Глава 1

Один год назад…

– Алла, нет, не трогай, разобьёшь. Я сама отнесу это в комнату, – смотрю на подругу, которая стирает слезы с глаз, и беру у нее стеклянный поднос с тарталетками, – хватит уже о Туманове сопли пускать, он тебя не достоин.

– Тебе легко говорить, тебя не соблазнил самый завидный парень в универе.

– А я, что тебе говорила? У него же девушка есть. Рябова тебе его ни за что не отдаст, да и они оба друг друга стоят.

Вообще, мы с девчонками живем в общежитии, на первом этаже. И когда вахтерша уходит на ночь в свою комнатушку, и там сладко всю ночь храпит, мы устраиваем вечеринки. Парни уже привыкли забираться к нам в окно и так же уходить, незамеченными. И, вообще, нам неслыханно повезло, мы могли даже после комендантского часа смело уходить, куда хотим. Первый этаж – это рай, поэтому мы не жаловались.

Сегодня у нас вечеринка и мы ждем, что Мария Федоровна, как обычно вырубится, а парни, наготове, в тачке сидят и ждут нашего сигнала. Вообще, у нас дружная компания: я, Алла и Вика. Как только нас заселили в одну комнату, на первом курсе так и сдружились, что не разлей вода. Вика встречается с Игнатом Громовым, а у него, в свою очередь, свои друзья: Саня Буров и Андрей Меньшиков. Мне нравится Андрей. Андрюшенька, как я его называю. Тихий парень, скромный такой, как мой отец. Мама говорила, что он первое время к ней подойти боялся и за ручку подержать. Так и мой Андрюша, стесняется. Сегодня я решила ему помочь, и сама начать действовать. Ну, а Алла, что Алла. Как-то на выходных, на дискотеке, перебрала и подошла к своей мечте, Максу Туманову, он, как раз, без своей пассии был. Макс у нас звезда, лидер. И к нему на хромой козе не подъедешь, а она подошла, да еще повисла на нем. Мы тогда с Викой думали, он опозорит нашу подругу, пошлет. Даже у меня коленки тряслись от того взгляда, который он бросил на нее. Его все парни в колледже уважали, сын какого-то олигарха, своя свита у него. Рябова, его девушка, дочка нашего мэра, учится с нами и воротит нос. Они даже в столовой восседают практически на троне. Отдельный стол, и все дела. Ну он и утащил ее с той вечеринки в какой-то пафосный отель. Романтика, свечи, вино. Алла на следующий день вся в облаках витала. Никогда ее такой не видела. Только вот потом он к ней даже не подошел. Как будто и не было той ночи. И Рябова тут как тут, за ручку его держит, на ушко что-то шепчет. Алла наша в жесткую депрессию ушла, и такой ненавистью к нему воспылала, что даже я страшилась ее.

Я, значит, ставлю тарелку на стол, вроде бы все. Нужно еще успеть самой собраться, чтобы Андрюша любовью ко мне воспылал.

– Я в ванную ушла, заодно вахтершу проверю, – горланю я, на всю комнату.

– Иди уже, иначе никогда не соберемся.

Я забираюсь в душ, затем сушу свои ярко рыжие волосы и укладываю, чтобы они красиво струились по спине. Заматываюсь в полотенце и пробираюсь в комнату.

– Вот, это вид! Можешь еще покрутиться? – слышу с боку хриплый смех.

Марат Огнев, тут как тут. Что он вообще здесь делает? Весь такой важный, в рубашке, Rolex на руке. И смотрит на меня своим нахальным взглядом, дырку так можно прожечь. Это, как раз, лучший друг Тумана, скорее всего, в гости к кому-то приходил. Ну не вписывается он в нашу обстановку и зашарпанные стены, сразу видно, что не нашего поля ягода.

– Ты валил бы, куда подальше, и дай пройти.

– Дам, только полотенце сними, я разок посмотрю и уйду, обещаю, – и взгляд такой сахарный, липкий, так бы и пнула гада.

– Отойди, иначе я закричу.

– Люблю, когда девчонки кричат. Мне, конечно, Балакова, еще бы ты на коленки встала, – он даже проводит ладонью по своему бугру. Меня такая злость берет, что я, не задумываясь, пинаю его коленом прямо в пах, а у него глаза, кажется, из орбит выпадают.

