Пусть в моей жизни будут самыми худшими те мгновения, которые мне пришлось пережить во время одного из моих дежурств. Я и представить не могла, что может со мной такое случиться. Хочу поделиться впечатлениями, по всей вероятности, для того, чтобы освободить свою голову от неприятных воспоминаний, произошедших со мной три месяца назад. И хочется поблагодарить своих коллег за хорошее отношение ко мне и поддержку в ту ночь; и пусть это будет моим признанием, которое я скрыла даже от близких людей. Я пыталась эту ситуацию изо всех сил осознать, но, видимо, ещё потребуется время.

Ночные дежурства приводят к недосыпу, к чрезмерной усталости, и, как следствие – к моральному истощению. Не помешало бы взять короткий отдых, мечтала я.

Проверив катетеры и койку моего пациента, убедилась, что он в норме и без особых изменений. Перешла к своему столу, взяла бутылку минералки, сделала глоток. В палате полумрак. Хотела встать и посмотреть температуру комнаты, но вдруг вижу в углу тень человека, с едва заметной улыбкой на лице. Меня объял страх, в груди сильно заколотило. Вскочила, и не веря своим глазам, выбежала из палаты. Изумлённая, стояла в коридоре, задаваясь вопросом: «Кто это был и наблюдал за мной всё это время?!»

На часах 02:30 утра. Меня охватила паника.

Может, вызвать охрану? – подумалось.

Но я была настолько эмоционально потрясена, что с трудом бы описала, что произошло. От этого мне стало ещё хуже, совсем не по себе.

–Интересно, ОН всё ещё тут? ОН долго будет преследовать меня? Или мне просто показалось? – мелькнуло в голове.

Смена моя закончится в 8: 00. Как же мне поступить?

Я уже пять лет занимаюсь любимым делом. Работаю в частной клинике в отделении реанимации. Окончила колледж в известном городе, в штате «Персиковый штат» или ещё «Штат ореха пекан». Догадливый читатель понял, где я живу и работаю.

Во время обучения в колледже я узнала всё то, что мог усвоить мой мозг и даже более того. И практику проходила в этой клинике, где сейчас работаю медсестрой. Я поражалась уже тогда больничному «муравейнику»: беготня сотрудников отделения с аппаратурой, то и дело пациентов перемещают на койке-каталке. Изо дня в день одна и та же круговерть. Разве только разнятся пациенты, имеющие каждый из них свою историю, свою причину попадания в это отделение. И весь медперсонал делает всё возможное, чтобы спасти больного. Как же сильно я полюбила эту рутину, ставшую частью моей жизни.

Сегодня у меня очередная ночная смена. Обычно все дежурства проходят незаметно, как-то быстро. Здесь только больные в критическом состоянии. И таким требуется серьёзный подход.

Отделение наше рассчитано на 12 коек, и сегодня обещает быть не слишком загруженным, только трое больных, требующих интенсивного лечения. Под моим наблюдением один из них., и моя роль в том, чтобы ежечасно наблюдать за ним, и при необходимости оказать своевременную помощь.

Время за полночь. В очередной раз подошла осмотреть своего пациента и проверить капельницу. Поправляю его руку, и вдруг слышу чьё-то дыхание позади себя. Это было глубокое дыхание грудью. Мне показалось, это мужчина, я даже почувствовала его торс очень близко к своей спине. Ощутила его прикосновение на затылке, и всё моё тело покрылось гусиной кожей от макушки до пят.

На мгновенье я задержала дыхание, пыталась сосредоточиться, начала дышать часто и поверхностно. Не прошло и десяти секунд, как стало тихо. Я успокоилась и пошла к своему посту. Сделала два-три глотка уже давно остывшего травяного чая. Записала показания монитора. Вновь услышала шорох и шевеление, но теперь уже в углу палаты. Не обращая на это внимание, начала проверять назначения доктора, но почувствовала онемение пальцев на правой руке. (Такое часто бывает, когда я сильно волнуюсь). Мне стало невыносимо жутко. Я подумала: что за чушь? Почему я испугалась? Я была в полном недоумении от происходящего. Начала интенсивно растирать свои руки.

