Глава 8. Конюшня

На следующий день на завтрак пришли все преподаватели. Как пояснил Николай, они жили в домах, что составляли маленькую деревушку при академии. Только директор и наставники постоянно обитали в самой академии, да слуги, комнаты-коморки которых были за кухней.

Перед завтраком к ним подошли парни из старших курсов.

– Добро пожаловать, – первым поздоровался высокий черноволосый третьекурсник с аккуратными усиками и тростью в руках. – Я барон Александр Шафиров. Это, – снисходительно кивнул он на сокурсников, – мои приближённые, дворянины Антон Внуков и Илья Озеров.

– Сказал бы сразу, что помещики – твоя свита, – ядовито ответил франту Никола.

Однако Андрей заметил, что друга заинтересовал молчаливый и бесстрастный красавец Антон. Рыжеволосый неказистый Илья кивнул им, явно довольный таким представлением.

– Меня зовут Кирилл Сомов, – представился довольно смуглый брюнет с серо-карими глазами.

– Купец Василий Комаров, – галантно поклонился крепко сложенный зеленоглазый парень.

– А ты кто такой? – надменно спросил Шафиров, буквально сверлящий глазами Николая после его реплики.

Ответив гордым царственным взглядом и выдержав паузу, Николка со всем возможным достоинством произнёс:

– Граф Николай Симеонович Муравьёв. Думаю, вы слышали о моей семье.

От неожиданности барон даже отступил, а Муравьёв решил окончательно добить оппонента:

– Мои верные соратники, граф Иоанн Соколов и граф Андрей Князев. И наши друзья, дворянин Даниил Волков и купец Игнатий Ветров.

Однако барон не слышал последних слов. Он так смотрел на трёх представителей элиты аристократии, что Ивану от души стало жалко Шафирова. По всей видимости, тот очень гордился своим титулом, а особенно тем, что выше него среди студентов никого не было. И вот теперь они трое представляли реальную угрозу его власти.

Ответить барон не успел. Со стороны южной лестницы послышался стук каблучков, и молодые люди поспешили занять свои столы. В отличие от юношей, одетых в одинаковые синие фраки, девушки были в русских сарафанах, притом абсолютно разных. Ангелина в бело-голубом платье кокетливо помахала Николаю ручкой, когда стайка входила в трапезную. Никола кивнул, отогнав от себя мысль просто проигнорировать столь вульгарный жест.

Последними появились преподаватели во главе с баронессой и наставниками. Их оказалось всего девять. Трое незнакомых мужчин сели по правую сторону от баронессы после их наставника, три женщины заняли места с противоположной стороны стола.

– Спорим, он с конюшни, – усмехнулся Данил, кивая на сухонького мужичка с роскошной бородой в чёрных сапогах и рубахе.

Иван тоже смотрел на преподавателей, внутренне соглашаясь с выводами однокурсника. Рядом с наставником сидел строгого вида учитель в тёмно-зелёном камзоле, его чуть волнистые волосы доставали до плеч. Наверняка именно он будет вести фехтование. Последний их преподаватель разительно отличался ото всех: молодой, в джинсах и вполне современного кроя тёмно-клетчатой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей. Из всех, по мнению Вани, только он один и мог быть информатиком. «А будет забавно, если я ошибся», – усмехнулся Ваня, представив, как смешно будет выглядеть среди компьютеров мужчина в камзоле.

Андрей, придя к тем же выводам, что и друг, переключился на преподавательниц. Рядом с Анастасией Дмитриевной сидела пышная дама в цветастом платье и платке. Следующей была статная боярыня или, может, даже княгиня. Последняя женщина щеголяла в красном сарафане и кокошнике. Что-то подобное Андрей видел у ансамбля русских народных танцев, что несколько раз выступал у них в школе на восьмое марта.

После завтрака наставники зачитали расписание на день. У юношей первого курса была верховая езда, а девушки ушли за пышной дамой на домоводство.

