Глава 1

Университет и переезд. Наконец-то я добралась до момента, когда необходимо перейти на новую ступень и частично избавиться от прошлого.

В понедельник утром мы с сестрами и мамой отправились в путь, чтобы добраться до соседнего города, где мне предстоит учиться в течение четырех лет. Мои сестры явно расстроены, и, хотя они могли бы объяснить это нежеланием расставаться с младшей сестричкой «Рови», настоящая причина лежит на поверхности. По пятницам они с удовольствием проводят время в баре со своими мужьями, а дети не могут оставаться дома одни. Сейчас они осознают, как сильно им будет не хватать этих вечеров.

Когда машина останавливается у университета, перед глазами открывается прекрасный вид: зеленая лужайка и трехэтажное здание темно-красного цвета, которое является частью университетского комплекса. Лизи, старшая сестра, с улыбкой перекидывает руку через мое плечо и делает несколько шагов по направлению к аллее.

– Ты уже готова провести четыре года в тюрьме? – громко спрашивает Агнесс, выходя из автомобиля.

– Не обращай внимания, – старшая сестра выразительно смотрит на младшую. – Когда она пытается шутить, становится похожа на лягушку. Не передавай нам свои бородавки, хорошо?

Старшие сестры рано вышли замуж, поэтому на данный момент у них нет ни образования, ни работы. Но в их жизни есть человек, который обеспечивает их всем необходимым – муж.

Элизабет, которую мама и все семейство ласково называют Лизи, стала матерью в восемнадцать лет. Сейчас её сыну Дэниэлу уже пять. Он унаследовал от нашей семьи большие голубые глаза и каштановые волосы, которые являются визитной карточкой всех Гордонов. Лизи – стройная и бледная девушка с тёмно-каштановыми волосами до плеч. Её широко распахнутые голубые глаза, прямой нос и тонкие губы создают образ, который приятно рассматривать. Из-за недостаточного опыта в воспитании она часто не знает, чем занять гиперактивного сына, поэтому чаще всего малыш постоянно сидит в телефоне. В отличие от остальных членов нашей семьи, которые ставят в жизни немного другие приоритеты, Элизабет умеет находить общий язык с окружающими и всегда открыта, благодаря чему является моей самой любимой сестрой.

Агнесс на два года младше Элизабет, но у нее тоже есть ребенок, который родился, когда ей было девятнадцать. В отличие от старшей сестры, Агнесс знает, как обращаться с детьми, ведь в подростковом возрасте она часто присматривала за соседскими малышами. Её каштановые волосы струятся по спине до поясницы, слегка пушатся на концах. Голубые глаза, небольшие, но хитрые, выдают истинную натуру. На круглом лице, мягком и словно выточенном из мрамора, нежно приоткрываются пухлые губы, готовые расцвести в улыбке или замереть в легком вздохе. Маленький аккуратный носик, изящный и тонкий, как фарфоровая статуэтка, завершал этот весьма очаровательный образ. Внешностью она вышла, только вот характер оставлял желать лучшего.

Мама гордится и Агнесс, и Лизи, но все же Агнесс – ее любимица. Между ними очень тесная связь, которая подпитывается обсуждением других за круглым столом вечерами.. Наши отношения нельзя назвать идеальными. Мы слишком часто конфликтуем со средней сестрой и никак не можем найти общий язык, из-за того что Агнесс считает себя главенствующей над младшей, словно я считаю ее авторитетом.

С внешностью мне тоже очень повезло. Каштановые волосы, длиной чуть ниже лопаток, блестящие и прямые. Чёрные густые ресницы оттеняют широко распахнутые голубые глаза. Пухлые алые губы и аккуратный вздернутый носик создают образ «беби-фейса», с которым мне приходится мириться, иногда выслушивая в свой адрес колкие комментарии, которые я отстаиваю не менее колкими словами. Характер достаточно умеренный, но я могу быть взрывоопасной, если дело касается несправедливости и унижений.

Мама выходит из машины и окидывает студентов недобрым взглядом, чтобы произнести:

– Барри уже отвез твои вещи в дом миссис Диксон, машина там же. Надеюсь, ты помнишь адрес?

– Мам, я все помню, – киваю с улыбкой. – Все будет хорошо, поэтому не стоит звонить мне каждые три минуты и спрашивать, как дела, хорошо?

– Не разговаривай с ней так, – вмешалась Агнесс. – Она переживает, ты будешь одна в незнакомом городе. Пожалуйста, будь с ней немного вежливее хотя бы раз, а не срывайся по пустякам, как невменяемый подросток. Захотела учиться – учись, только на звонки отвечай.