Мой единственный пациент интубирован для искусственной вентиляции легких и находится в состоянии глубокого сна. Мужчина средних лет, крупного телосложения, с добрым лицом. Глядя на него, я впервые задумалась о его жизни в семье.

Но в этот момент я снова занервничала: до этого дня мне не приходилось сталкиваться с жуткими явлениями в больнице, это было новое ощущение.

В отделении интенсивной терапии всегда присутствует шум. Большая часть шума неизбежна; шум исходит от системы мониторинга или другого медицинского оборудования. Однако в начале ночного дежурства медперсонал старается приглушить свет и избегать любого ненужного шума, пытается сделать всё максимально комфортно для столь необходимого ночного отдыха пациентов. Даже если эти пациенты находятся под действием снотворных препаратов.

Присев за свой стол, я решила отвлечься от необъяснимых звуков. Волнуясь, еще раз просмотрела лист назначений, не пропустить бы чего-нибудь. Смотрю в монитор, но что-то начинает притягивать мой взгляд и заставляет меня смотреть в противоположный угол. Я остолбенела, увидев ЕГО снова. ОН сидит в другом конце палаты и наблюдает за мной. Это было теперь так ясно для меня. Это и есть тот самый крупный мужчина, который, вероятно стоял за моей спиной и глубоко дышал. На минуту закрыла лицо руками. Мое необъяснимое состояние вызывает истерику. Я оказалась неготовой и страшно уязвимой в такой ситуации. В отчаянии посмотрела вокруг – не удаться ли где-нибудь спрятаться?

Прислушалась: ни звука. К тому же ОН исчез.

Снова вернула взгляд на монитор: надо еще раз перепроверить назначения. Вроде всё выполняю по схеме, успокоила я себя. Теперь уж отражение того мужчины вижу в мониторе, как будто из-за моей спины пытается мне что-то сказать. Я судорожно оглядела палату, посмотрела на больного, никого нет, кроме него. Он находится на аппарате. Никаких лишних звуков, лишь слабо слышна работа ИВЛ.

– Или мне померещилось? – спросила я себя. Где ОН, кто ОН, что ОН такое..?

Мне стало страшно оставаться в этой палате. Вспомнила, как в детстве, когда мне было страшно, я звала отца: «Папочка, папочка, спаси меня!». Хотелось закричать, но взяла себя в руки.

– Нэнси, говорю я себе, успокойся. Иначе коллеги подумают, что я параноик.

От эмоционального напряжения начала болеть голова.

Медсестры и доктора в отделении интенсивной терапии работают в тесном контакте между собой. Всегда есть связь друг с другом. Это обусловлено спецификой работы, это, как одна команда, «играющая в футбол», у всех общая цель – забить мяч в одни ворота.

Я сварю кофе и съем что-нибудь из сладкого, решила я.

Вошла в комнату персонала, не желая оставлять пациента одного надолго, но мне бы ещё несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Привет, Нэнси! – весело сказал дежурный доктор. Он тоже готовил себе кофе

–Я только что проверил карту лечения твоего пациента, добавил ещё одно внутривенное вливание раствора Лактата Рингера, желательно дать ему это через два часа. Хорошо?

– Хорошо, – ответила я. Сама думала о пережитом рядом со своим пациентом.

Глядя на доктора, я подумала, стоит ли мне рассказать, что произошло?

– Ты в порядке, Нэнси? – опередил меня доктор с недоумением на лице.

– Ты выглядишь бледной, – добавил он.

– О, да…не знаю…я в порядке; мне просто нужно выпить кофе и съесть чего-нибудь из сладкого. Это поможет мне продержаться до утра. Может быть, у меня низкий уровень сахара в крови, решила я.

Я попыталась сделать вид, что всё хорошо, натянула улыбку. Но доктор, по-моему, заподозрил что-то неладное со мной.

– Вдруг что-нибудь тебе понадобится, просто позвони мне, хорошо? – сказал он, взял свой кофе и покинул меня.

