К середине тридцатых объяснение было найдено, и спорт утвердился в нише символа гражданской и трудовой дисциплины, противостоящей лени, саботажу и аморальному поведению. И если скульптуры обнаженных физкультурниц повышали «бодрость» трудящихся во время массовых мероприятий и коллективных игр, то камерные или частные изображения обнаженной натуры, лишенные такого контекста, могли стать опасной диверсией.