Христианская гармония духа^[1]

Глава III. Что есть истина?

§ 3. Хаос жизни

Зрелища

Под общим названием зрелищ я разумею все то, что составляет любимые утехи современного общества, те цветы, которые оно срывает на жизненном пути, покупая их дорогою ценою зверской борьбы, называемой мирным трудом при капиталистическом строе. Мы увидим, что именно слово зрелища самое подходящее для всех этих утех, несмотря на их кажущееся разнообразие.

В древнем Риме, когда буйная толпа требовала хлеба и зрелищ, она знала, что в человеке голодает не одно тело, и требовала пестрых игрушек, чтобы если не утолить, то, по крайней мере, заглушить тот другой голод, который еще сильнее чувствовался, когда тело было сыто. Что это за второй голод – римская чернь не сознавала, а потому и задаваться вопросом о том, как лучше, наиболее разумно удовлетворить эту потребность, не могла. Она чувствовала, что, напитав тело, нуждается в зрелищах и требовала зрелищ, всяких зрелищ, лишь бы перед глазами было пестро, в ушах шумно, в мозгу играл калейдоскоп и в сердце быстро сменяли друг друга грубые страсти, чтобы не сознавать страшного голода пытливым умом, не ныло неугомонное сердце, не томила непонятная, невыносимая тоска.

С тех пор прошли века. Спаситель мира научил понимать, что не хлебом единым жив будет человек^[2] и что есть источник воды живой, который может навеки утолить духовную жажду^[3].

Мы, христиане, не можем не понимать, что тело как материя никаких потребностей иметь не может; мы не можем не знать, что все потребности лишь разнообразные проявления воли воплощенного духа, что физические потребности человека суть не что иное, как проявления воли духа жить в теле и не получать от того болезненных, тяжелых ощущений, умственные потребности – воля духа разумного познавать абсолютную истину бытия, вечную истину правды Божией; нравственные потребности – воля духа свободного жить по вере, разумно сообразовать свою жизнь с вечною истиной правды Божией, в двух словах – разумно любить Бога и ближних.

Понимая все это и искренно стремясь к добру и правде, человек не только не будет искать пестрых игрушек, развлечений, но далеко не успеет в течение жизни познать умом всю глубину премудрости вечной истины правды Божией и удовлетворить, хотя в малой степени, насущную нравственную потребность жить по вере и в жизнь сынов человеческих внести хоть малую частицу вечной правды Божией.

Когда огрубелое сердце перестало разуметь, ему опять нужны все те же пестрые игрушки, эти зрелища, которые развлекают дух, заглушая в нем жажду познания и жажду любви, одним словом, тоску по Богу.

Живя среди хаоса зверской борьбы за существование, когда и мысли, и чувства, и жизнь прямо противоположны поведанной нам Светом от Света Небесного вечной истине правды Божией, и не желая жить иначе; любя мир и то, что в мире, а не Бога, не Христа Его и не ближнего, теперь более чем когда-либо толпа нуждается в зрелищах, в этих пестрых игрушках, развлекаясь которыми можно не задумываться, не сосредоточиваться, не видеть глазами и не слышать ушами того, что огрубелое сердце ни видеть, ни слышать не желает, чтобы не быть в необходимости уразуметь.

Конечно, всего более боясь уразуметь и не желая творить волю Отца Небесного, человечество не может искать истинных, разумных утех для ума и сердца; все его утехи сводятся исключительно на бесцельные развлечения пестрыми калейдоскопами физическими, умственными и нравственными.

Физическими калейдоскопами я называю все те утехи, при которых сознание и скорбь духа заглушаются пестротою физических ощущений, умственными – те, при которых это достигается пестрыми комбинациями на клавишах машины мозга, нравственными – те, при которых это достигается щекотанием сердечных струн, что для греховного человечества всего чаще означает грубые похоти огрубелого сердца.

Само собою, так как дух человеческий один и все потребности лишь разнообразные проявления воли того же единого духа, то и утехи не могут быть однородны; в каждую утеху дух может внести активную волю жить всеми тремя основными свойствами своими: при доброй воле ощущать, сознавать и любить, при злой воле – играть ощущениями, сознанием и любовью. Сообразно с тем та же утеха может быть для людей с разным настроением духа страданием или наслаждением.

Перечислять все утехи я не могу и не буду и приглашаю только сделать беглый обзор самых выдающихся, модных утех; постараюсь приподнять тот покров условной лжи, под которым привычка так удачно прячет голую правду, постараюсь высказать эту правду в таких словах, которых привычка не сделала условною маскою, и продумать, при каком настроении духа данная утеха может быть наслаждением, а не страданием.

