Добрый день, скажу я вам для начала, а после даже не знаю, что писать-то. Ну, предположим, по правилам этикета я представлюсь. Да, правильно, нужно сказать читателю, как меня зовут. Сергей, меня зовут Сергей Олегович. Что дальше-то писать? Это сестра настояла на том, чтобы я поведал миру историю, произошедшую с нами этим летом. События были необычными для всех нас. Но я же не писатель, с чего начать – никто не подсказал.

Начну с того, что мне стали сниться сны. Все мои россказни могут показаться бредом тяжелобольного человека, но это всё – правда. Как есть, не вру, даже могу перекреститься! Вот вам истинный крест. И иногда мой рассказ будет уходить от основной темы в закрома памяти моей семьи. Но без этого никак. Уж простите меня.

Сны мне обычно не снятся. Я давно вышел из того романтического возраста, когда подсознание являет желаемое в видениях. Именно так я себе представлял природу снов до этого случая.

Мне сорок лет, я слегка сед и местами лыс. Работаю, как ломовая лошадь, и падаю без задних ног, как говорится, после того, как доползаю до кровати. Чаще всего включаю телевизор для приличия, но сразу же засыпаю. Живу один, детей и жены у меня нет. Неудачливым я оказался в этом вопросе. Но уж поверьте, если сравнивать с моей сестрой, то лучше так. Раз в год мечтать о браке, чем как она, мечтать о том беззаботном времени, когда была она еще не замужем. Но о Даше расскажу чуть позже. Сестра, кстати, не последнюю роль сыграла в этом рассказе.

Так вот, я про сны хочу рассказать. Начала мне сниться бабуля, царство ей небесное. Хорошая она была, добрая. Жила в Харьковской области, возле водохранилища. Красивые там места – сказочные! Нас туда часто с сестрой отправляли на каникулы. Лучше любого лагеря, скажу я вам, у бабушки было. Спать она нас днем не заставляла и разрешала самим к озеру бегать, так мы водохранилище называли. Бабулю звали Рощина Ульяна Дмитриевна. Но мы просто говорили Уля-бабуля.

Так вот, в марте этого года я решил расширить производство, добавить еще один маленький цех к уже имеющимся владениям. У меня небольшое предприятие. Скромный мебельный заводик. Начинал я с обтяжки старых диванов. А теперь решил стать крупным производителем и заняться изготовлением дверей. На это предприятие деньги нужны были немалые. В банк обращаться глупо, я за прошлый цех еще не раздолжился. Пришлось соблазнить местного авторитета хорошими процентами для получения ссуды. За день до того, как была назначена «стрелка» с будущим инвестором, мне в первый раз и приснилась Уля-бабуля. Погрозила сурово пальцем и сказала: «Не пущу». Ничего я не понял из этого сна. Позвонил матери, она сказала, что усопшие обычно к дождю снятся. И я успокоился. Хотя по прогнозу дождей не передавали.

Как вы понимаете, на встречу я не попал, у меня заглохла машина в центре города, как раз когда я ехал в офис инвестора. Можно было бы оставить ее и взять такси. Но нет. Мой никогда не ломавшийся «мериночек» заглох на перекрестке центральных улиц, я его решил оттолкать к обочине. Желающих помочь, конечно, не нашлось, а вот поглазеть народ собрался. Нелегко мне далось это перемещение, в час пик не потолкаешь «мерс». Одним словом, я позвонил инвестору и перенес встречу, объяснив, в чем дело. Машина, кстати, в ремонте не нуждалась. Приехал мой механик и завел старого друга с первого раза. Злости моей не было предела.

Перед очередной встречей с многоуважаемым ростовщиком мне снова приснилась бабуля и опять, погрозив тонким пальцем, сказала: «Не пущу!» На этот раз я уже матери не звонил, подумал, что напугаю ее только. Зашел в церковь, свечку поставил и отправился на встречу. Мы попали в ДТП. Какой-то лихач въехал в нас на огромной скорости. О встречи речи и быть не могло. У меня голова в крови, водитель в обморочном состоянии. Пока скорую вызвали, пока то, се… Про «стрелку» я вспомнил только тогда, когда мне сам инвестор позвонил. Конечно, теперь просить перенести встречу было глупо. Кто ж с таким партнером-то дело иметь будет, тем более, деньги доверять. И сделка не состоялась. Бабуля сниться перестала. Но скоро мне позвонила Даша, сестра моя, и сообщила великолепную новость. Ее новый молодой человек сделал ей предложение руки и сердца. Дашунька, конечно, его приняла. Но ей стала сниться наша Уля-бабуля с той же фразой. Дашка и в церковь ходила, и маме звонила, но это не помогло. Вот решила со мной поделиться, узнав от матери, что и меня бабуля навещала во снах. Я Даше рекомендовал не спешить со свадьбой, а десять раз подумать. Понятно, что тридцатник на носу. Но ведь и брак-то третий будет. Вишь, даже бабуля всполошилась. Но Дарья ничего и слушать не желала. Веским аргументом было то, что жених богат. Дашу можно было понять, по любви она уже два раза под венец сбегала. Теперь ей хотелось достатка. Сама она, к сожалению, деньги зарабатывать не умела. Хоть и без дела не просиживала. И я, и старший брат помогали сестре как могли, но она хотела, видимо, перестать висеть у нас на шее. Странный, как по мне, она для этого способ выбрала. Ну да ладно, где наша Даша только не пропадала.