– От твоих слов сквозит пренебрежением к образованию. Могла бы хоть изобразить за меня радость.

– Так, перестаньте, – решает вмешаться Лизи, убирая руку с моего плеча. – Ровена молодец, что решила идти за мечтой и вовремя поняла, кем хочет стать. Это стоит уважать.

Прошептав «спасибо», наблюдаю как рядом с нашей машиной припарковывается черный джип, из которого выходят привлекательные парень и девушка. Молодой человек слегка взъерошил свои темные волосы и быстро одернул подол свободной белой футболки, перед тем как поднять на меня взгляд. Он на мгновение растерялся, а я благоразумно отступила в сторону, чтобы дать ему пройти, на что незнакомец очаровательно ухмыльнулся, успев пройтись по мне оценочным взглядом, и прошел мимо слишком близко, благодаря чему я ощутила приятный парфюм.

Через несколько секунд Агнесс тяжело вздыхает и спрашивает:

– Можно тоже поступить в этот универ? Если все психологи такие горячие, я готова быть душевно нестабильной.

– Ну… всем спасибо, – говорю я, закидывая рюкзак на плечо, – мне пора.

– Солнышко! – с грустью произносит мама и обнимает меня так, что сложно продохнуть. – Буду звонить каждые три минуты, чтобы заставлять тебя краснеть перед новыми друзьями. Обещай, если найдешь парня, обязательно расскажешь, что там и как.

К этому быстро привыкаешь, поэтому в дальнейшем перестаешь обращать внимание, чтобы избежать лишних разговоров.

Обниматься пришлось минут десять, но в итоге я смогла попрощаться с родными и пойти в сторону главного входа. Момент волнительный, но не вызывает страха. Зайдя в университет, пытаюсь найти нужную аудиторию, где пройдет первое занятие по психологии, интерес к которой у меня преобладает еще с раннего детства.

– Эй! – кричит женский голос сзади, и я с лёгким недоверием оборачиваюсь. – Привет.

– Привет, – слабо улыбаюсь. – Тебе что-то нужно?

Низенькая девушка в круглых очках и с взволнованной улыбкой быстро заправляет русые волосы за ухо и сообщает:

– Я помогаю первокурсникам найти нужные аудитории, где они знакомятся с кураторами. Я как навигатор, который знает все здешние пути.

– Так очевидно, что я здесь впервые?

– У меня отличная память на лица, и я могу легко определить новичков по их растерянному взгляду и нервным движениям. В новой обстановке они часто чувствуют себя не в своей тарелке.

– Итак, – начинаю я, – поскольку ты помогаешь первокурсникам, можешь подсказать, как найти кабинет психологии?

– О, а я с философского! – восклицает она, сжимая мою руку в своей, чтобы потянуть в нужное направление. – Сначала я училась на психолога, но через пару месяцев перевелась на другой факультет.

– Почему? Сложно?

– Да нет, просто курсы по философии показались более привлекательными, чем по психологии. Кстати, меня зовут Зои, а тебя?

– Ровена Гордон, – киваю я, и девушка начинает тараторить что-то про студенческую газету.

Я никогда не встречала таких болтушек.

Подруг у меня особо не было, так как в большей степени я общалась с сестрами, а одноклассницы частенько любили посплетничать, чего я не люблю. Когда мы находились в одной компании, они обсуждали тех, кто отсутствует, а если сегодня нет тебя, тогда, можно не сомневаться, обсуждение касается именно тебя. Для нашего города это является нормой, которая никогда не исчерпает себя даже спустя столетия. Я могла бы найти общий язык с отличниками, однако обычно они оказывались затворниками. Так и выходило, для обычных студентов я была зубрилой, а для зубрил оказывалась обычной.

Как только мы поднялись на второй этаж, Зои пропустила меня вперед. Заметив табличку с названием предмета, останавливаюсь, чтобы поблагодарить девушку за помощь, но она проталкивает меня в аудиторию, где почти все места оказываются заняты. Взгляды студентов обращаются к зашедшим, и теперь я чувствую неловкость. Не люблю, когда куча незнакомых людей собирается в одном месте, это выводит меня из колеи.

Заметив светловолосого парнишку, который с улыбкой машет в нашу сторону, Зои хватает мою руку и тащит через ряды студентов, которые громко разговаривают на разные темы с соседями.

– Зои, у меня есть потрясная новость для статьи на следующую неделю! – говорит худощавый парень, наклоняясь над столом, когда мы занимаем свободные места через одного человека от него. – Это хит!

