© Издательство «Книга – Сефер»

© Натали Вебер, 2015

* * *

Шенберг, 2003 г.

Глава 1

Виктория очень спешила. Она была приглашена на обед, на который ей, впрочем, совсем не хотелось идти. Но она просто не могла отказаться, так как с семьёй, организующей его, её связывали старые дружеские отношения.

Перед тем, как выйти из комнаты, девушка ещё раз взглянула на своё отражение в зеркале, с гордостью отметив, что у неё точно такие же глаза, как и у матери, которую она знала только по старой потёртой фотографии. Виктория хранила этот снимок в маленькой деревянной шкатулочке вместе с другими ценными вещами. Девушка часто доставала фотографию и любовалась тёплой улыбкой и добрыми глазами матери, сожалея о том, что никогда не сможет её увидеть.

По словам отца, та умерла, когда Виктории было всего шесть лет, как раз перед их отъездом в Германию. Девушка почти ничего не помнила о матери и часто просила отца рассказать о ней. Виктории было интересно, какой та была, чем занималась, что любила и отчего так рано умерла. Но отец всегда уходил от ответа, придумывая разные отговорки, обещая, что когда-нибудь он обо всём расскажет, чего девушка, однако, так и не дождалась.

Однажды она попыталась расспросить об этом свою бабушку, но старушка только злобно буркнула в ответ. А так как отношения между ними были и без того очень натянутыми, то девушка не решилась настаивать. Оставался только дядя. К нему Виктория и обратилась с просьбой рассказать о матери. Но его реакция на эту просьбу совсем обескуражила Викторию. Он словно остолбенел, и какое-то время глупо смотрел на неё, словно на приведение. И только через несколько минут дядя испуганно произнёс, что ничего о матери не знает.

Виктории всё это показалось тогда странным, и она отстала со своими расспросами, решив, что когда-нибудь всё-таки заставит отца рассказать всё о матери. Но теперь, когда его не стало, ей вряд ли удастся что-нибудь узнать. Она с сожалением вздохнула. Ей вдруг невероятно сильно захотелось посмотреть на снимок матери. Но взглянув на часы, с досадой отметила, что и так уже опаздывает. «Как-нибудь потом», – с грустью сказала девушка своему отражению и поспешно вышла из комнаты.

Обед проходил за городом, в красивом особняке семьи Бергов, которые тоже были выходцами из России. Им принадлежала огромная сеть магазинов с русскими товарами, а также несколько ресторанов, специализирующихся на русской кухне.

Кроме Виктории, на обед были приглашены её дядя и бабушка. К тому же своим присутствием осчастливил всех и старший сын семьи Бергов Антон, который из-за постоянных путешествий почти никогда не бывал дома. И так как поездки были единственным занятием молодого человека, несмотря на высшее медицинское образование, то путешествовал Антон за счёт доходов своих родителей, что являлось постоянной причиной ссор между ним и отцом. Но на выручку всегда приходила мать, которая просто обожала своего первенца.

Место за столом досталось Виктории рядом с младшим сыном Бергов, Кевином, которого сватал ей ещё отец, когда был жив. Да и весь этот обед, была уверена Виктория, организован именно для их сближения. Кевин был правой рукой своего отца и его главной надеждой, и если ему ещё удастся жениться на владелице огромного состояния, то это будет большой удачей.

Виктории всё это было, конечно, не по душе. Во-первых, она не собиралась делать себя выгодной добычей, а во-вторых, ей совсем не нравился Кевин. Да, он был очень привлекательным и мог даже казаться вежливым и внимательным, но на самом деле был жесток и груб.

Беседа за столом велась на обычные темы: о чём пишут в газетах, о новых законах, о том, как они влияют на бизнес и как их нужно изменить, делились и впечатлениями последнего отпуска и планировали, куда бы поехать на следующий год.

Антон не принимал участия в беседе, а лишь изредка иронично улыбался, что не укрылось от глаз Виктории.

– Вам что-то кажется смешным в нашем разговоре? – с вызовом в голосе обратилась она к нему.

