‡ 1348 ‡

S’aimer pour nous est interdit

Impossible amour

Mais amour infini

S’aimer pour nous n’est pas permis

Indicible est l’amour

C’est ce qu’ils nous auront appris

E. Moire

Кантелё, Франция

Год 1348 от Рождества Христова

Случайно попавшая в пучок травы острая палочка уколола палец. Коротко и тихо ахнув, Элиза отдернула руку и присмотрелась к месту укола. Палец был цел.

«И хорошо», – подумала она, улыбаясь и невольно отвлекаясь от своего занятия, привлеченная красотой ясного утра. Недоплетенный венок из трав и тонких веревочек остался лежать у нее на коленях, покорно ожидая, когда его доделают.

Рени играла с котенком. Элиза замерла, увлекшись этим зрелищем. Сестра водила по деревянному полу хворостинкой, и зверек, которого она недавно нашла на улице, прыгал вслед за шорохом. Кошки искренне любили Рени – словно по волшебству, они приходили к ней, ластились и отвечали довольным урчанием, когда ее нежные руки касались их мягкой шерстки. Позволяя играть с собой, они просили взамен лишь немного угощения. В доме они при этом не селились, предпочитая приходить время от времени и играть с Рени, а после с истинной кошачьей вольностью уходить, куда им вздумается. Хотя если б кому-то из этих пушистых попрошаек все же всерьез взбрело в голову остаться надолго, никто из обитательниц дома никогда бы этому не воспротивился. Все трое – две юные девочки и женщина – относились к животным с большой любовью и никогда бы их не прогнали.

Глядя на сестру, Элиза невольно вспомнила тот день, когда ее матушка привела Рени к ним домой. Поначалу, увидев мать необычайно грустной, Элиза испугалась и приготовилась выслушивать плохие новости, но затем… затем из-за подола платья Фелис показалась маленькая рыжеволосая девочка, с интересом разглядывавшая все вокруг огромными сверкающими глазами, сжимая в руках небольшую сумку с вещами. В тот день Фелис со странной смесью тепла и тоски сообщила своей единственной дочери:

– Я свою сестру потеряла, но зато ты – сейчас обретешь.

И хотя Элиза любила и ценила уединение, такому прибавлению в доме почему-то совсем не воспротивилась: Рени сразу понравилась ей.

С того момента прошло уже несколько лет – Элиза сосредоточенно сидела, пытаясь подсчитать, сколько. Она не была уверена, что помнила правильно, но все равно ощутила себя очень взрослой. И недаром! Если б она не была взрослой, матушка не оставила бы ее приглядывать за хозяйством на целых два дня, пока сама совершает покупки в соседней деревне. Думая об этом, Элиза гордилась тем, как матушка доверяет ей, и не собиралась ее подвести.

Переполнявшая девочку гордость искала выход. Сидеть на месте было невыносимо: хотелось вскочить, начать делать что-то деловитое, важное, но Элиза рассудила, что взрослые не срываются с места ни с того ни с сего, а ведут себя сдержаннее и все обдумывают. Решив поступить так же, Элиза нетерпеливо поправила светлую косичку, и длина в который раз показалась ей непривычно маленькой. Волосы остригли совсем недавно. Скоро ей должно было исполниться десять лет, и матушка сказала, что после этого волосы лучше будет перестать стричь, потому что в них начнет накапливаться сила, которая очень нужна женщине, пока она растет. Элиза была совсем не против – длинные волосы казались ей очень красивыми, и она с нетерпением ждала, когда они отрастут.

От размышлений и наблюдений за игрой Рени ее отвлек прорезавший тишину летнего утра требовательный крик, донесшийся со стороны дороги:

– Эли-и-и-за!

Услышав этот голос, Рени картинно закатила глаза. Элиза, не обратив внимания на ее недовольство, тут же отложила венок на стол, вскочила и, широко улыбнувшись, побежала на улицу.

По самой границе между лесом и полем проходила широкая тропа, ведущая к лесному домику Фелис прямиком от графского особняка, минуя остальные дома, рассредоточенные к востоку.

Выйдя на улицу, Элиза разглядела вдалеке две фигуры. Одна была ей хорошо знакома, вторая – нет. Элиза с любопытством двинулась навстречу посетителям, гадая, кого привел с собой ее друг. Мальчик чуть ли не вприпрыжку бежал по тропе, нетерпеливо оглядываясь на свою спутницу, которая шла, на его взгляд, непростительно медленно. Элиза, напоминая себе о собственной взрослости, шагала неспешно, хотя ноги так и просились помчаться вперед.