– Убью суку, – рычит он, загибаясь. Я, пользуясь случаем, запрыгиваю в комнату и запираю дверь на замок.

Прыскаю в кулак, так ему и надо! Будет знать, как ко мне приставать. Ну не люблю я этих всех мажоров. Тумана, вообще то, боюсь. Он, бывает, таким взглядом на нас посмотрит, как будто я его воздух ворую. У меня даже мурашки по спине бегут. С ним бы такой трюк точно не прокатил, оторвал бы мне руки. Его даже наш завуч боится, как только Туман вопрос свой задаст, он заикаться начинает. Всем смешно, а мне его жалко становится. Ну, не заслуживает этот мажор тех почестей, что ему вечно оказывают. Ему и директор наш поблажки всякие делает, знает, что отец прикроет его дорогую задницу. Кстати, задница у него, что надо, и руки такие накачанные, пресс. Красивый гад! Вот этим и пользуется. Девчонки с первого курса вешаются на него.

– Ты там посмотрела? Спит наш ротвейлер или нет?

– На вахте нет ее, поэтому можете сигнал подавать, я только, подождите, переоденусь.

Я натягиваю на себя платье, с выпускного, единственное в своем роде и числе. Другого у меня, просто – напросто, нет. Мать работает ветеринаром, отец на стройке. Слава богу, учебу оплачивают, еле сводя концы с концами. Я же в самом крутом университете учусь, на втором курсе. Деньжищи, за обучение, о-го-го какие. Над платьем мы, конечно, с девочками поколдовали, обрезали, покороче, и ушили, где нужно. В итоге получилось ультрамодное. Конечно, Рябова в таких на повседневную носит, но мне до нее далеко.

Парни, насвистывая, забираются в окно. Вот Громов Вику к себе прижимает и смачно целует. Следом Андрюша мой забирается. Такой весь красивый, в спортивном костюме и ботинках на каблуке. Ну и что, что спортивный стиль к классике не подходит, главное, ему идет. Только Вика бросает на его обувь такой взгляд, и так лицо вытягивает, что хочется засмеяться в голос. Прикусываю щеки и хмыкаю, приветствуя их. Санька тоже здесь.

– Ну что, вы принесли? – спрашиваю я.

– Да, у Санька пакет.

Сашка достает на стол бутылки, и мы все прямо на полу и располагаемся. Вика на телефоне включает музыку, ну, и вечеринка пошла в разнос. Давно я столько много не пила и так громко не смеялась. Кошу все время взгляд на Андрюшу, а он краснеет, до корней волос. Мама одобрит такого жениха. Музыка становится громче, и мы вскакиваем, пританцовывая. Вон, даже Санек приплясывает.

– Слушайте, а давайте в бутылочку играть? – кричит Вика.

Ну, я, значит, глаза снова на Андрюшу, а он как рак, когда его переваришь. Боюсь за его благополучие, вдруг горлышко на меня покажет, он же в обморок упадет.

– Нет, давайте в чертово желание, – выдвигаю свою версию я.

Это наша игра, которую мы сами придумали. Кто в карты проигрывает на дурачка, тому и желание загадываем, самое страшное, на чтобы человек, в здравом уме, просто так, не согласился. Отвертеться нельзя, таковы правила. В прошлый раз Алле я загадала, чтобы она позвонила Федору Большакову, самому отстойному пацану, заучке, и призналась ему в любви. Она, конечно, мне до сих пор это вспоминает, но было очень весело.

Раскидываем мы картишки и начинаем играть. Алла проигрывает первую партию и косо так сморит на меня. Я бы и мучала, но жаль девчонку, страдает по своему Туману, а тут еще мы.

– Станцуй нам на кровати, эротично, – выкрикиваю я.

– Ну, нет, так не честно, – говорит Сашка.

– Пусть танцует, что тебе? Не голой же ее на улицу выгонять.

– Мне второе больше нравится, на то и чертова игра.

– Нет, – Алла заводится, – первое желание, закон.

Она танцует на кровати, эротично выгибается, трясет своим мышиным хвостом, а Громов все на камеру снимает. Мы смехом заливаемся и в ладоши хлопаем. Садимся снова играть. Я все на Андрюшу смотрю, глазами хлопаю. Не успеваю ничего понять, как Алла меня козырями кроет. Вляпалась на этот раз я. От взгляда, которым Алла меня припечатывает, хоть волком вой. Что-то задумала, мне даже не по себе становится.

