© Уленгов Ю. А., Выборнов Н. Э., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Глава 1

Мотор древнего «бобика» натужно хрипел, под капотом что-то нехорошо стучало. И проблема явно была не в пропущенном техобслуживании или кривых руках механиков: в гараже при районной управе работал мастер с золотыми руками. Просто, сколько ни перебирай выпущенные чертову тучу лет назад движки, сколько ни меняй расходники, ресурс уже вышел. А на закупку новых машин денег не выделяли и не собирались. Это не родное отделение с «А-шестыми», увы. Впрочем, «А-шесть» по такому дерьму и не проедет.

Водитель повернул руль, съезжая с хоть и разбитой, но все же асфальтовой дороги на грунтовку, и я чуть не улетел головой в потолок. Выматерившись сквозь зубы, я дотянулся до ремня безопасности и пристегнулся в надежде, что это хоть немного уменьшит тряску. Рессоры скрипели, «уазик» бросало из стороны в сторону, и я почувствовал совсем не характерную для себя тошноту. Растрясло, укачало, блин.

Еще и с улицы какой-то кислятиной тянет. Наверное, очередной выброс с целлюлозоперерабатывающего комбината, который снабжал страну промышленным картоном, а воздух в городке – ароматами отходов. Как тут люди живут? Не понимаю. А еще говорят, мол, глубинка, природа, воздух свежий. Ага, свежий. Аж два раза. Московский смог и то приятнее.

Окно можно было и прикрыть, но сержант, сидевший за рулем, смолил одну сигарету за другой. Я к табаку пристраститься не сумел, но в милиции эта привычка повальная, найти некурящего очень сложно. И ничего не поделать, «наша служба и опасна, и трудна». Особенно тут, в одном из райцентров Брянской области, вдалеке от столичного лоска. Место-то вроде тихое, но геморроя меньше все равно не становится: кражи, ограбления, пьяные драки… В столице преступления серьезнее встречаются, жестче, а здесь девяносто процентов – банальная бытовуха. Не видит народ просвета, вот и бухает. «Спьяну жизнь херово видно, даже легче жить» – как пел незабвенный. А там, где алкоголь, да еще и некачественный, – там и все сопутствующее. Жена не дала мужу похмелиться – он ей голову молотком проломил. Над трупом «чекушку» приговорил, полегчало – вызвал милицию. Два кореша сидели, бухали, пока один ходил к соседу сигарету стрелять, второй бутылку допил, ему не оставил. Двенадцать ножевых. Алкаш залез к соседу за тазиком алюминиевым, на бутылку сивухи не хватало, тот его застукал. Стыдить начал, мол, как так жить можно, тот и устыдился. До такой степени, что насмерть соседа забил, неприятно, видать, стало нотацию слушать. Мрак, в общем.

Я уже почти решился закрыть раздвижную форточку, когда сержант закурил очередную сигарету. Жесть какая, сколько можно? Я уныло вздохнул и уставился в окно, но и тут ждала засада: снаружи все заволокло густым туманом, сквозь который не было видно ровным счетом ничего. Даже свет мощных фар «УАЗа» бессильно гас уже в каком-то десятке метров от машины.

– Чего-то мне хреново, – проговорил водитель, сбрасывая скорость до тридцати.

Трясти стало меньше, но то, что время, которое потребуется на остаток пути, увеличилось как минимум вдвое, раздражало.

– Так курить надо меньше, – ответил я, бросил взгляд на сержанта. Что-то он и впрямь выглядел сильно так себе, аж позеленел. Видимо, действительно хреново. – Ты что, бухал вчера?

– А что, заметно? – поморщился он.

– Только слепой не увидит, – кивнул я.

– Да, брат из рейса вернулся, – ответил он, вывернул руль. – Опять фонари не работают, что ли…

Дорога стала совсем никакой, но на черепашьей скорости это не особо беспокоило. Зато водитель от последствий вчерашних возлияний, похоже, совсем поплыл. Он, в отличие от меня, был из местных и хотя бы примерно знал, что и где находится, но сейчас то ли из-за плотного тумана, то ли не из-за менее плотной пелены в голове потерял ориентацию.

