Переводчик Ксения Артамонова

Научный редактор Ирина Царегородцева

Редактор Дмитрий Беломестнов

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта А. Василенко

Арт-директор Ю. Буга

Корректоры А. Кондратова, Е. Аксёнова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Художественное оформление и макет Д. Изотов

Фото автора на обложке Э. Мейсон

© Nadia Wassef, 2021

This edition published by arrangement with United Agents LLP and The Van Lear Agency LLC

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2022

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Посвящается Рамзи и Файзе, без которых ничего бы не было;

Хинд, которая слышит каждое биение моего сердца;

Зейн и Лейле. Я старалась.

Это правдивая история, хотя некоторые имена были изменены.

Пролог

В 1981 году, когда члены «Братьев-мусульман»^[1] убили президента Египта Анвара Садата и к власти пришел вице-президент Хосни Мубарак, мне было семь лет. В 2011 году, когда Мубарака отстранили от власти, я занималась продажей книг, у меня было десять книжных магазинов, сто пятьдесят работников, две магистерские степени, один бывший муж (далее – Номер Один), один нынешний муж (Номер Два) и две дочери и мне было тридцать семь.

Но наша история начинается задолго до революции в Египте и серии восстаний, известной как «арабская весна». Бо́льшую часть своей жизни я прожила на Замалеке, острове на реке, протекающей через пустыню, – его координаты: 30° северной широты, 31° восточной долготы. Замалек, район на западе Каира, раскинулся посреди Нила. Согласно легенде, Каир получил свое название в честь взошедшей над ним в день его основания планеты Марс, по-арабски – ан-Наджм аль-Кахир. Арабское название Каира – аль-Кахира, то есть «покорительница».

На главной пешеходной и автомобильной дороге Замалека, улице Двадцать шестого июля, стоят две постройки под названием «многоквартирные дома "Балер"», похожие друг на друга как сестры. Их высокие потолки, внутренние дворы и лепнина на стенах свидетельствуют о былом величии. Теперь же компрессоры кондиционеров намертво вцепились в балконные ограждения, висящие провода облеплены грязью и обрывками бумажек, под палящим солнцем болтается выстиранное белье. Вся улица пестрит вывесками разных заведений: антикварная лавка «Нуби», кофейня «Чилантро», Thomas Pizza, «Банк Александрии» – и на углу книжный магазин с большим окном, Diwan – тот самый, который мы с сестрой Хинд открыли в марте 2002 года. В последующие годы мы с Хинд открыли еще шестнадцать (и закрыли шесть) филиалов по всему Египту, но каждый наш магазин повторял облик этого – нашего флагмана, нашего первенца.

Мы с Хинд задумали Diwan однажды вечером в 2001 году, за ужином с нашими старыми друзьями Зиядом, Нихал и ее теперь уже бывшим мужем Али. Кто-то задал вопрос: «Если бы вы могли делать все что угодно, чем бы вы занялись?» И мы с Хинд дали один и тот же ответ. Мы бы открыли в Каире новый книжный магазин, первый в своем роде. Незадолго до этого наш отец скончался от беспощадной болезни – бокового амиотрофического склероза. И мы обе, с ранних лет любившие чтение, искали утешение в книгах – но современных книжных магазинов в нашем городе не было. На рубеже двух тысячелетий издательское дело, дистрибуция и книготорговля в Египте находились в упадке, к которому привели десятки лет неудавшегося социализма. Начиная с правления Гамаля Абдель Насера, второго президента Египта, и потом, при Анваре Садате (третьем) и Хосни Мубараке (четвертом), государство не справлялось с резким ростом населения – и это в итоге обернулось безграмотностью, коррупцией и сворачиванием инфраструктуры. В попытках подавить инакомыслие каждый политический режим брал культурную деятельность под свой контроль. Писатели превратились в госслужащих, а бюрократия медленно и планомерно раздавила литературу. Создавалось впечатление, что в Египте не осталось тех, кому хотелось бы читать или писать. Казалось, во времена такой культурной атрофии открыть книжный магазин было практически невозможно – и вместе с тем это было совершенно необходимо. К нашему удивлению, друзей эта идея захватила не меньше, чем нас. И в тот вечер мы стали пятью партнерами по бизнесу: Зияд, Али, Нихал, Хинд и я. Потом мы несколько месяцев без устали обсуждали новый проект, налаживали связи и строили планы. А затем Хинд, Нихал и я приступили к работе. И благодаря нашему совместному труду стали назваными сестрами, тремя хозяйками Diwan.