– Ну не тяни только, голой не пойду, так и знай.

– Ты Тумана соблазнишь, а потом его бросишь. Только все по-честному, переспать с ним, обязательное условие.

– Чего? – произношу, глухо.

– А что слышала. Макс Туманов, твоя цель!

Я даже задыхаюсь, от такого напора.

– Я знаю, где они сегодня тусят, – подает голос Сашка, – у Яши Мурава, в загородном доме. Там такая туса, нас даже не заметят.

– Нет, я на такое не подписывалась.

– А все, Фая, долг карточный – это закон.

Я нахожусь, как в тумане. Смутно даже помню, как мы до дома Яши добираемся. Дар речи теряю от того, какая тут вечеринка. Пьяные тела везде, даже на улице. Около бассейна, вообще, разврат. Две парочки друг о друга трутся. Мы благополучно заходим в дом, и я одергиваю слишком короткое платье. Нас сюда не приглашали, мы вообще для этих мажоров нелюди. Вот только народу настолько много, что правильно говорил Саня, затеряться легко.

Полчаса я заливаю в себя бесплатные коктейли, которые здесь льются рекой, но подойти к нему боюсь. Алла же, кажется, взбодрилась, улыбается. Ну и садомазохистка! Остальные ребята, вообще, потерялись, видимо их очень это веселье затянуло. Я кидаю взгляд вбок, наблюдая за Туманом. Он весь в черном, как хищник. Красивый такой, что даже боюсь ослепнуть. Черный цвет ему очень идет. В другой бы раз я даже смотреть в его сторону боялась, ну, абсолютно, не мой вариант. Не люблю, когда парни ведут себя по-хамски, и заносчивость такую не теплю. Король лев, почему-то крутится на языке, глядя на Макса.

– Сейчас немного подождем. Как только он на второй этаж поднимется, пойдешь за ним, – шепчет мне, сбоку, Алла.

Я же больше не дышу…Чувствую, что этот вечер ничем хорошим не закончится…

Глава 2

Придурки.

Злость режет глаза.

Андрюша....

Смотрю, как Огнев держит Андрея за шиворот рубашки и, наклоняясь, смеется ему в лицо. Музыка практически перекрывает все звуки, но мне и так все ясно. Сейчас они издеваются над ним и высмеивают перед всеми. Рядом с Огневым Сучков, тоже тот еще тип! Вообще, их компашка – это редкое сборище сволочей. Туман, на удивление, в разборки не влезает, стоит себе в стороне, сцепив на груди руки, и безмолвно наблюдает за разворачивающимся зрелищем. Огнев стаскивает с Андрюши ботинок и крутит им в руке, тот не живой, не мертвый. Я даже дергаюсь вперед, мечтая расцарапать им лицо, но подруга вцепляется в меня мертвой хваткой.

– Дура, Фая, ты все испортишь. Думаешь, я дам тебе уйти отсюда? И не надейся, Тумана ты соблазнишь, или ты мне больше не подруга.

– Ты в своем уме? Они его сейчас покалечат.

– Не покалечат.

Наблюдаю, как Огнев наливает Андрею в ботинок какую-то жидкость, похожую на пиво, и тычет ему в лицо. Смешки раздаются отовсюду.

– Пей, дубина, – кричит Сучков и хватает Андрея за голову.

И тут мое сердце не выдерживает. Вырываю свою руку и движусь вперед, расталкивая зрителей.

– Дура, – доносится мне в спину Алкин голос, но мне уже все равно.

Я, буквально, вырываюсь вперед, и ловлю на себе взгляды. Сучков присвистывает.

– А вот и подружка нарисовалась. Пришла заступаться за этого дистрофика? А ничего такая. Я, кажется, тебя откуда-то помню, – Сучков буквально раздевает меня глазами.

Огнев резко отпускает Андрюшу, откидывая его ботинок в сторону, и переключает все внимание на меня. Ну, что сказать? Называется, встряпалась. Он мне, скорее всего, инцидент с коленом до сих пор припоминает, а тут я сама в руки приплыла. Страх сковывает движения. Ну, что они мне могут сделать? Тут свидетелей целая толпа. Хотя, зная всю их компанию, я не могу этого точно предполагать. Папаши банкиры прикроют их задницы.