***

Конюшни располагались внизу холма, у последнего домика деревни, где, как оказалось, и жил их учитель. Длинное деревянное здание с небольшим загоном, от которого шла тропинка к реке. Зайдя внутрь, юноши увидели почти два десятка лошадей в стойлах. Все, кроме Николы, в восхищении разглядывали гнедых, вороных и бурых красавцев. Не размениваясь по мелочам, Муравьёв напрямик направился к коню, стоящему отдельно ото всех.

– Эй, ты куда? – окликнул друга Иван.

– Это мой Ворон, – гордо произнёс шатен, продолжая движение.

– Ворон? – удивился Данил, посмотрев на абсолютно белого прекрасного скакуна.

Тут они услышали покашливание. Обернувшись к двери, все увидели профессора, про которого как-то забыли, что было немудрено: как городские жители, они видели настоящих лошадей разве что в цирке.

– Меня зовут Захар Епифаныч, – представился мужичок, проходя вглубь конюшни. – Первое, что мы сейчас сделаем – это выберем вам лошадей. Та лошадь, которую вы выберите, будет ваша до конца обучения в академии. Лошади в стойлах с пометками уже заняты, – указал он на цветные лоскуты ткани с именами временных владельцев, повязанные у пяти калиток.

Они подошли к отделённым перпендикулярным сквозным проходом стойлам. В крайнем к загону был Ворон, следующее стойло было свободно, остальные три заняты породистыми, наверняка невероятно дорогими, кобылами и жеребцом.

– Графиня, – представил сказочную вороной масти лошадь Захар Епифаныч, доставая из сумки, висящей по эту сторону калитки, морковь, – Принадлежит Петру Анатольевичу. Фризской породы, выведенной в Нидерландах в 16 веке. В народе получила название «чёрная жемчужина».

Пока преподаватель рассказывал, они разглядывали эту грациозную лошадь с мохнатыми ногами, лоснящимися боками и длинной расчёсанной гривой. С удовольствием поедая сочную морковку, она казалась удивительно спокойной и покладистой. Следующим он стал представлять серого в яблоках жеребца, стоящего в стойле у второго выхода.

– Ветер, личный конь баронессы Златовой, знаменитой орловской породы. Вывел породу в 18 веке граф Алексей Орлов, в честь которого она и была названа. Орловские рысаки считаются одними из лучших в мире.

Ветер тоже получил своё лакомство. У последней кобылы была бурая, даже золотистая, окраска. Она смотрела на людей задумчивым мудрым или, может быть, оценивающим взглядом.

– Аврора, лошадь Анастасии Дмитриевны, донской породы, также выведена в нашей стране в конце 18 века.

– А это правда его конь? – спросил Данил, с недоверием и завистью посмотрев на снежно-белого рысака.

– Анна Константиновна лично попросила меня позаботиться о коне графа, – подтвердил мужчина. – Прекрасный молодой арабский жеребец. Правда немного дикий и плохо объезженный.

– Он подпускает только меня. Я выбрал его жеребёнком и никому до этого не позволял к нему подходить, – пояснил Николай, поглаживая лошадиную голову, опустившуюся ему на плечо.

– Тогда всё ясно. Думаю, он будет рад, если вы будете заходить и общаться с ним чаще. А то я уже испугался, что он заболел: второй день плохо ест. Думал, доктора звать.

Захар Епифаныч велел им выбрать понравившуюся свободную лошадь. Сказал, что их задача на ближайшие две недели – как можно чаще приходить сюда, ухаживать за своей кобылой, разговаривать с ней, угощать сахаром, морковью или яблоком. Когда они подружатся с лошадьми, он научит запрягать скакунов. И, возможно, к концу месяца они уже будут сидеть верхом, и тогда он устроит им прогулку вдоль реки.

Андрей выбрал статную коричневую лошадь, нижние части ног, хвост и грива которой были абсолютно чёрные, а во лбу белела «звезда». «Гнедую», – заметил учитель, когда он неосторожно сказал: «Вон ту, коричневую». Захар Епифаныч раздал лоскуты и маркеры, веля написать свой титул и имя, и повязать на калитку стойла своей кобылы. Андрей на всякий случай завязал на два узла. Табличка гласила, что его лошадь звали Звёздочкой.