Наконец расстояние сократилось настолько, чтобы можно было рассмотреть спутницу мальчика. Элиза прежде не видела ее, поэтому особенно ею заинтересовалась.

Это была миниатюрная темноволосая девочка в красивом, но запачканном дорожной пылью платье. Она глядела вокруг с нескрываемым любопытством – явно приехала сюда впервые и будто хотела вобрать в себя все возможные впечатления и запомнить каждый листочек и каждую травинку на своем пути. Создавалось впечатление, что эти края привлекают ее какой-то волшебной, небывалой красотой, хотя Элиза не понимала, чем может так впечатлить обычная хоженая тропа через поле. Сложная прическа из косиц и шпилек на голове незнакомки сбилась – похоже, кто-то пытался зачесать ее густые волосы так, чтобы они выглядели подобающим образом, но старания пошли прахом.

Вторым гостем был хорошо знакомый худощавый мальчишка с тонкими, немного угловатыми чертами лица. Хитро поглядывая на Элизу, он подобрался и важно приподнял подбородок, будто пытался показать, что приходится хозяином всему вокруг. Впрочем, в какой-то степени так оно и было.

– Ваше сиятельство, – слегка кривляясь, склонила голову Элиза.

Мальчик поморщился.

– Элиза, ну ты опять? – протянул он. – Я же просил не называть меня так!

– Но ты же сиятельство, – хихикнула Элиза и с важным видом добавила: – Моя матушка обращается так к твоим родителям.

– А ко мне так обращаются слуги. И они мне не нравятся, – насупился мальчик в ответ.

Элиза рассмеялась.

– Ладно, Гийом, больше не буду, – примирительно ответила она. Легкая насмешливость из ее голоса при этом никуда не делась. Мальчик закатила глаза, но махнул рукой и повернулся к своей спутнице.

– Это Жаннетта, – представил он, решив, что этого вполне достаточно.

Темноволосая девочка скривилась, будто он сказал что-то неприятное.

– Дурацкое имя, – буркнула она себе под нос.

– Почему? – удивилась Элиза. – Красивое.

– Мне не нравится.

Элизу это замечание привело в легкое недоумение, а девочка тут же показалась ей немного странной. Однако ей не хотелось никого обижать, поэтому она лишь пожала плечами и промолчала.

– А это Элиза, – представил ее Гийом, небрежно махнув рукой в ее сторону. – И у нее проблем с именем нет.

Элиза невольно прыснула от смеха, увидев, как сердито нахмурилась Жаннетта. И почему слова Гийома про имя так задели ее? Странно.

– Можешь позвать сестру. И идем гулять. – Гийом произнес это так, будто только что оказал всем огромную услугу.

Элиза сердито посмотрела на него.

«Как называть его сиятельством, так он не любит, а как говорить приказным тоном, так он запросто!» – подумала она. Ее злость подкрепляло то, что Гийом не всегда себя так вел: когда рядом больше никого не было, он обычно не важничал.

Элиза почувствовала, как щеки ее вспыхивают от возмущения. И хотя мгновение назад она и сама собиралась окликнуть Рени, теперь ей хотелось поступить Гийому наперекор. Слишком уж ей не нравилось, когда он раздавал приказы – особенно ей в присутствии других людей, перед которыми он рисовался.

«Но не оставлять же Рени одну, только потому что мне не понравился его тон», – с тяжелым вздохом подумала Элиза.

Вложив в свой голос все недовольство, на которое была способна, она вскинула подбородок и холодно ответила:

– Сейчас.

***

– Теперь ты лови! – Элиза ткнула зазевавшегося Гийома в плечо и, хихикая, понеслась прочь, увлекая за собой Жаннетту.

– Ах ты… – Он бросился вслед за убегающими девочками, и те, восторженно визжа, припустились быстрее. Рени скрылась где-то в золотисто-желтых колосьях так, что потерялась из виду, и Гийом не питал надежды отыскать ее в этой игре. Поле казалось таким огромным, что в нем можно было затеряться, как в океане. Гийом никогда не видел океанов, но слышал о них от взрослых – это как большое море, а море – как очень большое озеро. Такое большое, что в него может поместиться вся Франция, и даже больше! До моря можно было бы доехать и посмотреть, что это такое. Но пока что Гийому этого сделать не удалось, поэтому приходилось довольствоваться лишь сравнениями, пришедшими в голову.

– Все равно не убежите! – крикнул он вслед двум мелькающим в высокой траве подолам юбок, и в ответ ему вновь послышался смех и шуршание колосьев.