– Андрей, уходи, – кричу я ему и ловлю его мутный взгляд. Он, не задумываясь, хватает свой ботинок и пятится к выходу, а вся эта компашка разражается диким хохотом.

– Ну что, красотка, ты испортила нам все представление, поэтому развлекать будешь ты, – произносит Сучков. Я же смотрю на Огнева. В его глазах столько похоти, что мне хочется прикрыться. Липкий взгляд блуждает по моему телу.

– Не, Леха, – говорит Огнев Сучкову, – эта девочка моя, на сегодняшний вечер. Она мне его и так изрядно попортила.

Он берет меня за локоть и тянет по лестнице вверх.

– Что ты, черт возьми, делаешь, придурок? Отпусти, – я пытаюсь вырвать свою руку из его цепкой хватки и оборачиваюсь назад, в надежде, что его остановят.

И тут мне становится страшно. Все сразу теряют к нам интерес. Музыка звучит громче, танцпол сплошь усыпан людьми. Я даже, в неверии, хлопаю глазами, и очухиваюсь лишь тогда, когда он затаскивает меня в какую-то комнату. Я отскакиваю от него и наблюдаю, как он стягивает футболку через голову и откидывает в сторону. Рельефные мышцы живота напрягаются от этого движения. Уверена, множество девчонок заценили бы этот жест, и то, как выпирают его мышцы, но не я. Огнев очень красив, с ярко-голубыми глазами и темными волосами. И фигура, и рост- все в этом парне идеально. Так же я знала, что из себя представляют такие мужские особи, как он. Навряд ли он проявит к девушке интерес после того, когда ее один раз использует.

– И ты думаешь, что тебе все можно? Там сотни свидетелей, – мой голос, на удивление, даже не дрожит.

Он делает шаг в мою сторону, и его улыбка искривляется.

– Ты сама набросилась на меня, это подтвердит каждый. Поверь мне, детка, и будь хорошей девочкой.

Меня затуманило, и я замерла на месте. Его взгляд скользит по моему телу, задержавшись на груди. Огнев наступает. Упираюсь ногами в угол кровати, и он берет меня за талию, грубо прижимая к своему паху. Мой пульс участился не от возбуждения, а от злости. Кто он вообще такой, чтобы так себя вести?

– Если ты думаешь, что всесилен, то ты ошибаешься. Ты мерзкий тип, умеющий лишь брать силой. Нормально на тебя никто не поведется. Лишь только шлюхи, каких ты и достоин.

Он взбешён. Взгляд, который Огнев на меня кидает, может запросто пригвоздить к месту.

– Нахальная девочка, люблю таких усмирять. Когда ты будешь выть подо мной, я буду испытывать, ни с чем не сравнимое, наслаждение. С этими словами он задирает мое платье, и его руки ползут по моему животу. Грубые пальцы приносят боль. Я яростно вырываюсь и царапаю его лицо. Огнев заваливает меня на кровать, а я заношу ногу, пытаясь его пнуть, посильнее.

– Отпусти ее, – грубые нотки заставляют нас обоих замереть на месте.

Я судорожно дышу.

Огнев слазит с меня, а я, дрожащими пальцами, начинаю одергивать свое платье. Ну и ситуация, хуже не придумать. Я готова воздать хвалу небесам и тому, кто так вовремя остановил этого гада. Вот только переведя взгляд на дверь, я уже не так уверена в том, что получится отсюда выбраться. Макс Туманов стоит в проходе и смотрит на Огнева так, как будто пять минут назад сожрал упаковку горчицы, не запивая. Такая ярость сквозит в его серых глазах, что дрожь ползет по позвоночнику.

– Я, кажется, дал тебе понять, что тот случай, с Никой, был последний. Я обещал твоему отцу.

– Туман, не заводись. Эта шкура выделки не стоит.

Макс даже не удостаивает меня взгляда, как будто я ваза, в углу приевшаяся, и никому не интересная.

– Уходи, иначе завтра же твой батя обо всем узнает.

– Ты еще об этом пожалеешь, – хрипит Огнев и, грубо задев его своим плечом, выходит из комнаты. От резкого хлопка двери я подпрыгиваю.

