ГЛАВА 1. ДВЕРЬ В АРХИВ

Михаил Беспамятный стоял перед дверью в архив. Самое странное, что её вообще не должно было быть здесь.

В административном крыле Академии Технологии большинство дверей были современными, с электронными замками, реагирующими на нейроимпланты сотрудников. А эта – массивная, металлическая, с механическим замком – выглядела как артефакт из двадцатого столетия.

Он провел рукой по своим темным взъерошенным волосам – привычка, сохранившаяся с детства. Высокий, худощавый, с вечно усталыми от чтения зелеными глазами, он в свои двадцать лет выглядел старше сверстников. На шее, за левым ухом, виднелся небольшой шрам от интеграции нейроинтерфейса – такой же, как у всех студентов Академии. Сын историка-архивариуса и инженера-энергетика, он унаследовал от родителей неуемное любопытство к прошлому и непреодолимое желание разбираться в механизмах работы вещей.

Он потянулся к дверной ручке, когда его нейроинтерфейс пискнул.

"Данное действие не может быть записано в память устройства. Включена политика конфиденциальности высшего уровня", – мигнуло в правом верхнем углу зрения.

Интересно. Обычно интерфейс записывал всё, чтобы в конце недели составить обязательный отчёт для администрации академии. "Политику конфиденциальности высшего уровня" Михаил видел только раз – когда по ошибке оказался рядом с кабинетом директора во время закрытого совещания.

Инстинкт самосохранения подсказывал уйти. Но Михаил не зря выбрал специализацию "История технологических инноваций". В нём жило неистребимое любопытство, доставлявшее неприятности с самого детства.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, он потянул дверь на себя.

Воздух внутри показался странным – сухим, с каким-то металлическим привкусом, как будто здесь хранили старое оборудование. Узкий проход вёл вниз, освещённый редкими световыми панелями, казавшимися удивительно архаичными.

Спустившись на несколько пролётов, Михаил оказался в просторном зале с высокими стеллажами. Но вместо ожидаемых физических артефактов или музейных экспонатов, полки были уставлены странными серебристыми кубами размером с детский кулак.

В центре зала располагалась консоль с древним, но работающим интерфейсом. Миниатюрный голографический проектор словно ждал команды.

Подойдя к консоли, Михаил положил ладонь на сенсорную панель. Система ожила, и над проектором появился трёхмерный индекс архива.

"Доступ разрешён", – сообщил бесстрастный голос. "Идентификация: Михаил Беспамятный, студент Академии Технологии. Добро пожаловать в архив общественной памяти".

Архив общественной памяти? Михаил никогда не слышал о таком в Академии. Неудивительно – если бы он спросил о нём кого-нибудь из преподавателей, его бы немедленно отправили к корректировщикам мышления. Все знали, что "общественной памяти" не существует. Есть только официальная история.

"Архив содержит 7,341,926 записей за период 2025–2125. Что бы вы хотели найти?" – спросил голос.

"Что-нибудь о том, как появилась организация "Газ", – сказал Михаил прежде, чем успел подумать.

"Запрос требует уточнения. Организация "Газ" в официальных записях фигурирует как "Глобальная ассоциация защиты". Однако существуют альтернативные источники. Хотите ознакомиться с ними?"

Михаил сглотнул. Он никогда не слышал полного названия "Газа" – организации, чьи сотрудники в масках, напоминающих противогазы, часто появлялись в кампусе для "инспекций качества воздуха". Все знали, что с ними лучше не разговаривать и не задавать вопросов.

"Да", – сказал Михаил.

"Обнаружена запись особой важности, датированная 11 июля 2025 года. Цифровое письмо с прикреплёнными чертежами. Отправитель: К.В."

Проекция трансформировалась в трёхмерную копию старинного конверта. Когда Михаил протянул руку, конверт открылся, и из него появилось письмо, написанное от руки – искусство, ставшее редкостью в эпоху цифровых технологий.

"Кому-то в будущем, когда наступит время,

Если ты читаешь это письмо, значит, произошло одно из двух: либо мои опасения не оправдались, и мир стал лучше, либо – что более вероятно – всё пошло именно так, как я боялась.

Я пишу это 11 июля 2025 года. Меня зовут Карина Ведомая, я руководитель отдела нейрозащиты в компании "ЗАСЛОН". Мы разрабатываем технологии для защиты человеческого сознания от цифровых манипуляций. Но боюсь, наши исследования будут использованы совсем не так, как мы планировали.

Сегодня я узнала о существовании организации "Кольцо" – коалиции корпораций, разрабатывающих технологию, которую они называют "менеджментом воспоминаний". На самом деле речь идёт о тотальном контроле сознания через избирательное стирание памяти.

К этому письму прилагаются чертежи устройства, которое я назвала "мыслеприемником". Оно может не только транслировать мысли в цифровое пространство, но, что важнее, защищать разум от внешних воздействий.

Всегда избегай тех людей, которые стирают память о будущем. Это звучит парадоксально, но они убивают надежду, стирая из коллективного сознания саму возможность альтернативы.

К.В."

К письму были прикреплены чертежи странного устройства с аннотациями, содержащими терминологию, которую Михаил едва понимал: "квантовый биопроцессор", "нейроквантовый резонатор", "субквантовый транслятор".