– Нет, почему же, – с той же иронией ответил тот, – вы очень интересно беседуете. Следующей темой, я думаю, будет благотворительность. – Антон гордо закинул назад свои длинные чёрные волосы, пропустив их сквозь пальцы левой руки.

Кстати то, что он не стриг волосы, было тоже своего рода протестом против традиций семьи. Да и одевался Антон слишком просто, вызывая этим гнев и недовольство своего отца.

Высокомерное поведение молодого человека очень разозлило Викторию. И понимая, что начинает вести себя неприлично, она всё-таки не сдержалась и грубо ему ответила:

– Ну, если нам об этом есть что рассказать, то почему бы и нет. Вот вам, я полагаю, тут нечем будет поделиться. Только, может, расскажете, как вы путешествуете за счёт вашего отца?

Краска залила лицо Антона, его красивые голубые глаза потемнели, и всем показалось, что он сейчас произнесёт ответную грубость. Но молодой человек, мгновенно взяв себя в руки, криво усмехнулся и просто спросил:

– О чём именно вам рассказать?

– Например, о том, как и где вы развлекались в последний раз? – Виктория негодовала. Его самонадеянный тон вывел её из себя.

Антон спокойно дожевал аппетитный кусочек сочной говядины, мельком окинув взглядом всех присутствующих, с интересом ожидавших его ответа. Лишь госпожа Берг нервно крутила в руке вилку, переживая за сына.

– Что же вы не отвечаете? – Виктория вызывающе посмотрела на Антона.

– Вы так нетерпеливы! – с усмешкой произнёс тот.

Его тон был насмешлив, но Виктория промолчала, ожидая ответа.

– Ну, хорошо! Если вам станет от этого легче, то скажу, что в последний раз я развлекался в одной очень бедной деревушке в самой глуши Южной Африки, помогая на добровольных началах бороться с последствиями очередной эпидемии. Всё-таки ведь я, какой-никакой, но врач, и для меня это – очень ценный опыт.

Виктория даже поперхнулась, услышав такое. Она могла подумать о нём что угодно, но никак не могла предположить, что Антон способен на благотворительность подобного рода.

– Вы хотите сказать, что помогали лечить чёрных? – испуганно спросила бабушка Виктории.

– А что, вы считаете, что они этого не заслуживают?

– Нет… Но вы могли и сами заразиться.

– Не переживайте, милая леди, я не представляю для вас никакой опасности.

– И всё же, я думаю, людям нашего круга не следует этим заниматься, – вмешалась пришедшая в себя Виктория.

– Вы считаете себя чем-то особенным? – ухмыльнулся Антон.

– По крайней мере, я не собираюсь скакать по Африке, спасая людей, так как имею совсем другие обязанности. К тому же я выделяю достаточно денег для того, чтобы этим занимались другие.

– Думаете, что всё можно купить за деньги? – Антон грустно вздохнул. – А вы не задумывались над тем, что есть вещи, которые невозможно купить?

– Пока я ещё с такими не сталкивалась, – беззаботно развела руками Виктория.

– А смерть вашего отца? – Антон пристально посмотрел на неё. – Почему вы не продлили за хорошенькую сумму его жизнь?

Виктории показалось, что земля уходит из-под её ног. Слишком больную тему затронул Антон.

– Да как ты смеешь трогать моего отца! Да ты наглый, бессердечный… – она замолчала, не в силах больше произнести ни слова. Словно какой-то комок встал у неё поперёк горла. Девушке вдруг показалось, что она задыхается и, не владея собой, Виктория выбежала на улицу.

Здесь в разговор вмешался глава семейства, всё это время с любопытством наблюдавший за молодыми:

– Ты сейчас же догонишь её и извинишься, – строго посмотрел он на Антона.

– Даже и не подумаю, – отрезал тот.

Отец покраснел и немного привстал, намереваясь подойти к сыну, но мать удержала его, умоляюще взглянув на младшего. Кевин понял молчаливую просьбу матери и побежал догонять гостью.