Я, очухавшись, тоже иду к двери. Благодарить этого подонка за свое спасение я не собираюсь. О чём Алла вообще думала, связавшись с этим монстром, еще и меня пыталась под него подложить. Да мне даже рядом с ним находиться неприятно. Меня, буквально, всю передергивает. Остается последний шаг до двери, как, грубое: – Стоять, – разрезает воздух.

Я оборачиваюсь и делаю глубокий вдох. Смотрю, как он перекидывает в руках спиннер и, нахально, смотрит на меня. Макс наклоняет голову на бок так, что челка падает на лицо, и я перестаю дышать. Я нутром ощущаю опасность, исходящую от него, и делаю шаг назад. Этот парень излучает такую энергетику, что хочется сжаться.

– Я тебя спас, а я просто так ничего не делаю, – его голос звучит, как угроза.

Я всегда ценила в себе то, что уверенно могу дать отпор любому, и в самых критических ситуациях не пасую ни перед кем. Тут же я дар речи потеряла, ощущая, как по венам ручьем растекается кровь.

– Я не просила этого делать, – вырывается из меня. Бросаю свой взгляд в сторону двери, мечтая оказаться за ней. А еще лучше на другой планете.

– Раздевайся и танцуй, с тебя должок.

Мысленно я уже представляю, как стягиваю с себя платье и извиваюсь перед ним, щеки алеют. А затем обматываю его шею грубой тканью и начинаю душить. Эта сволочь хочет вывести меня из равновесия. Как же я ненавижу ему подобных. Скорее всего, он ждет, что я испугаюсь и буду его умолять отпустить. Такие придурки питаются чужими страхами. В голове еще, как маленький, надоедливый червячок, пищит Алкин голос:

«Макс Туманов, твоя цель. Влюби его в себя и брось».

С чем черт не шутит! Что я теряю? Голова готова взорваться от противоречивых мыслей. Другого шанса, выполнить свое задание, у меня не будет. Нужно действовать здесь и сейчас, и не отвлекаться на трясущиеся коленки.

Цепляю руками свое парадно-выходное платье и стаскиваю через голову. Волосы, каскадом, разлетаются по плечам, ткань отлетает в сторону… Ловлю его потемневшие зрачки и поражаюсь собственной смелости.

Глава 3

Наверное, я сумасшедшая…

Кровь закипает и бурлит, сердце готово разорвать грудную клетку. Если бы я не выпила до этого пять коктейлей, я бы, скорее всего, трусливо сбежала, и никогда бы не рискнула на такую глупость. Знаю же, что он яркий представитель этих сволочей. Даже Огнев, рядом с ним, смотрится, как назойливая тень, и уступает, не говоря уже о простых смертных. Если перейти дорогу Максу Туманову, можно смело переезжать в другое место жительства, а еще лучше на другой континент, и не факт, что этот придурок тебя, из-под земли, не достанет.

– Смелая, – шепчет он, приходясь по мне взглядом. На мне кружевное белье, довольно откровенного кроя. Руки дрожат, желание прикрыться бурлит на подсознательном уровне.

Он вскидывает спиннер и, как коршун, наступает. Тело моментально реагирует, мурашки разбегаются по коже. Подходит настолько близко, что я ощущаю его дыхание на своем виске. Пошевелиться не могу, тело парализовало. Мысль о том, что нужно бежать, приходит слишком поздно. Макс дует на мое плечо, а затем проводит по нему резьбой от спиннера. Движется дальше, оставляя полосу на груди, и дышит слишком часто. Кислород застревает в горле от этого касания. Его рука отодвигает край кружевных трусов, и он проталкивает туда спиннер, и вдавливает холодный металл мне между ног. Это движение заставляет меня вздрогнуть и напрячься всем телом. Никто и никогда не запихивал мне в трусы железные игрушки. Резьба скользит по половым губам, я каменею, и готова беззвучно повторять: что, черт возьми, ты творишь?

– Нравится? – голос слишком хриплый.

Низ живота отчаянно пульсирует и сжимает, будто тяжелыми тисками. В отчаянье пытаю уловить его взгляд, но Макс на меня не смотрит. Его голова опущена и глаза шарят где-то в районе моей груди. Я моргаю несколько раз, щеки горят так, что на них смело можно омлет поджарить. Дергаюсь назад, но он лишь сильнее надавливает на клитор, обхватывая второй рукой мою талию.

– Стоять, – рявкает он, – приказа скакать не было.