Начнем с действительных, основных потребностей воплощенного духа, не привитых, а тех, которые неизбежны для всякого, соответствуя трем основным свойствам духа живого: ощущать, сознавать и любить. Это и есть основные, общие для всех потребности: физические, умственные и нравственные, удовлетворение которых составляет не роскошь, а хлеб насущный, но переходит в роскошь каждый раз, как человечество начинает по-детски играть ими, не удовлетворяя разумно основную потребность духа, а делая из этой самой потребности игрушку, которою и увлекается ребячески до тупоумно-равнодушного отношения ко всему окружающему и даже до полного самозабвения.

Основные физические потребности соответствуют основному свойству духа ощущать. Воплощенный дух испытывает болезненные ощущения каждый раз, как нарушается правильность отправлений дивной машины тела. Все то, что необходимо для того, чтобы не нарушалась правильность отправлений тела и дух не подвергался болезненным ощущениям, и есть насущная физическая потребность. Как удовлетворять эти потребности, в связи со столь же реальными потребностями духа сознавать и любить, и есть жизненный вопрос, от которого зависит и направление, и весь строй жизни воплощенного духа на земле. Когда человек удовлетворяет свои физические потребности в ущерб основным свойствам духа сознавать и любить, другими словами, в ущерб своим умственным и нравственным потребностям, он превращается в неразумное, безнравственное двуногое животное. Когда воля духа направлена на согласование потребностей физических и умственных, не согласуя их в то же время с потребностями нравственными, воплощенный дух живет ощущениями и сознанием в ущерб любви; такой человек будет разумно удовлетворять свои физические потребности, он может быть высокоинтеллигентным человеком, даже ученым и в то же время очень вредным, гнусно безнравственным человеком, и жизнь его все же не будет разумна, потому что, не любя, он многого не уразумеет огрубелым сердцем и, даже разумно удовлетворяя свои физические потребности, будет жить одною животною жизнью, которая и поглотит всю деятельность его ума, хотя он этого сознавать не будет, обманывая себя ребяческою игрою в разнообразные, пестрые умственные и нравственные калейдоскопы.

Полной жизнью духа живет тот человек, который все три основные свойства духа удовлетворяет в наиболее гармонических сочетаниях.

Излагая христианское мировоззрение, я буду говорить об этом вопросе подробно, теперь скажу только, что Божественное Откровение поведало нам, что, согласно вечной истине правды Божией, основные свойства духа неравноправны и истинная гармония состоит не в том, чтобы все три категории основных потребностей были удовлетворяемы в равной степени. Из трех основных свойств духа первенство принадлежит любви^[4], за нею следует сознание и только на третьем, последнем месте стоит ощущение. Стройная гармония духа заключается в том, чтобы ощущение было подчинено сознанию и вместе с сознанием подчинялось любви. В этом вечная истина, святая воля и правда Божия, добровольное согласование воли человека с этой вечной правдой воли Божией и есть добрая воля свободного духа, дивная гармония христианского настроения, одним словом, святость, без которой нет ни мира, ни радости, нет Царствия Божия внутри человека, нет возможности творить волю Отца Небесного.

Когда гордый дух восстанет против Бога и, гордый своею самостоятельностью, ребячески нарушает гармонию духа, вечная истина правды Божией остается неизменною, злая воля человека не в силах создать новую гармонию, но истинная правда нарушена, и проклят грешный дух, пока свободно не захочет восстановить нарушенную правду и с вечною гармонией небес согласовать духовную гармонию свою.

Вечная гармония одна, но дисгармоний множество, что и порождает хаос жизни невообразимого разлада разнообразных индивидуальностей дисгармонических грешных душ, которые наивно стараются слить все свои разнообразные индивидуальные дисгармонии в одну невозможную фантастическую какофонию, не желая, по причине своей гордости, злой воли и ожесточения сердца, слиться в единую вечную гармонию по указаниям Божественного Откровения, этого якоря спасения, при помощи которого грешный дух мог бы восстановить нарушенную гармонию, сотворить волю Отца Небесного на земле и слиться по смерти в общую гармонию неба.

Самые святые люди были все же грешные духи, не сразу и не вполне восстановившие небесную гармонию в течение земного бытия. Един был свят на земле, он был Свет от Света Небесного, путь, и истина, и жизнь, Агнец Божий^[5], жертва великая, воплощенное слово^[6] – Человек-Христос-Иисус.

Все остальные дети земли – грешные духи, у которых все дисгармония: и мысли, и чувства, и жизнь. Они не могут лишить свой дух ни одного из трех основных свойств его, но могут, нарушая святую гармонию духа, жить одним из низших свойств, притупляя, даже вполне усыпляя высшие свойства; делают они это путем развлечений, тех шумных и пестрых утех тех бессмысленных калейдоскопов, при помощи которых они убивают время и капризно избегают неприятной для них возможности сосредоточиться, уйти в себя, сознать весь ужасающий хаос дисгармонии грешного духа, что, при нежелании смириться и покаяться, неизбежно приведет грешный дух к адской муке злобного отчаяния.

