Глава 1
Почему он не работает?

– Юля, мне надо обсудить с тобой одно важное дело, – сказала мама Никиты. – Встречаемся завтра. В одиннадцать у меня.

Голос свекрови звучал напряжённо. Мое сердце замерло.

Ну что там опять?

Не жду ничего хорошего. У Ланы Александровны постоянно возникают «важные дела», а отдуваться приходится мне. Две недели назад, к примеру, мы сорвались с места, даже не выпив утренний кофе, и помчались в соседний город. Там принимал знаменитый ветеринар, просто какое-то непревзойдённое светило в своей области. А у Ланочкиной подруги собирался отбросить копыта её любимый чихуахуа. И конечно, только меня и можно было использовать для транспортировки полудохлой собачки из одного мегаполиса в другой.

Это двести километров, между прочим!

С тех пор как я научилась плавно тормозить и перестала путать передачи, Ланочка уверенно эксплуатирует мой водительский тау неё на подхвате. Вот и помчалась к чёрту на рога по первому требованию, чтобы спасти породистого заморыша и угодить свекрови… В пути пёсика жутко колбасило, несчастное существо уделало салон лимузина. Я всерьёз опасалась, что довезу до профессора всего лишь очаровательный трупик и двух безутешных плакальщиц. В гибели собачки обязательно обвинили бы меня – я всегда у Ланочки крайняя!

Но, к счастью, обошлось. С малышом проделали какие-то манипуляции, накачали его лекарствами и отправили восвояси. Знаменитый врач не подвёл, спасибо ему. Хотя, возможно, собачий недуг был сильно преувеличен испуганной хозяйкой.

Зато я же убила целый рабочий день, сорвала интервью, не написала ни строчки, а также истратила кучу денег на бензин. Плюс к тому по возвращении пришлось отогнать автомобиль на генеральную чистку салона. В автосервисе на меня посмотрели как-то странно. Наверное, решили, что я перевозила в машине не одну маленькую собачку, а стадо коров с кишечной инфекцией.

И что же в результате? «Ах, Юля, – прогундела Ланочка, – ты невнимательна на дороге, ты как-то неаккуратно ездишь, будто дрова везёшь! Я думала, мы улетим в кювет…»

Вот и вся благодарность!

А однажды, когда речь тоже шла о «деле невероятной важности», Лана Александровна подрядила меня пересаживать пальму. Я попыталась внедрить в ее сознание мысль, что именно я, Юлия Бронникова, засушила несколько поколений редакционных фиалок и уморила десяток кактусов (хоть это было нелегко!), но свекровь не слушала. Она проконсультировалась со специалистом, и ей рекомендовали пересадить пальму в ближайшие двадцать позицию почв и подкормок. Иначе растению крышка. Поэтому я получила в руки лопату, мешок удобрений и была допущена к драгоценному бревну. Пальма весила не менее тонны и выглядела гораздо более жизнерадостной, чем я в тот критический момент. И кстати, чем сама спустя неделю после пересадки. Теперь до конца моих дней Ланочка будет желчно припоминать мне это бедное растение.

Но я, вообще-то, предупреждала!

Так, а что меня ждёт сейчас? Какое ещё «важное дело» возникло у Ланочки? Какой сюрприз она приготовила?

– В одиннадцать не могу, – вяло попыталась увильнуть от встречи я. – Работаю.

В конце концов договорились на обеденное время.

На следующий день мы встретились с Никитиной мамой в кафе неподалеку от редакции «Удачных покупок», где я доблестно тружусь. Я пришла первой и заняла столик. Вокруг роились студенты, шумно и радостно поедавшие бизнес-ланч. Да, «бедный студент» сейчас не тот, что во времена Достоевского! Парковка рядом с университетом забита дорогими иномарками – дети привезли себя на лекции…

Ланочка выглядела великолепно в красивой длинной шубе. Я резко снизила пушистость свекрови, пристроив ее рысь рядом с моим пуховиком на вешалке.

– Лана Александровна, что стряслось? Почему мы не могли поговорить по телефону?

Ланочка осматривала кафе с гримасой отвращения – мол, куда я её заманила?

Нормальное заведение. Можно подумать, она питается исключительно в ресторанах, осенённых мишленовскими звёздами. Впрочем, надо признать, Ланочка действительно выглядела так, словно собиралась заглянуть на чай в Кенсингтонский дворец: укладка, маникюр, костюмчик.

Вот откуда в Никите утончённость – от мамочки! Мой любимый юноша, разбуди его среди ночи, без запинки проспрягает сотню неправильных французских глаголов. Он разбирается в приправах, знает, к чему подходит розмарин, а к чему – базилик. И болезненно морщится, когда у модного певца ми-бемоль отклоняется на одну восьмую тона. А я такая неотёсанная… Не знаю французского. Хоть убей, не отличу майоран от куркумы.

Крестьянка!

Ах, вот ещё что: я прямо сейчас пытаюсь отравить Никитину мамочку в какой-то забегаловке.

Ну уж извините!

– Юля, что происходит? – трагически начала Лана Александровна. – Уже наступил март!

