно обсуждаемая тема, не допускающая столь упрощённых и ложных толкований.