К категории физических потребностей воплощенного духа относятся его насущные потребности есть, пить, одеваться и укрываться в жилищах от непогоды.

Пища и питье необходимы для того, чтобы постоянно возобновлять те атомы мертвой материи, которые только на короткое время входят в состав живого организма, как будто затем, постоянно уносясь таинственным вихрем, чтобы оградить человека от опасной ошибки забыть свой вечный дух под покровом праха земного, этой земли, которая вместе – земное проявление духа и цепи, которыми дух прикован к земле, и в землю отойдет^[7], когда свободный дух пойдет туда, где нет болезней и печалей, нет голода и смерти, а есть только жизнь бесконечная.

Неудовлетворение этих насущных потребностей ведет к болезненным ощущениям воплощенного духа, известным нам под условною кличкою голода и жажды, благодаря этим ощущениям воплощенный дух знает, когда наступило время принять новый запас атомов мертвой материи, которая сама по себе не может нуждаться быть замененною, чего, при злой воле и желании забыть о вечности духа, умеют не разуметь представители материализма.

Для того чтобы удовлетворить эти насущные потребности, надо так немного, что нужна вся злоба и холодная жестокость, какие действительно присущи одним, и все преступное недомыслие, каким отличаются другие представители грешного человечества, чтобы возможно было голодать и даже умирать от голода в то время, как земля производит гораздо больше, чем потребляет человечество, и есть возможность накоплять богатые запасы. Но грешный дух желает развлекаться и в погоне за игрушками сделал себе, между прочим, забавный калейдоскоп и из вкусовых ощущений, сделал себе потеху и из временного усыпления сознания, заливая алкоголем машину мозга. Вот для того, чтобы иметь удовольствие развлекаться этими дорогими игрушками, убивать при помощи их сознание земного бытия и высших потребностей духа, трезвые практики жизни равнодушно проходят мимо тех, которые голодают и философски причисляют к роковым законам экономической борьбы за существование позорные муки голодной смерти среди изобилия капиталистической цивилизации.

Представлять все гнусное безобразие этих позорных утех, знакомых всем классам общества с единственною разницею бесконечных вариаций в степени дороговизны и изящества, я не буду; кому они не известны, если не в натуре, то в любовных изображениях, названных мною юмористическими идиллиями бытовых сцен в живописи. Кто раз присутствовал при одной из этих гастрономических или вакхических оргий, тот не забудет, если он понимает, что значит любить и уважать, как больно ему было видеть этих разумных людей, унизивших себя до неразумной игры в насущные потребности.

Настоящих обжор и пьяниц, до того оскотинившихся, что действительно перестали понимать все прочие потребности воплощенного духа и, живя одними низшими потребностями ощущений, совсем усыпили в себе все потребности двух высших категорий, основанных на свойствах духа сознавать и любить, очень мало; для большинства это один из способов убивать время, развлекаться, одно из многих привитых потребностей капиталистического строя жизни, в котором горькое сознание богатства и чванливая выставка его заменяют собою трофеи блестящих побед, одержанных над экономическими противниками в борьбе за существование.

Конечно, так как ленивых духом, равнодушных апатичных грешников гораздо больше на земле, чем энергичных демонов, то и пороки детей земли носят большею частью печать рутины и пошлости; так и ребяческая игра в калейдоскопы ощущений, соединенных с едою и питьем, для большинства – простая привычка, навязанная им пассивным подчинением рутине жизни, а не активное стремление духа наслаждаться, играя этими низшими потребностями.

Нужно ли говорить о том, какая степень огрубелости духа нужна для того, чтобы, считая за высшую радость жизни хорошо поесть или напиться, не видеть глазами, не слышать ушами и не разуметь сердцем, какою ценою эта радость покупается.

Эта гнусная победа ощущений над сознанием и любовью есть одна из высших форм извращения духовной гармонии, при которой грешное человечество напрасно будет мечтать о возможности перемирия. Когда бог – чрево, перемирие невозможно: у всякого свое чрево, у всякого свой бог; при таких обстоятельствах борьба за существование – нормальное явление для фанатических поклонников чрева, что они и констатируют, гордясь и радуясь своему великому научному открытию.

Нужно ли говорить о том, какая степень тупоумия или жестокости нужна для того, чтобы неглупые люди с нормальною машиною мозга, не находя в том даже и наслаждения, а только пассивно следуя рутине или руководимые холодными расчетами жизни, по обычаю мира сего, тратили большие деньги на еду и питье, не сознавая среди окружающей нужды и страданий, какое лучшее употребление могла бы найти для этих денег разумная любовь или, не желая употребить их иначе, утишить скорбящих, поддержать правду, водворить добро?!

Очень часто они извиняют себя тем, что не могут всех осчастливить. Странная отговорка. Что бы вы сказали о враче, который отказался бы лечить под тем предлогом, что не может вылечить все человечество?! Вот до чего может не разуметь огрубелое сердце!