– Успокойся, Блэйз, – говорит девушка, сидящая между мной и Зои. – Он собирается пробраться в мужскую раздевалку баскетболистов и сфотографировать их до того, как они пойдут в душ. Вряд ли кому-то интересны фотографии потных спортсменов в трусах, да и редакционная политика газеты не позволит опубликовать такие снимки.

– За цензуру отвечаешь ты, поэтому нам еще предстоит обговорить этот моментик.

Заметив в руках девушки фотоаппарат, спрашиваю:

– Могу я?..

Девушка с одобрением кивает и протягивает его мне. Качество снимков впечатляет, благодаря чему можно посмотреть на студентов за учебой, на тренировках в спортивных секциях и различных мероприятиях.

– Как тебя зовут? – интересуется она, с любопытством пробегая по мне взглядом.

– Ровена, – представляюсь и возвращаю фотоаппарат хозяйке, – а тебя?

– Будешь часто слышать, как меня называют другие, но, прошу, не повторяй за ними, иначе…

– Получишь в глаз, – продолжает Зои, и девушка усмехается..

– Ладно, – улыбаюсь я, – тогда как тебя называть, чтобы не получить в глаз?

– Клео, – отвечает она. – Могу предположить, что тебе достанется зеленая нитка. Ты миленькая, что как раз во вкусе…

– Клео! – перебивает ее Зои и отрицательно мотает головой, из-за чего та закатывает глаза.

Мой взгляд сам находит желтую нитку на их запястьях.

– Что за нитка? – решаюсь спросить я.

Парень сверху наклоняется и хлопает меня по плечу.

– Всё гораздо сложнее, чем кажется. Мы не можем обсуждать эти вопросы с первокурсницами, пока не будет посвящения в студенты.

– Иначе возникнут проблемы, – усмехается Клео.

Кажется, я встретила самую странную компанию в универе.

Клео и Блейз, как и Зои, студенты второго курса философского факультета. У Клео темные вьющиеся волосы, которые она собирает в небрежный низкий пучок, придающий ее маленькому круглому лицу еще больше миниатюрности, карие глаза под очками, сползающими при разговоре на кончик небольшого носа и губы «бантиком». Блейз кареглазый блондин в прямоугольных очках с достаточно сдержанным стилем. Почему-то этот паренек создает впечатление, что мы с ним уже несколько раз пересекались, поэтому стоит отнести этот факт к его внешности. Его улыбка приятная, глаза чуть ли не светятся дружелюбием и открытостью.

Посмотрев в сторону входа, вижу двух парней, которые не торопясь двигаются к последнему ряду. Одного из них я видела сегодня на парковке, а второй кажется жутко знакомым, но никак Блейз, я его точно где-то раньше видела. Оба парня имеют выразительные черты лица, темного цвета волосы и светлые глаза, которые за счет загорелого оттенка кожи выглядят ярко выраженными и даже проницательными.

– Те самые плохиши-затейники? – усмехаюсь я, наклоняясь к Клео, которая начинает улыбаться.

– Да, это университетское «достояние», – отвечает девушка с легкой иронией. – Когда увлекаешься современной литературой, начинаешь верить, что появится девушка, которая изменит таких парней, но литература – это лишь литература. Любовь не способна исцелить душевные травмы. В конце концов, Дэйна смогла это доказать.

– Кто такая Дэйна?

– Дэйна Стоун встречалась с Хейлом Осборном, но он ее бросил и разбил сердце, – с грустью рассказывает Клео, кивая в сторону девушки, которая смотрит в окно. – Давно пора понять, что такую личность не изменить. Ты либо ставишь их на место, либо поддаешься очарованию и харизме, не рассчитывая на что-то большее. Люди не меняются, особенно в таком возрасте.

Внешностью Дэйны кажется милой, с детским типажом. Хоть мы и не знакомы, мне становится ее жаль от одного лишь краткого рассказа Клео. Все идеальные книги о любви – это истории, которые придумал человек с помощью воображения, а воображение на то и воображение, чтобы будоражить умы и сердца. Никогда не стоит руководствоваться написанным.

Посмотрев на парня, который развалился на стуле, пытаюсь понять, почему он кажется знакомым, и в итоге решает спросить:

– Кто он?

– Редмонд Одри.

Теперь понятно.

