Как замечает В. Боннелл44, к середине 1920-х устойчивым персонажем многих «красных лубков» и пьес передвижных агиттеатров стала еще одна ипостась крестьянки, «баба с семечками» — алчная, равнодушная антагонистка рабочего или агитатора45. Эта героиня жила собственными материальными интересами, не шла на переговоры и оставалась безразличной к красной пропаганде.