– Черт, я не помню этих домов, – проговорил он. – Хрень какая-то.

Я поморщился, но ничего не ответил. Больше, чем местные обычаи, меня выводил из себя только брянский выговор – быстрый, неразборчивый и с уродливым, коверкающим язык «гыканьем». Ответить сержанту – значит спровоцировать сержанта на дальнейшие словоизлияния, а это последнее, что мне сейчас хотелось бы слушать.

Я достал из кармана телефон, чтобы хоть немного отвлечься, и увидел, что сети нет, даже 2G. Связь здесь вообще работала как-то странно и непонятно для меня, привыкшего к стабильному московскому LTE. Сеть то пропадала, то появлялась, иногда российские операторы не работали, зато прекрасно ловились белорусские. Та еще аномалия.

Решив, что пялиться в телефон нет смысла, я уставился в окно, за которым сквозь плотную пелену тумана стало видно так и не успевшую стать привычной за полгода картину: полуразваленные дома, сараи и другие постройки непонятного назначения, покосившиеся ворота. Кое-где в окнах мелькали огни свечей: похоже не работало не только уличное освещение, но и в домах пропал свет.

– Слушай, ты быстрее бы ехал, а, – попросил я. – Мне «висяк» в коллекцию не нужен, я в местном РУВД всю жизнь сидеть не собираюсь.

– Да нормально все будет. – Сержант поморщился и помотал головой. – Сто процентов, бытовуха. Пили, поссорились, один другому башку утюгом раскроил и домой ушел отсыпаться. Сейчас найдем его, пока в невменозе, погрузим в «бобик», завтра проспится, в штаны нагадит и будет чистосердечное писать.

Так и сказал «нагадит». Но стоило признать, что он был прав, скорее всего ситуация действительно не особо сложная. Да и участковый, судя по голосу, не волновался, значит, там не жесткий криминал, а бытовое убийство. Но вроде от города до села километров пять, а потом по самой деревне минут пять, а едем уже минут двадцать.

– Ты куда нас завез, Сусанин? – спросил я, понимая, что дорога как-то странно затянулась.

– Да хрен его знает, – пожал плечами сержант, помотал головой и резко остановил машину так, что ремень больно впился мне в грудь. – Туман этот все, блин. Чего-то мне совсем нехорошо…

Я снова вытащил из кармана смартфон, включил навигатор, но GPS отказывался находить наше местоположение. Ладно хоть офлайн-карта работала, нужно было выйти, посмотреть улицу и номер какого-нибудь из ближайших домов, может быть, спросить дорогу у аборигенов, если таковые попадутся на глаза.

– Подожди меня тут, – сказал я, освобождаясь от ремня, открыл дверь и спрыгнул на землю.

«Тиха украинская ночь». Местную ночь, конечно, нельзя было полноправно назвать украинской, но родина Тараса была совсем рядом. А вот про тишину – правда: я не слышал ни звуков фур, проезжающих по проходящей совсем недалеко трассе, ни голосов. И даже животные как-то притихли.

Туман будто стал еще плотнее, казалось, можно протянуть руку и пощупать мягкое облако. Чтобы разглядеть номер дома, пришлось включить вспышку на телефоне и подойти вплотную к забору, стоявшему на страже частной жизни жителей села. Быстро отыскав номер и название улицы на карте, я развернулся и крикнул:

– Слышь, а ты в курсе, что нам вообще в другой конец села?

Сержант не ответил, он оказался слишком занят тем, что блевал. Встал, нагнувшись и упершись руками в колени, и стал извергать из себя содержимое желудка вперемешку с какой-то слизью. Похоже, парню было совсем хреново, а мне оставалось только стоять в стороне, не зная, как помочь. Да и не особо я горел желанием лезть, если честно.