Он сделал движение, чтобы скопировать данные в свой нейроинтерфейс, но система архива опередила его: "Копирование запрещено. Доступна только визуализация".

Тогда Михаил начал лихорадочно фотографировать проекцию глазными камерами, встроенными в его импланты. Он успел запечатлеть письмо и большую часть чертежей, когда услышал шаги на лестнице.

Тяжёлые, размеренные шаги. Так ходили только сотрудники "Газа" в своих массивных защитных костюмах.

Отдав мысленную команду выключить интерфейс, Михаил нырнул за ближайший стеллаж. Система архива мгновенно погасла, погрузив помещение в полумрак. Оставались только тусклые аварийные индикаторы на полу.

Шаги становились всё ближе. Сердце Михаила колотилось так сильно, что, казалось, его могли услышать даже через стеллажи, набитые серебристыми кубами данных.

Когда фигура в защитном костюме появилась в дверях архива, Михаил уже пробирался к аварийному выходу, обозначенному тусклым зелёным светом. Он знал, что система видеонаблюдения уже зафиксировала его присутствие, но сейчас главное было убраться отсюда.

Проскользнув через узкую дверь, он оказался в техническом туннеле, пронизывающем всю академию. Старые схемы кампуса, которые он изучал из исторического любопытства, наконец пригодились.

Только оказавшись в своей комнате в студенческом общежитии, Михаил позволил себе перевести дыхание.

Стандартное пространство пять на четыре метра, которое было его домом последние два года. Академия Технологии, величественный комплекс зданий на окраине города, была не просто учебным заведением – она представляла собой полностью автономный научный городок, где студенты не только обучались, но и жили, работали, проходили практику. Немногие покидали территорию кампуса чаще раза в месяц.

Он подошел к своему учебному терминалу – тонкой панели, занимающей большую часть одной из стен. Нейроинтерфейс привычно подключился к системе, и перед ним развернулась голограмма учебного плана на следующий день. Четыре пары лекций по "Адаптивной истории инновационных технологий" – его специализации, которая, как ему иногда казалось, была создана специально для него. Только теперь, после найденного письма, Михаил начал понимать, почему в академической программе существовали странные пробелы.

Взгляд упал на закрепленный в углу экрана список запрещенных тем для исследовательских проектов. Это был длинный перечень, обновляемый каждый семестр. Михаил открыл его, пробежав глазами по пунктам:

– Информационные технологии периода 2020-2030 гг.

– Квантовые нейроинтерфейсы раннего поколения

– История развития технологий памяти до Великой Стандартизации

– Частные исследовательские компании начала XXI века

– Технологии защиты информации до формирования Глобальной информационной сети

Большинство студентов никогда не задумывались, почему именно эти темы находятся под запретом. "Устаревшие технологии, не имеющие практической ценности для современного специалиста" – так объясняли на вводной лекции.

Его взгляд остановился на последнем пункте списка, добавленном всего неделю назад: "Альтернативные методы хранения данных, устойчивые к электромагнитному воздействию". Слишком близко к тому, чем он интересовался в последнее время.

Он лег на кровать, глядя в потолок, где медленно плыли проекции "успокаивающих образов" – обязательный элемент интерьера каждой студенческой комнаты. В отличие от большинства, Михаил никогда не верил, что эти пульсирующие абстрактные узоры действительно улучшали концентрацию и помогали усваивать материал. Теперь он задумался, не служат ли они более зловещей цели.

Его нейроинтерфейс пискнул: "Восстановлена стандартная политика хранения данных. Последние 47 минут не содержат записей".

Странно. Это означало, что где-то в его памяти и памяти интерфейса существовал пробел. Но он же всё помнил, верно? Архив, письмо, чертежи…

Он моргнул и активировал галерею своего нейроинтерфейса. Обычно она высвечивалась сразу перед глазами, но сейчас произошла странная задержка. Затем появилось сообщение:

"Обнаружено 17 новых изображений, сделанных в последний час. Источник неизвестен. Сканирование на предмет вредоносного кода…"

Изображения появились перед глазами Михаила: письмо Карины Ведомой и чертежи загадочного устройства, которое должно было спасти человечество от какой-то организации, стирающей память.

"Сканирование завершено. Угроз не обнаружено. Однако данные изображения содержат технологии, упоминание которых запрещено в учебной программе Академии Технологии. Рекомендуется удаление".

Михаил улыбнулся. Он знал, что не может верить своему нейроинтерфейсу. В конце концов, именно академия установила ему это устройство в первый день обучения. И именно "Газ" поставлял технологии для этих имплантов.

"Отклонить рекомендацию. Сохранить изображения в личном зашифрованном хранилище", – мысленно скомандовал он.

В ту ночь Михаил Беспамятный не мог заснуть. Что-то неуловимо изменилось в его мире. Как будто он всю жизнь смотрел на реальность через запотевшее стекло, а теперь кто-то протёр на нём маленький кружок, позволив увидеть всю ясность картины.

Кто такая Карина Ведомая? Что такое "ЗАСЛОН"? И самое главное – что происходит с памятью людей в академии?

Он должен был найти ответы. И построить устройство по тем чертежам, которые сумел сохранить.

Но сначала нужно было найти того, кому он мог доверять. В мире, где забвение распыляется в воздухе, доверие становилось самой твёрдой валютой.