– Да? Действительно, – согласилась я.

Вот так всегда: только справили Новый год, ещё не восстановили силы после праздничного отдыха, а уже два месяца куда-то улетело. Растрачена одна шестая часть наступившего года. Как жаль! Хотя, если вспомнить, я очень плодотворно поработала в эти два месяца. Написала одну статью для «Стильной леди», четыре для «Удачных покупок» и заключила три договора на рекламу…

А мой милый всё это время лежал на диване. Пил пиво. Смотрел хоккей или щёлкал пультом музыкального центра. В колонках рвалась и бушевала музыка, трагическая, возвышенная – у Никиты депрессия.

– Уже наступил март, а Никита так и не нашёл работу! – со слезами в голосе произнесла свекровь.

Я упорно считаю Лану Александровну своей свекровью и испытываю к ней горячие родственные чувства. Но Ланочка, подозреваю, не теряет надежды отвертеться от почётного звания. Пока Никита не сделал мне официального предложения, для нее еще не все потеряно. Не беда, что мы уже четыре года вместе, не важно, что без меня Ланочка как без рук – я столько всего для неё делаю! Но знаю: она мечтает увидеть рядом с сыном совершенно другую девушку. У той должна быть внешность «мисс Вселенной», мозги профессора молекулярной физики и характер служанки из бразильского сериала… как же её звали… Зилда? Розария? Не важно. Та латиноамериканская труженица вкалывала как вол – мыла, стирала, гладила, готовила на две семьи, выслушивала нытьё хозяйки, нянчила детей, но при этом никогда не переставала улыбаться…

Собственно, характер у меня ангельский. Но мозги и внешность, конечно, далеки от идеала, созданного воображением Ланочки. Зато я научилась плавно тормозить и уже почти не путаю педали. Потому что это не дело, когда любимая свекровь таранит головой лобовое стекло (в прошлом году у нас был такой случай – просто трагедия…).

– Юля, почему Никита до сих пор не нашёл работу? – настойчиво повторила Лана Александровна.

Какая она интересная!

Почему бы не задать тот же вопрос собственному сыну? А не выдёргивать меня из редакции, где я так славно раскладывала пасьянс и трепалась с девочками. Вернее, трудилась в поте лица.

– Чтобы найти работу, её надо искать, – трезво заметила я.

– И?

– Никита не ищет.

– Но почему?!

– У него депрессия.

И я очень хорошо его понимаю. Никита имеет полное право на депрессию. Он столько лет работал на концерн «Фростком», выкладываясь на полную катушку! Он тратил не только силы, но и душевную энергию. Искренне верил, что с владельцем компании (тоже Никитой) его связывает дружба, а не взаимоотношения «начальник – подчинённый»…

Являясь замом по развитию, Никита, как трудолюбивый садовник, растил и лелеял своё детище, ездил по стране, открывая филиалы. Он отвечал за многое и курировал огромное количество вопросов, представляя себя опорной сваей в благополучии «Фросткома». Мечтал войти в Совет директоров и, по собственным ощущениям, был уже близок к этому. Как выяснилось, гендиректор искусно поддерживал в Никите подобную иллюзию, заставляя его работать всё более рьяно. С одной стороны, такое манипулирование можно назвать подлостью, с другой – искусным менеджментом…

В какой-то миг истина открылась Никите, он понял, как долго с ним играли, словно с маленьким мальчиком, обещая подарить дорогую игрушку. Грянула грандиозная ссора – всплеск эмоций, столкновение характеров… Грохочущее чёрное небо, расколотое на части молниями…

Я точно не знаю, что дальше произошло между двумя Никитами, гендиректором и его заместителем, однако тот из парочки, с которым я занимаюсь сексом, вдруг очутился на улице. Его вышвырнули, как использованную рваную покрышку. Мой любимый считал себя колоссом, удерживающим на плечах махину «Фросткома», а ему показали, что он всего лишь ничтожный винтик, без которого механизм прекрасно работает. Его самолюбие растоптали.

Непросто такое пережить.

Поэтому я с пониманием отношусь к состоянию Никиты. Уже несколько месяцев он изображает труп – неподвижно лежит на диване с потухшим взглядом. Это совершенно новая для меня картинка, никогда не видела ничего подобного… Реакции заторможены или вовсе отсутствуют: можно спокойно прошлёпать голышом из ванной к шкафу за свежим полотенцем – и ничего не произойдёт! Да, абсолютно ничего не произойдёт. Когда такое бывало? Раньше я бы вызвала у Никиты желание даже в скафандре для глубоководных исследований. Теперь же он на меня вовсе не реагирует.

Вот так его зацепило.

Бедняжка.

– Юля, ну как же? – возмутилась Ланочка. – Ты должна повлиять на Никиту!

– Вот ещё! – фыркнула я. – Лана Александровна, вашему сыну тридцать шесть лет. И вы думаете, кто-то может на него повлиять?

– Надо его расшевелить.

– Пусть лежит. У Никиты психологическая травма. Ему плохо.