Виктория уже подходила к своему автомобилю, когда её окликнул Кевин.

– Подожди, Виктория!

Она остановилась.

– Прошу тебя, не обижайся на моего брата, – принялся умолять Кевин. – Я его и сам с трудом переношу. Отец тоже сожалеет и просит тебя вернуться.

– Нет, нет, – отрицательно покачала головой Виктория, – я не желаю больше выслушивать оскорбления. Как он смеет так со мной разговаривать, этот твой братец?

– Извини, Виктория, – Кевин выглядел очень расстроенным.

– Тебе не за что извиняться. Ты же не можешь отвечать за поведение своего братца.

– Тогда, может, вернёшься? Отец очень обрадуется.

– Как-нибудь в другой раз. Извинись за меня перед твоим отцом.

– Но когда мы теперь увидимся? – Кевин умоляюще посмотрел на Викторию.

– Я не знаю, давай созвонимся, – нетерпеливо кинула она, садясь в отполированный до блеска «Фольксваген». Поспешно захлопнув дверцу, она включила зажигание и резко тронулась с места.

Словно сумасшедшая, мчалась Виктория по шоссе, ругаясь про себя всю дорогу: «Как он смел так со мной разговаривать? Да кем он вообще себя возомнил!» Девушка просто кипела от злости и негодования, и эти чувства не утихли даже тогда, когда она подъехала к своему дому – старинному, прекрасно отреставрированному особняку. Главной ценностью усадьбы был огромный сад, усыпанный цветами самых различных сортов, переливающихся всеми цветами радуги. Просто захватывало дух от такого разнообразия растений и их неимоверной красоты.

Всегда, когда Виктории было плохо, она гуляла здесь, вдыхала аромат любимых цветов, и ей сразу же становилось легче. Но сегодня девушка прошла через сад, даже не взглянув на своих любимцев. С размахом открыв входную дверь, Виктория бегом поднялась в свою комнату.

Домоправительница Анна Дель, пожилая, приятной наружности женщина, находившаяся как раз в это время в прихожей, сразу заметила плохое настроение хозяйки. Анна воспитала Викторию и любила её, как свою собственную дочь, на что девушка, однако, никогда не отвечала взаимностью. Для Виктории Анна была такой же прислугой, как и все остальные. Сначала женщина сильно переживала из-за этого, но со временем смирилась. И если все остальные терпели отвратительный характер хозяйки лишь ради щедрого заработка, то Анну, в отличие от других, удерживало чувство привязанности к своей воспитаннице.

Вот и сейчас, увидев, что с Викторией что-то не так, она решила подняться и спросить, не нужно ли хозяйке чего-нибудь, на что та только нагрубила:

– Если мне что-нибудь будет надо, то я сама тебя позову.

– А что приготовить вам на ужин? – осмелилась спросить Анна.

– Я разве сказала, что буду ужинать? – процедила сквозь зубы Виктория.

– Так вы опять уезжаете?

– Никуда я не уезжаю. И оставь меня, наконец, в покое.

Анна решила больше не злить хозяйку и закрыла за собой дверь. Но потом, вспомнив что-то, постучалась и, не дождавшись ответа, снова открыла дверь.

Виктория строго посмотрела на неё, но ничего не сказала.

– Извините, Виктория, – называть хозяйку по имени было единственной привилегией Анны, – но я совсем забыла сказать, что звонил ваш домашний врач, вернее, его секретарша, чтобы сообщить, что они уже получили результаты ваших анализов, и просила вас зайти к ним завтра в восемь часов утра.

– А она не поинтересовалась, есть ли у меня завтра утром на это время? – разозлилась Виктория.

– Но я думала…

– Хорошо, хорошо, – раздражённо отмахнулась Виктория, – только оставь меня в покое.

Анна послушно прикрыла дверь, оставив хозяйку наедине со своими мыслями.