Похоже, напитки, которыми они вчера праздновали возвращение брата-дальнобойщика, оказались совсем плохого качества. Я вообще предпочитал не пить ничего, купленного в местных супермаркетах, опасаясь нарваться на контрафакт и ослепнуть от отравления метанолом. Насколько мне рассказывали знакомые, практически весь элитный алкоголь в провинции – подделки различного качества. Что уж говорить про дешевое бухло?

– Вот тебе и дедовский самогон, – пробормотал сержант, подтвердив мою догадку, наклонился и испустил очередную тугую струю. Прислонился к борту машины спиной, вытер губы тыльной стороной ладони и сплюнул. – Больше не пью.

– Что-то тебе совсем плохо, – кивнул я. – Сходил бы проверился, УЗИ печени сделал, кровь сдал. Может, врач назначит хоть что-то.

– Знаю я этих врачей. – Он помотал головой, но тут же схватился за нее руками, будто боялся, что отвалится.

– Слушай, иди-ка ты в салон, я сяду за руль. Вроде нашел на карте нужный дом, доедем как-нибудь.

– Ты прав, наверное, – кивнул он, снова поморщился, очевидно, от накатившего приступа тошноты. – Черт, сейчас опять блевану.

– Только не в машине, – предупредил я его. – Можешь, конечно, в «стакан» залезть, там металл везде да коврик резиновый. Особо не напачкаешь. Но лучше потерпи.

– Еще в «стакане» не ездил, – поморщившись, ответил он, сплюнул и двинулся к пассажирской дверце.

Я потянул на себя ручку, забрался на водительское сиденье и захлопнул дверь. Дождался, пока сержант устроится, повернул ключ, заставив двигатель недовольно заворчать, вынул из кармана смартфон и прикинул примерно, куда ехать. Построив у себя в голове маршрут, медленно тронул «бобик».

Местные дороги оказались хитрее, чем я ожидал. Мы проехали всего полторы сотни метров, и грунтовку пересекла еще одна дорога, которой на карте не было. Выругавшись, я продолжил гнать «УАЗ» вперед, пока не добрался до приметного ориентира – здания котельной, которое стояло вплотную к нужному перекрестку.

Я вывернул руль, проехал еще чуть-чуть вперед и снова повернул, заезжая на асфальтированную дорогу. Это был кратчайший путь до противоположного конца села, куда нам и было надо.

В свете фар мелькнула собака, которая быстро перебежала дорогу и исчезла в зарослях на противоположной стороне, отправившись по своим делам. Еще через сто метров мы встретились с более продвинутым представителем местной фауны.

У края дороги, подняв руку, стоял один из аборигенов – здоровый мордатый мужик в ватной куртке. Пришлось притормозить, но глушить двигатель я не стал: мало ли чего он может выкинуть? Тем более что местный житель оказался изрядно пьян: он пошатывался и периодически бормотал какую-то непонятную околесицу с изрядной долей матерщины.

– Слышь, – изрек он, с трудом сфокусировав на мне взгляд своих мутных глаз. – Вы городские, что ли? А чего свет вырубили?

– Понятия не имею, дядь, – ответил я. – Ты бы шел домой, проспался, а нам по делам ехать надо.

– А че за дела? – не понял он.

– Тебя это не касается. – Разговаривать с ним у меня не было никакого желания, тем более что уже казалось, что от смеси запахов тяжелого водочного перегара и странного кислого тумана меня самого вот-вот стошнит. – Когда касаться начнет, уже за тобой приедем, понял? Свободен.

– Ладно, ладно. – Толстяк, похоже, понял, что я не намерен вести диалог, и решил отвалить.

Он обошел машину, цепляясь рукой за капот, чем заставил меня недовольно скрипнуть зубами, и пошел в том же направлении, куда только что скрылась собака, но запутался в собственных конечностях и свалился в кусты, огласив улицу несколькими нецензурными выражениями.

Я побоялся, что мой напарник сейчас потребует, чтобы мы пошли и немедленно спасли алкаша, но сержант опустил голову на грудь и, похоже, заснул, даже не заметив произошедшего. Оставалось только вновь тронуть машину.

