И море гостей ожило напускной непринужденностью. Многие придворные заметили, что император был чем-то озадачен.
Всерадетель же, незримо как просочившийся вслед за венценосной четой, напоминал весеннего грача – отощавшего, потрепанного дальним перелетом и зимними ветрами, настороженного.