Взяв себя в руки, съела два тоста, обильно намазанных сверху мёдом, запивая кофе. И меня, действительно, немного отпустило. Я вернулась к своему больному, подготовила раствор для очередной капельницы.

Если доктор никого не видел в палате моего пациента, значит, нет никого, это я себя чересчур накручиваю, возвращаясь в палату сделала я заключение.

Он ведь даже сказал: «если что-нибудь понадобится, обратиться к нему».

Я ничего не смогла доктору рассказать, хотя он заботливо поинтересовался моим состоянием. От этого мне стало себя жалко. Хотела разрыдаться. Но нет, во всяком случае, не здесь и не сейчас. Открыла кран, намочила ладонь холодной водой, брызнула на лицо, пытаясь унять нервное напряжение.

Кто-то разыгрывает меня? Для чего? Что ему нужно от меня? – ответа я не находила.

Всё-таки, а не сказать ли ему, что за мной наблюдает чья-то тень? – но я решила этого не делать. Он может подумать, что я сумасшедшая и отправит меня домой. Но я уверена, отчетливо видела ЕГО силуэт, и ОН существует.

И что же мне ответить, если спросят, что произошло? Я работаю здесь уже достаточно давно, но впервые в жизни я оказалась в драматической ситуации. Уж я не могу сказать про себя, что слишком впечатлительна.

Нельзя быть параноиком, это всего лишь видение и ничего больше. Нет, нужно собраться, я никого не боюсь. Я справлюсь с НИМ, взбодрила себя. Но прежде чем проведать его, я села за свой стол и записала данные для утреннего отчета в его карте лечения. А не полистать ли мне журнал, (я нашла его на столе), вероятно, был оставлен кем-то, кто работал в дневное время.

Мне было все равно, о чем читать; это было просто что- то, что отвлечёт меня от странных видений. Кстати, я нашла кое-что интересное для прочтения, в конце прочитала несколько анекдотов и даже посмеялась над одной из шуток.

Как вдруг услышала низкий мужской голос, словно эхо разнеслось по палате. Ледяная волна пробежала по спине, по позвоночнику.

– О, нет, нет, нет, прекрати! – закричала я!

Схватила и сердито швырнула журнал, который улетел за стеллаж – тележку, где находятся все препараты для экстренной помощи. Подскочила и заставила себя оглядеть всю палату. Все казалось привычным. Я подошла к стеллажу с препаратами и стала, как обычно, готовиться к утренним процедурам. Придвинувшись ближе к пациенту, начала выполнять обязательные для него процедуры.

Поскольку он находился под действием сильного успокоительного, я никогда не смотрела как следует на его лицо почему-то, когда проводила гигиенические процедуры и меняла его положение. Даже не посмотрела на него внимательно, когда проверяла расположение и фиксацию его линий и трубок. Но теперь можно его разглядеть получше. Сначала я подумала, что он бодрствует с открытыми глазами. И на мгновенье почувствовала зрительный контакт с ним.

Я посмотрела в его пронзительно голубые глаза. На лице увидела улыбку. Уже знакомую, того мужчины, который смотрел на меня и чье присутствие сопровождало меня всю ночь. Странные переживания переполняли меня, отчего изнутри охватила дрожь по всему телу. Я замерла, не в состоянии пошевелиться.

То ли оттого, что ноги подкосились, то ли от страха, схватилась за поручни кровати. Всевозможные тревожные мысли пронеслись в моей голове, поймала непреодолимый страх перед тем, что должно было произойти. Пульс участился, а дыхание остановилось. Как долго, я не знала. Слышала его очень шумное дыхание; оно было таким громким, что, казалось, перекрывало все остальные звуки мира. Невероятным усилием воли я заставила себя посмотреть на своего пациента. Увидела, что он лежит с закрытыми глазами, и все его трубки были там, где им положено быть. Всё выглядело, как и прежде. Ничего особенного.

Должно быть, происходит что –то потустороннее, – подумала я про себя.

Или я схожу с ума? Мне действительно страшно.

Было стыдно и глупо. Так может вести себя болезненно нервозный человек. Но я ничего не могла с собой поделать. Не знаю, как мне быть, – ругала я себя.