А та не могла думать ни о чём другом, как о нанесённом ей оскорблении. С ней никогда и никто так не разговаривал. Но самое обидное было то, что Антон затронул её отца, которого девушка любила больше всего на свете. Она выросла без матери, поэтому отец оставался для неё единственным родным человеком, и только с ним она чувствовала себя счастливой. Он всегда был рядом – внимательный, весёлый, выполняющий любое её желание.

Виктория взяла его фотографию, стоявшую на тумбочке, прижала к груди, и вмиг счастливейшие воспоминания нахлынули на неё. Так, лежа на своей роскошной широкой кровати и перелистывая в памяти всё то, что ей было очень дорого, она и сама не заметила, как уснула.

На следующий день она проснулась от стука в дверь.

– Да?.. – простонала Виктория сквозь сон.

Дверь открылась, и в комнату вошла Анна.

– Ах! – всплеснула она руками. – Да вы прямо одетыми спали и кровать не расстелили. Что же вы меня не позвали?

– О, Анна… перестань причитать. Что тебе надо от меня в такую рань?

– Уже семь часов, через час у вас встреча с врачом.

– У меня сегодня совсем нет настроения мотаться по врачам.

– Но со здоровьем не шутят, Виктория, и если доктор Валь просил вас зайти, то, значит, это очень важно.

– Что может быть там важного, – отмахнулась Виктория, вставая с кровати.

– И все-таки я думаю, что вам лучше…

– Хорошо, хорошо, – не дала договорить ей Виктория, – схожу я к врачу. Только дай мне спокойно привести себя в порядок.

– Через двадцать минут завтрак будет на столе, – победоносно произнесла Анна и вышла из комнаты.

Виктория ухмыльнулась ей вслед: «Наивная. Возомнила себе, будто я её послушалась. Да не считай я сама это необходимым, то никто бы меня и не заставил. Тем более она. Мнение служанок меня никогда не интересовало».

Виктория осторожно провела рукой по шее и, дойдя до того места, где ей две недели назад вырезали небольшую, невесть откуда взявшуюся шишку, неприятно вздрогнула, наткнувшись на едва заметный шрам. Анализы после операции должны были отправить в специальную лабораторию, дабы убедиться, что уплотнение было безобидным.

Возмутившись тем, что из-за подобного пустяка нужно специально ехать в клинику, хотя можно было бы всё сообщить и по телефону, Виктория решила всё-таки съездить на приём.

Приведя себя в порядок и быстро позавтракав, она вышла во двор, села в уже ожидавший ее у двери «Фольксваген» и направилась в клинику. Припарковав машину на стоянке, девушка вошла в высотное, современное здание, поднялась при помощи лифта на третий этаж и оказалась в приёмной своего врача.

– О, госпожа Райх! Здравствуйте! – поприветствовала её секретарша.

Виктория вежливо ответила на приветствие.

– Проходите! Доктор вас уже ждёт, – провела она её в кабинет врача.

Увидев её, доктор Валь привстал и подал ей руку:

– Здравствуйте, госпожа Райх. Хорошо, что вы пришли, – его голос звучал озабоченно, что очень насторожило Викторию.

– Здравствуйте, – растерянно ответила она, пожав протянутую ей руку. – Что-то не так? – волна страха прошла по всему её телу.

– Вы садитесь, – указал он ей на мягкое кресло.

Она послушно присела, с ожиданием глядя на него испуганными глазами.

– Только не пугайтесь, ещё точно ничего неизвестно, – доктор сел на свой вращающий кожаный стул. – Сейчас моя ассистентка принесёт ваши анализы, и тогда мы всё обсудим.

Страх девушки нарастал всё больше и больше. Врач неловко прокашлялся и с извинением посмотрел на Викторию.

– Вы подождите, я сейчас сам схожу за вашими результатами, что-то моя помощница сегодня очень медлительна, – несмело улыбнулся врач. – Я быстро.

Доктор Валь проворно встал и поспешно вышел из кабинета.