Мы с Хинд и Нихал совершенно разные люди. Хинд – закрытая и бесконечно преданная, Нихал – высокодуховная и щедрая, а я – человек дела. Став бизнес-партнерами, мы все старались проявить в работе свои лучшие качества, хотя зачастую нам это не удавалось. Мы разделили обязанности в соответствии со своими склонностями и пристрастиями: Хинд и я лучше разбирались в книгах, а Нихал лучше налаживала контакт с людьми. Впрочем, это разделение никогда не было строгим и однозначным. Всех нас объединял язык. И все наше внимание и весь наш труд были посвящены словам. Мы гордились египетской культурой и хотели ею делиться. У нас не было бизнес-плана, не было склада, но не было и страха. Мы были смелыми из-за отсутствия опыта: мы не знали, с какими трудностями нам придется столкнуться. Мы были молодыми женщинами: мне было 27, Хинд – 30, а Нихал – 40. В следующие два десятка лет нашей троице пришлось пройти рука об руку через браки, разводы, рождения и смерти. Нам довелось испытать все тяготы ведения бизнеса в патриархальной стране: прокладывать свой путь через домогательства и дискриминацию, обхаживать деспотичных бюрократов и по ходу дела разбираться в правилах египетской цензуры.

С самого начала мы знали, что наш магазин не должен выглядеть пережитком прошлого. Все в нем должно было служить определенной цели. Каждый аспект должен был быть обоснован, начиная с названия. Однажды за обедом наша мать, Фаиза, терпеливо слушала, как мы с Хинд бьемся над этой проблемой. В конце концов устав слушать наши предложения и желая поскорее вернуться к еде, она сказала: «Диван». Она перечислила значения этого слова: собрание стихотворений на персидском и арабском языках, место встречи, гостевой дом, софа, а также титул. А «дивани» – это вид арабской каллиграфии. Помолчав немного, она добавила, что это слово к тому же читается одинаково что по-арабски, что по-английски, что по-французски. И вновь уткнулась в свою тарелку. Мы были покорены.

Вдохновленные тем, что название наконец найдено, мы обратились к Нермин Хаммам, графическому дизайнеру, также известной как Мину, за помощью в создании логотипа. Мину – всезнающая женщина с едким юмором и широкой, открывающей десны улыбкой – попросила Хинд, Нихал и меня описать Diwan так, как если бы это был живой человек. Мы сказали, что наша Diwan^[2] и есть живой человек и история у нее такая:

Создание Diwan было реакцией на мир, в котором до печатного слова никому больше нет дела. Она родилась 8 марта 2002 года, в Международный женский день. Она выходит далеко за рамки того физического пространства, которое занимает. Она принимает и уважает всех, какими бы разными они ни были. Как хорошая хозяйка, она приглашает своих гостей немного задержаться в ее кафе. Она принципиально против курения: она знает, что курение в других заведениях ее страны не возбраняется, но твердо намерена стоять на своем. Ее идеалы благороднее тех, что диктует ее окружение. Она честна, но не станет наказывать воров. Она искренна и будет гнать от себя неискренних. Она не любит цифры. Ей не нравится этот мир вокруг, где все делится лишь на черное и белое, и она будет стараться изменить его с помощью книг. Она убеждена, что понятия «Север» и «Юг», «Запад» и «Восток» лишь ограничивают наше мышление, поэтому предлагает книги на арабском, английском, французском и немецком. Она сводит вместе людей и идеи.

Мину превратила наше описание в логотип. Она написала «D-I-W-A» броским черным шрифтом и добавила арабское «N». Эта последняя буква – отсылка к нун ан-нисва и нун аль-инас – придает прилагательным, глаголам и существительным значение женского рода^[3]. Все слово Мину окружила ташкиль – диакритическими знаками.

Мину не только нарисовала логотип – она создала бренд, способный расти и меняться. Она открыла для Diwan пути распространения: бумажные пакеты, закладки, открытки, свечи, упаковочная бумага, ручки, карандаши и обои. На улицах Каира бумажный пакет Diwan стал символом культурного статуса. Когда в последующие годы я вдруг замечала наши пакеты на лондонских улицах или в нью-йоркском метро, это каждый раз было как удар молнии.