Элиза и Жаннетта добежали до края поля и, быстро проскочив дорогу, юркнули за дерево, затаив дыхание.

– Думаешь, найдет? – Элиза быстро выглянула из-за ствола, попытавшись разглядеть преследователя, но не увидела его, и снова спряталась.

– Может, хотя бы не сразу! – Жаннетта прислонилась к дереву, стараясь отдышаться.

Элиза одарила ее улыбкой. Жаннетта оказалась вовсе не такой угрюмой, как показалось на первый взгляд. Как и Гийом, она происходила из знатного рода, но говорить об этом не любила и, в отличие от наследника Кантелё, ни перед кем не рисовалась. Из сбивчивого рассказа гостей Элиза узнала, что Жаннетту привезли в Кантелё, чтобы познакомить с Гийомом – ее родители в будущем надеялись на взаимовыгодный брак. Узнав об этом, дети резко воспротивились и решили во что бы то ни стало расстроить планы родителей, даже если ради этого придется непрестанно громить дом, пока им не пойдут на уступки. Заявив свой протест, Гийом и Жаннетта сговорились и решили сбежать из дома через ход для прислуги. Ничего лучше, чем заявиться сюда – в так называемый ведьмин дом – они не придумали.

– Что-то я не вижу, где он, – пробормотала Элиза, высунувшись из-за дерева в попытке отыскать глазами своего преследователя. – Да куда он делся?

– Попались! – На их плечи одновременно легли две руки, и девочки хором вскрикнули от испуга, оборачиваясь. – Говорил же, не убежите! – Гийом ухмыльнулся, наслаждаясь испугом на их лицах и убирая руки с их плеч.

– Как ты так незаметно подобрался? – удивилась Жаннетта.

– Надо было следить внимательнее, а не глазеть на пустое поле.

– Оно не пустое, там где-то еще Рени, ее ты не поймал! – упрямо возразила Элиза.

Гийом досадливо поморщился.

– Я вообще не понимаю, как можно поймать твою сестру, – качнул головой он. – Она неуловимая!

– Почему? – зазвучал невинный голос у него за спиной, и тут настала очередь Гийома вздрагивать от неожиданности. – Я же здесь.

Рени окинула их вопрошающим взглядом, выходя на свет, но никто не нашелся, что ответить. Гийом лишь слегка передернул плечами. Сестра Элизы казалась ему странной, хотя он вовсе не считал, что рыжие волосы делают ее порождением бесов. Те деревенские жители, которые тихо перешептывались об этом, были явно не в себе – в этом Гийом был уверен. Люди вообще часто шепчутся, но далеко не всегда заслуживают того, чтобы их слушать.

***

Через несколько часов за Жаннеттой все же пришли слуги. Найдя беглянку, они долго охали и вздыхали, как сильно дети переполошили всех своим побегом. Жаннетта была пристыжена и готовилась к тому, как крепко ей достанется по возвращении. Слуги, осмелев, попытались увести с собой и Гийома, но упрямство сумасбродного мальчишки довольно быстро заставило их прекратить попытки.

Уходя, Жаннетта тоскливо оборачивалась в сторону новоприобретенных друзей. Казалось, она уже тоскует по ним так, будто это их первая и последняя встреча.

Рени утомилась от игр и, попрощавшись, устремилась в дом.

Элиза и Гийом остались одни. Мальчик испытующе посмотрел на подругу, будто интересуясь, не собирается ли и она уйти. Убедившись, что Элиза остается с ним, Гийом расплылся в улыбке и хитро прищурился:

– Есть идеи, что делать дальше?

Элиза пожала плечами, пытаясь что-нибудь придумать. Она посмотрела на Гийома, будто могла найти в нем подсказку, но нашла лишь нетерпеливое ожидание. Тем временем на лицо мальчика легли четкие тени, подчеркнув тонкие скулы и сделав его похожим на маленького, но хищного и даже опасного лесного зверька.

– Чего смотришь? – недовольно спросил Гийом.

Элиза улыбнулась. Ей вдруг захотелось кое-что сделать для него, и она решила не отказывать себе в этом.

– Подожди меня здесь. Я сейчас! – сказала она и поспешила в дом, откуда до ушей мальчика донеслось тихое шуршание. Уже через мгновение Элиза снова появилась на пороге, медленно направившись к Гийому. Теперь она не смотрела на него – все ее внимание было сосредоточено на доплетаемом на ходу венке из травы, веревочек и полевых цветов.

– Сама сплела? – Гийом заинтересованно подошел и уставился на украшение. В его доме обретались различные драгоценности, но отчего-то они интересовали мальчика куда меньше.