На замирающий город опускаются сумерки: люди спешат спрятаться в свои уютные ячейки, гордо именуемые квартирами, птицы выдают последние трели и уходят на покой до рассвета. Кто-то плеснул на дерущихся котов водой из окна, и они с душераздирающими криками устремились в соседнюю подворотню, тоже вскоре смолкнув. Пышущий огнями и людскими судьбами мегаполис готовится к отбою, изрыгая иссякающий поток пассажиров из-под земли навстречу пусть и загазованному, но воздуху. Алое зарево, сулящее дожди, если верить народным приметам, которые давно не работают, поблескивает на горизонте, окрашивая стекло и бетон, из которых соткан город, в багрянец и охру.

Наконец все затихает, только ветер может позволить себе взъерошить шапки зелени на редких деревьях да игриво погонять брошенную кем-то обертку.

И тут в тусклом свете фонарей появляется фигура. Она невесомой поступью кошки, такая же гибкая и грациозная, часто-часто цокая каблуками, подлетает к фонтану. Похоже, что она очень торопилась, боясь пропустить что-то важное. Она присаживается на край фонтана, подставляя водяной взвеси голые плечи, ее легкое шифоновое платье цвета слоновой кости струится по ногам, оголяя изящные щиколотки. Она молода, не больше двадцати, легка и красива: ее черные вьющиеся волосы ниспадают до талии,