Ева же не пила, только скромно кусала колбаску. Заметив это, я вопросительно взглянула на Давида, и тот без слов кивнул. И улыбнулся. Широко и искренне. Кажется, только сейчас он до конца осознал, что легко из-за ревности или корысти бывшей мог лишиться их с Евой ребенка.