Ване понравилась Ночка, как, впрочем, и Даниле. Но так как Иван первым это сказал вслух, Захар Епифаныч рассудил их спор в его пользу. Лошадь была абсолютно чёрной. «Вороной», – поправил Николай, одобряя его выбор и дивясь, почему её не выбрали предыдущие курсы. Оказалось, её выбирал сам барон Шафиров, вот только с её норовом не смог совладать. Вторая лошадь надменного барона тоже была вороной, с белой полоской вдоль носа, по кличке Гроза.

Данила, надувшись на однокурсников, выбрал себе гнедую ничем не примечательную Маркизу. Игнат же взял чисто бурую Ромашку. Ещё четыре или пять лошадей остались без хозяев.

Захар Епифаныч около часа рассказывал, как найти со своей лошадью общий язык, как заботиться о ней, что можно и что нельзя делать. Они узнали, как правильно подавать угощение, как лучше подходить и по каким признакам можно угадать настроение своих подопечных.

– И помните, что лошади очень восприимчивы к вашим эмоциям. Всегда говорите с ними спокойно и ласково, резкие движения и звуки способны их напугать, и в результате вы можете никогда не завоевать их доверия.

Преподаватель так интересно и с такой любовью рассказывал о лошадях, что было искренне жаль покидать это чудесное место. К своему удивлению, поднимаясь к академии, они обнаружили, что обед совсем скоро, а им ещё надо было успеть принять душ и переодеться.

– Никола, а почему ты коня назвал Ворон? – уже в комнате поинтересовался Ваня.

Они с Андреем успели выяснить, что друг абсолютно не воспринимает форму своего имени «Коля», зато спокойно откликается и даже сам разрешил, как друзьям, его звать этим устаревшим эквивалентом.

Николай, оправляя перед зеркалом фрак, ностальгически улыбнулся:

– Мы думали, жеребёнок родится вороным. Мне было двенадцать лет, я отлично держался в седле, и отец пообещал, что этот жеребёнок будет моим. Он родился раньше предполагаемого срока и оказался абсолютно белым. Все думали, что он не выживет, тем более кобыла его не воспринимала. Отец предложил дождаться следующего, нормального, жеребёнка от другой лошади, но я так ждал этого… Чтобы его не увели и не закололи, я запретил всем к нему подходить, даже нашему конюху. Сиверс принёс мою детскую бутылочку, и я месяц его выхаживал. Когда он окреп, то я уже как-то привык звать его Вороном.

– Значит, он альбинос?

– Скорее всего просто так гены сложились, – пожал плечом Никола. – У Ворона голубые глаза, а не красные. Хотя отец считает его частичным альбиносом: он единственный белый скакун в табуне.

После обеда у них была информатика. Молодой Евгений Денисович сразу задал заоблачную планку, сказав, что раз им 16, то и печатать они должны со скоростью 160 знаков в минуту. Усадив их за компьютеры, он мгновенно определил, про кого говорила ему баронесса Златова, и сел рядом с Николаем, подсказывая ему, как включать компьютер, попутно разъясняя, как тот работает и для чего нужны мышка и клавиатура. В конце концов, и Никола смог найти нужную программу и начать печатать, правда только отдельные слова, а не фразы, как остальные.

Через час тренировки, преподаватель дал десять контрольных минут. В результате дотянуться до поставленной планки смог только Данил, набарабанивший аж 173 знака в минуту. Евгений Денисович посоветовал приходить и тренироваться в свободное время, сказав, что даже по школьным меркам они печатают медленно (из остальных лишь Андрей смог превысить сто знаков, да и то ненамного). Николаю мужчина дал в качестве домашнего задания распечатку названий всех дополнительных клавиш клавиатуры, наказав выучить до следующего урока и похвалив за сегодняшний результат.

Когда все уходили, Андрей задержался. Попросив у учителя разрешение заряжать ноутбук, юноша, не откладывая в долгий ящик, поднялся за ним и поставил на зарядку, уточнив, во сколько преподаватель уходит.

Первый учебный день прошёл как одно мгновение. И никто из них даже не подумал сожалеть, что приехал сюда.