Редмонд раньше жил в том же городе, где живу я. Когда он потерял отца, его мать начала пить, и парень стал существовать сам по себе с раннего возраста. Все говорили, что он малолетний алкоголик, который имеет связь со всеми девушками города, многие открыто тыкали в него пальцем и презирали. Мне было двенадцать, когда Агнесс таскала Редмонда к нам домой. Он был ее первой любовью, которая закончилась слишком быстро, так как ни мама, ни Барри не поддержали их связь, зная, что Редмонд закончит свое существование на улице. Позже весь город выдохнул с облегчением, когда он уехал, но сестра никак не могла успокоиться и часто ревела по их расставанию.

– Ему двадцать четыре года, Осборн – его ровесник, – шепчет Блэйз. – Сейчас парни на последнем курсе, поэтому осталось недолго терпеть их правила и капризы.

– Правила? – переспрашиваю я, и девушки возмущенно смотрят на друга, который в страхе присаживается на место. – Эти нитки связаны с ними?

– Именно поэтому мне нравятся девушки-дурочки, – проговаривает Клео.

– А это что еще значит?

– То, что дурочки не задают лишних вопросов и им проще живется.

В кабинет заходит преподаватель, поэтому не успеваю узнать всех подробностей, которые, признаюсь, стали любопытны.

– Рад видеть знакомые лица, – с серьезностью проговаривает высокий, лысый мужчина, скрестив руки на груди. – И незнакомые лица тоже, поскольку за каждого студента идет приятная доплата.

Несколько людей усмехается, после чего мужчина продолжает:

– Терренс Ховард – преподаватель по психологии на первом курсе.

– А что здесь делают старшие курсы? – шепчу, обращаясь к Клео.

– Куратор в больнице, а из свободных перепадов остался только Ховард. Он будет работать на три курса: наш (второй), твой и выпускной курс, пока не найдут замену.

– Прежде, чем начать, хочу спросить у новичков о психологии со стороны наблюдателя. По-вашему, какое название имеет такая теория, как понимание другого человека путем отождествления себя с ним?

Посмотрев по сторонам, решаюсь поднять руку, чтобы ответить на поставленный вопрос, и мистер Ховард кивает.

– Идентификация, Мистер Ховард.

– Как тебя зовут?

– Ровена Гордон, сэр.

– Что ж, Мисс Гордон. Я привык, что большинство новичков любят хорошо учиться первый год с помощью быстрых современных технологий, чтобы дальше оценки шли автоматом. Не составит ли тебе труда прямо сейчас, смотря мне в глаза, ответить, что такое идентификация? Своими словами.

– Понимание другого человека с помощью совпадений и отслеживания себя с ним, – слабо улыбаюсь я. Мужчина приоткрывает рот и на его лице появляется улыбка.

– Умно, Мисс Гордон, – кивает он, прищурив глаза. – Кто не понял, вопрос очень часто содержит ответ, а ответ, в свою очередь, вопрос, на который мы ищем этот самый ответ. В науках, жизни все взаимосвязано так тесно, что всегда нужно двигаться в разных направлениях, если вы желаете добиться успеха. Если вы до сих пор не можете это осознать, значит, вам не место в такой науке как психология.

Мы записали пару вопросов, на которые нужно найти ответ к следующему уроку, после чего первый курс распустили до завтра.

– Ты из общежития или города? – уточняет Зои, когда все собираются на выход.

– Мне снимают дом у миссис Диксон, – сообщаю я, прижимая тетрадь и расписание к груди. – Как я поняла, у нее что-то вроде небольшого общежития или типа того.

– Миссис Диксон здесь почитают. Она открыла несколько благотворительных фондов в шестидесятых годах, которые до сих пор славятся успехом в этом городе. Думаю, ты в хороших руках.

Посмотрев на парня, который становится за говорящей девушкой, понимаю, что он хочет что-то сказать. Загорелая кожа и темные волосы подчеркивают светлые глаза серого оттенка, пока Одри снисходительно смотрит в мою сторону, слегка ухмыляясь.

Я помню это выражение лица Редмонда с детства. На тот момент парню было около шестнадцати, но с тех пор он ни капельки не изменился, разве что возмужал.

– Ровена Гордон, – произносит он, и я снисходительно улыбаюсь, пока Зои быстро уходит, словно никакого разговора ранее не было. – Твои родители не знают, что я учусь здесь, верно? Поэтому позволили поступить сюда?

– Мы о тебе не вспоминали. Лет так шесть точно.

Усмешка и довольное лицо заставляют меня с подозрением прищурить глаза. Его обаяние в свое время интересовало каждую девушку города. Интересно, он не потерял хватку?..

– Когда мы последний раз виделись, у тебя были длинные волосы, которые твоя мать заплетала в две косички с идеально ровным пробором. Я даже подумать не мог, что маленькие девочки вырастают.