Минут через десять я добрался до места назначения. Может быть, приехал бы раньше, но, к своему стыду, заблудился в трех соснах и проехал мимо нужного здания. Пришлось делать крюк, потом выходить, снова отыскивать на ближайшем строении табличку с указанием улицы и номера дома.

Я остановил «УАЗ» на дороге, не рискнув заезжать на импровизированные мостки, представлявшие собой железные ворота, брошенные поверх нескольких толстых бревен, заглушил двигатель и растолкал сержанта. Того, похоже, совсем разморило, а от сна в движущейся машине он совсем одурел. Но послушался, вылез из тачки, зачем-то прихватив свою «ксюху», будто кто-то мог на нас напасть, и встал, прислонившись спиной к двери «УАЗа».

Окраина села вообще представляла собой жалкое зрелище. Три или четыре дома вокруг заброшены, один вообще развалился, кое-где покосились заборы, а участки заросли полынью, крапивой и сорной коноплей. Дом, который был нам нужен, и сам выглядел как заброшенный, но у него хотя бы была целая крыша. Значит, хозяин хотя бы топил печь, а балки и стропила не прогнили насквозь от сырости.

Участковый нас встречать не вышел, хотя звук движка «бобика» был наверняка прекрасно слышен в хлипком строении. Я решил не дожидаться приглашения, открыл ворота и вошел в неухоженный и заросший крапивой двор. Мои ожидания оправдались: похоже, что дом действительно принадлежал какому-то местному ханурику. Крыша сарая провалилась внутрь, возле собачьей будки валялся ошейник на цепи, проходима была только небольшая тропинка, ведущая к крыльцу. Нормальный человек так жить не станет.

Я двинулся в сторону входа, стараясь избегать колючих листьев. Под подошвой хрустнули осколки бутылки, и я выругался: туфли стоили три сотни баксов, не хватало только пропороть подошву. Уверен, адекватной замены не купить не только в дыре, куда меня сослали, но и в самом Брянске.

Встал, прислонившись к стене, проверил подошву – все оказалось в порядке. Слава богу. Двинулся дальше, стараясь смотреть, куда наступаю, но все-таки умудрился обжечь ладонь о торчащий стебель крапивы, поморщился и почувствовал всплеск раздражения. Мысленно проклял и этот город, и аборигенов, которые ничего, кроме дешевого алкоголя и поиска денег на него, не знают, и ублюдков, которые везде ходят с камерами и снимают что ни попадя и себя-дегенерата.

К крыльцу вела покосившаяся лесенка из прогнившего дерева. Следы краски, даже если она здесь и была, давно стерлись, всюду росли плесень и лишайники.

Каждую секунду ожидая, что ступени проломятся под моим весом, я поднялся вверх, толкнул входную дверь и вошел в помещение, из которого потянуло запахом застарелой мочи, водочного перегара и почему-то железа.

– Эй, есть тут кто? – спросил я.

Ответа не было. Я прислушался, но не услышал ничего подозрительного, поэтому двинулся дальше. Прошел мимо кухни, заваленной пустой стеклотарой, похоже подготовленной к сдаче, чуть не споткнулся о валяющийся на полу разбитый старинный торшер и толкнул дверь, ведущую в следующее помещение.

Это был зал. Такой вывод я сделал по продавленному дивану с разорванной во многих местах коричневой обивкой, и пузатому телевизору. На полу кто-то копошился. Я опустил взгляд и присмотрелся. Зря.

Стоило мне разглядеть, что именно там происходит, как в желудке все перевернулось, а недавно съеденный ужин стал подниматься вверх. Правда, блевануть организму не позволил мозг, не поверивший в увиденное и лихорадочно пытающийся отыскать причину галлюцинаций.

На полу жрали мужика. С азартом и упоением, с аппетитом, давясь и размазывая по лицам кровь вперемешку с желчью и дерьмом из вывалившихся наружу потрохов. Мозг отказался оценивать происходящее и перешел в режим наблюдения, бесстрастно фиксируя увиденное.