Виктория стала нетерпеливо ждать. Каждая минута казалась ей вечностью. Вскоре она услышала голос врача, доносившийся из приёмной. Он что-то спрашивал у ассистентки, а та ему отвечала. Девушка подошла ближе к двери и прислушалась к их разговору:

– Ах, что же делать? – расстроено промолвил доктор Валь. – Как её жаль! Прямо не знаю, как ей об этом сообщить.

– Но нельзя ли ещё что-нибудь предпринять? – неуверенно спросила помощница.

– Ну, вы же понимаете, на этой стадии рак уже не лечится, это только лишние мучения, – в голосе врача послышалась искренняя боль.

Виктория застыла в ужасе. У неё перед глазами в один миг пронеслись последние годы жизни отца. Почти два года боролся он с раковой опухолью в лёгких, прошёл несколько курсов химиотерапии, испробовал всевозможные лекарства и методы, но так и умер в адских муках.

Девушка постоянно посещала его в больницах и повидала очень много таких больных. Они выглядели настолько жалкими, измученными, обессиленными… В некоторых ещё теплилась надежда, и эти люди боролись из последних сил, а другие уже давно сдались и лишь безропотно доживали последние дни. Глядя тогда на больных раком, Виктория испытывала неимоверный ужас, стараясь каждый раз быстрее покинуть клинику, уверенная в том, что с ней никогда такого не случится. И вот теперь этот приговор…

От мысли, что она окажется среди тех больных людей, при виде которых всегда испытывала холодящий душу страх, считая их уже чем-то потусторонним, Виктория, потеряв контроль над собой, бросилась вон из кабинета, не обращая внимания на летящие ей вдогонку растерянные просьбы доктора Валя вернуться. Что есть сил неслась она вниз по лестнице подальше от этого страшного человека, так легко подписавшего ей смертный приговор. «Этого не может быть. Это просто какой-то страшный сон», – успокаивала она себя.

Виктория почувствовала, будто задыхается. Она выбежала на улицу в надежде, что на свежем воздухе станет легче, но ей было по-прежнему тяжело дышать. Неожиданно она ощутила сильное желание оказаться в саду особняка и вдохнуть свежий аромат своих любимцев. Сев в свой автомобиль, Виктория с огромной скоростью понеслась по улицам.

Уже через двадцать минут выехав из города, она гнала по шоссе с огромным желанием поскорей оказаться дома. И когда она, наконец, к нему подъехала, то, не помня себя, подбежала к своему любимому кусту белой сирени, обхватила его руками и полной грудью вдохнула хорошо знакомый аромат, сразу почувствовав облегчение.

Виктория огляделась вокруг. Всё было таким прекрасным! Сотни разнообразных цветов радовали глаз, а их ароматы кружили голову. Солнце с любовью окутывало своими лучами весь сад. Небо было на удивление чистым, а где-то неподалеку звонко переговаривались соловьи, словно они были хозяевами сада. Виктории казалось невозможным, что она может умереть, когда вокруг всё просто дышит жизнью. Ей было горько, обидно и страшно. Очень страшно! В голове, словно слышимые в реальности, звучали насмешливые слова Антона: «Ну, что же ты?.. Выкупи свою жизнь…»

Виктории вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться своим горем. Захотелось утешения и сочувствия. Но ей некого было позвать на помощь. К бабушке идти было не лучшей идеей, а перебрав в голове всех своих знакомых, девушка поняла, что никому из них не может рассказать о своей болезни. Они, конечно, сделают вид, что потрясены, но на самом деле их это только позабавит. Виктория хорошо представляла их разговоры за спиной: «Кому же достанется всё её состояние? Как повезло бы её жениху…» И, к своему стыду, она понимала, что, окажись на их месте, вела бы себя точно также. Ведь она была всегда эгоистичной и самоуверенной, считала себя чем-то особенным, делила людей на первый и второй сорт. Но теперь девушка понимала, что это не так. Все люди одинаковы. Все они смертны, как богатые, так и бедные. Жизнь невозможно купить ни за какие деньги.

Девушку вдруг начало морозить, она задрожала, в глазах потемнело, ноги почему-то стали подкашиваться, и ей показалось, что она падает и…