– Если бы он сейчас занялся поисками работы, его бы это отвлекло. Юля, ты должна мягко и ненавязчиво направить его мысли в продуктивное русло.

– Я с вами не согласна, Лана Александровна. Поиски работы – дополнительное унижение. На тебя смотрят пристально, оценивают. И тебе отказывают. Ах, извините, вы нам не подходите…

– Да кто посмеет отказать Никите! – взвилась свекровь. – С его-то опытом и знаниями!

– Но ведь вышвырнули же на улицу вместе с опытом и знаниями!

– Это совсем другое. Там был конфликт. Непримиримые противоречия. А сейчас, я не сомневаюсь, стоит попытаться – и Никита сразу же найдёт фантастическую вакансию.

– Вы забыли про мировой финансовый кризис.

– А он тут при чем?

– Количество фантастических вакансий с каждый днём убывает. И не только фантастических, но даже и самых обыкновенных. Вся планета задыхается в тисках безработицы. Россия – не исключение.

– Что ты такое говоришь!

– Это не я. Это в новостях говорят. Каждый вечер накручивают. Но так оно и есть. Лана Александровна, оглянитесь вокруг: заводы закрываются, магазины прогорают, людей отправляют в отпуск без содержания, на бирже труда – столпотворение безработных…

– Юля, не уводи разговор в сторону. Попытайся побеседовать с Никитой. Мягко объясни ему.

– Что?

– Мужчине нельзя бездействовать и лениться. Он должен работать! Я не узнаю своего сына. Никита никогда не был лентяем.

– И он не лентяй. Но сейчас раздавлен, убит, уничтожен. Как в таком состоянии искать работу? От него веет тоской и безысходностью, и это отпугнёт любого работодателя.

– Юля, во всём виновата ты! – воскликнула свекровь.

Я клацнула зубами о край кофейной чашки.

Здрасте, приплыли!

Я-то тут при чём?!

– Лана Александровна!

– Да-да! Женщина должна вдохновлять мужчину на свершения. А ты одобряешь Никитину медвежью спячку.

– Дайте ему время прийти в себя!

– Юля, ты совсем меня не понимаешь!

– Ну, извините.

– Твоё «извините» звучит как «отстаньте»!

Да, в проницательности Ланочке не откажешь…

Я поискала глазами официанта и со свойственным мне изяществом помахала рукой, требуя счёт. Попутно снесла локтём со стола приборы. Свекровь хмуро наблюдала за моими телодвижениями.

– Ну, хорошо, – кивнула она. – Никита бездельничает. Тебя это устраивает. Пока. Потом сама будешь кусать локти – когда он привыкнет, войдёт во вкус.

– Думаю, вы преувеличиваете. Ни один нормальный человек не сможет привыкнуть к такому существованию – диван, футбол, компьютер, пиво с утра до вечера, семь дней в неделю. Даже говорить смешно!

Свекровь скептически хмыкнула.

– Ведь это не жизнь, а страшный сон, – заверила я. – Не сомневаюсь, Никита скоро выйдет из спячки.

– Но когда?

– Лана Александровна, дайте ему время!

– Депрессия продолжается слишком долго. Не понимаю, почему ты так спокойна. Скоро сама пожалеешь, но будет поздно. И тогда ты вспомнишь, что я тебя предупреждала!

– Всё далеко не так трагично, как вы себе представляете, Лана Александровна.

– Хочется верить.

Официант принёс счёт. Меня удивила цифра – всего полгода назад подобный обед обошёлся бы в два раза дешевле. Вот она – издевательская ухмылка кризиса. В Европе и Америке, говорят, цены снижаются ежедневно. Производители пытаются хоть как-то поддержать катастрофически упавший спрос.

Ну и что!

Россия вовсе не обязана быть как все!

Мы – особенные! И гордимся этим!

Ах да, забыла – у нас же бензин подешевел. На целых тридцать копеек. Но только после того, как премьер мягко намекнул нефтяным олигархам, что еще пять минут подобного поведения – и кто-то получит по морде. Подумать только, мировые цены на нефть обрушились, за границей чуть ли не даром разливают бензин, а в стране – обладательнице грандиозных запасов нефти – топливо продолжало дорожать с каждым днём. И все из-за алчности российских монополистов…

Ланочка попыталась было дотянуться до папки с чеком, но так как счёт лежал в целых сорока сантиметрах от её руки, у неё ничего не получилось. К тому же она вспомнила, что надо поправить причёску, и полезла в сумку за зеркальцем…

– Что вы, что вы, Ланочка Александровна, не беспокойтесь, я заплачу!

Конечно, какая мелочь!

Меня порадовало, что свекровь отлично пообедала, хоть сначала и кривилась, осматривая кафе. Но стейк с салатом, сырные шарики во фритюре, бокал красного вина, а также капучино и торт пришлись ей по вкусу – не оставила на тарелках ни крошки. Я, как обычно, ограничилась кофе. Не было аппетита.

– Кстати, Юля, мне завтра в три надо к стоматологу. Заедешь за мной в полтретьего. Хорошо?