В общем, заканчивался май, я так и не нашел спонсора. Оборудование, которое хотел купить по относительно невысокой цене, продали другим, более удачливым предпринимателям. И я сильно расстроился. Довело меня расстройство до кардиологии. Где Сереженьку пришла проведать, как вы думаете, кто? Бабуля! То есть днем меня друзья и коллеги проведывали, а ночью опять во сне пришла Ульяна Дмитриевна. Здоровья эти посещения мне не добавляли, а как раз наоборот. Но она настойчиво являлась и смотрела на меня ночью во сне. В конце концов, я не выдержал и начал в одном из снов с ней говорить. Я спросил, чуть не плача:

– Ба, ты меня разума лишить хочешь? Я боюсь тебя сильно. И рассказать никому не могу, потому что не в кардиологии меня лечить после этих историй будут, а этажом выше. Там психиатрия как раз находится.

– А я, внучок, к тебе по делу, – ответила Ульяна Дмитриевна.

Я ее видел такою, как запомнил с детства: ровностоящей, без палочки, в тяжелых очках и синем сарафане в белый горошек. Так она выглядела за десять лет до того, как ее не стало. Но почему-то именно такою она пришла ко мне во сне.

– По какому делу? – не поверил я тому, что это происходит со мной.

– По важному! Ты замотался совсем, с ног сбился. Отдохнуть тебе надо, внучок. Съезди в деревню, проведай меня.

Уля-бабуля подняла правую руку вверх и многозначительно потрусила ею в воздухе – так она делала каждый раз, когда мы с сестрой, гостя у нее, нарушали ее порядки, а она нам про них напоминала.

Я перекрестился во сне:

– Боже, бабушка, да я съезжу, но только вот чуть позже. Дел накопилось много.

– Да не будет у тебя дел-то! Пока не съездишь! – она сердилось, и это было очевидно. – Надо внучок, надо. И Дашку возьми. Ей тоже полезно будет от своих забот отдохнуть, а то вишь, дурит. Я ей говорю, не пущу за ирода замуж, а она платье бегает выбирает!

Сон закончился. А вот ужас в моей голове не проходил. Конечно, откуда тут кардиограмме хорошей взяться. Я самовыписался и позвонил Дашуне. У нее как раз учебный год заканчивался. Сестренка в школе дизайнеров преподавателем успешно работает. И решили мы съездить в Харьковскую область, бабулю, так сказать, проведать.

Тут самое время про семейку мою рассказать.

Как я сказал, меня зовут Сергей, Иванов Сергей Олегович. Я родился крепким мальчиком, вторым в семье.

О детях нашей семьи можно сказать две важные вещи. Первое: «У отца было три сына, старший – умный был детина, средний был ни так, ни сяк, третий вовсе был дурак». Вторая из двух важных вещей звучит так: третий у нас не сын, а дочь, и мы не у отца, а у матери. Одним словом, если вы уже запутались, постараюсь объяснить, что я имею в виду.

Моя мама, Марта Ивановна Иванова, родилась сразу после войны. По ее рассказам, наша бабушка – ее мама – Прасковья Игнатьевна, ждала деда с фронта, и дождалась. Родилась дочь – моя мама. Дедушка почти сразу скончался, на войне он был ранен и контужен. Бабушка умерла от воспаления легких, и маму воспитали в детдоме. Кстати, фамилия Иванова – это не ее родная, мама в два года осталась сиротой, и новую фамилию ей дали уже нянечки.

В возрасте шестнадцати лет мама познакомилась на практике с парнем, звали его Всеволод. Это первый муж моей мамы. Как она говорит, хорошим он был человеком. Но так уж вышло, что при исполнении служебных обязанностей, его застрелили. Это случилось ночью, что именно произошло, нам неизвестно. Всеволод Ростиславович был на каком-то секретном задании, маме не полагалось много знать о его работе. Просто погиб. Просто похороны. Просто сын остался. Вот и все. А ребенку на то время было-то всего ничего – семь лет. Это моему старшему брату семь лет тогда было, теперь он, конечно, птица высокого полета, Владислав Всеволодович – и не иначе! Но фамилия у него мамина – Иванов! Потому что отец моего брата носил пресквернейшую для тогдашней власти фамилию – Хольцман. Вот и взял, вступая в брак с Ивановой, ее фамилию. И сын Ивановым вышел. Мама что-то про друзей первого мужа из КГБ говорила и про то, что помогли судьбу Влада устроить. Сначала в училище его московское втиснули, после у Кремля он дежурил «на посту номер раз», как он сам шепотом говорил, а потом и вовсе мы о его биографии думать забыли, потому что новых проблем жизнь мамочке нашей подкинула.