СЫН

Я полчаса играл в бильярд с сыном.

Азарта не было, но успокоил душу долгим хождением вокруг стола.

Вдруг у него кикс.

Берёт шар рукой, ставит ближе, и опять кикс.

Сын молча уступает мне очередь. Расстроился.

– Может завершим? – спросил я.

Сын ничего не ответил. Установив кий на стойке, вернулся к столу и сказал:

– Утром не надел линзы, чтобы успеть на встречу с тобой. Это даёт о себе знать.

– Понятно, – говорю я.

Я тоже установил кий на постоянное место нахождения в вертикальном положении.

Мы пошли гулять на улицу.

– Ладно, па, пойдем к твоему любимому утиному пруду, – говорит сын. – Там свежего воздуха больше, чем здесь у Волгоградского проспекта.

– Мне хочется больше двигаться, – говорю я.

– Будем гулять, – ответил сын, идя рядом со мной нога в ногу. – Это лучше, чем бильярд.

– И тут движение по кругу, и там. И всё время на ногах, – говорю я. – Ведь я с тобой гулял, когда тебя можно было носить на руках. Теперь при надобности ты можешь меня поднять.

– Эта правда, – согласился сын. – Видел себя на фотографии в Абрамцеве.

Ты держал меня на руках.

– А теперь я тебя и твою сестру всё время ношу в сердце, – говорю я.

– Смотри, какой у меня па великан! – пошутил сын. – Ты у меня, па, не умеющий уставать богатырь!

– Да, сынок, – говорю я. – Кто имеет глаза, видит и другое.

– Па-ап, ты лучший в своем возрастном сегменте, – говорит сын. – Не дадим тебе опуститься ниже этого уровня.

Сын, положив руку мне на плечо, крепко прижимает потом руку, да так и оставляет её на моём плече.

Дальше таким вот образом шагаем вместе.

От сына слышен запах зрелого мужчины. Я перед выходом побрился и освежил щеки туалетной водой Alan Bray. Думаю, запах от меня тоже, наверное, доходит до него.

– Знаешь, я давно хотел спросить у тебя об одном тревожащем меня вопросе, – говорю я.

– Что за вопрос? – интересуется сын.

– Инфекция Ковид, – отвечаю я.

Мне развернуть свои мысли на ногах не хотелось, и я замолчал.

Чувствую, что сын ждёт моего рассказа.

– Когда я узнал о ней кое-какую информацию, сразу же появилось подозрение об её всемогущей силе.

– Испугался? – говорит сын.

– Ни капельки, как вы маленькими отвечали мне, – говорю я. – Но душа не лежит. Хочу поверить, а не получается.

Мы вошли в парк с прудом.

– Удивляют её масштабы действия – ни больше, ни меньше на весь мир, – говорю я. – Мы ругали местную власть, что она подкручивает гайки, но очень быстро пришлось мне отказаться от своих представлений. Не власть виновата, а Ковид.

– Ты не заболел, па? – спросил сын с испугом.

– Слава богу, никто не заболел, – говорю я. – Но я не могу видеть, когда любые указания, связанные с Ковид, люди покорно выполняют.

Тут одним моим саботажем положение не поправить.

Смотри, как страх захватил всё живое.

– Получается, ты, па, стушевался не от Ковид, – говорит сын, – а от ложного страха.

– Именно! – отвечаю я. – От моего бесстрашия ничего не осталось.

У меня семья, ради неё костьми лягу у порога и встречу любое испытание судьбы, только бы все были живы-здоровы.

– Тебе надо пройти тестирование, – говорит сын.

– Что ты, сынок! Ни в коем случае, – отвергаю я сходу. – Никаких прививок и других процедур тоже без надобности не буду делать.

– Ну, па, тогда не бойся и живи, как жил, – успокаивает сын. – Зачем волноваться.

– Случаем ты не хочешь, чтобы папа захворал?

– Нет! – говорит сын.

– А что тогда? – говорю я. – Загоняешь меня в угол?

– Что такого тебе сказал? – спросил сын. – Я только о твоём здоровье думаю. Мы на минуту замолчали.

Похоже, несходство мнений охладило его интерес к разговору.

Сын снял руку с моих плеч и сплюнул на асфальт.

Я, отойдя от сына на шаг в сторону, ощутил некое смущение от случившегося у нас разногласия.

– Дело не в Ковид-дыре, – говорю я. – Об этом все разумные люди догадываются.

– А в чём? – спросил сын.

– Новая цивилизация выдвинула вперёд цифровые технологии.

Они в свою очередь родили IT-корпорации, обеспечив нас цифровыми услугами.

Сын задумался, тогда я спросил:

– Как биткоин себя ведёт?

– Установил новый исторический максимум, такого взлёта у него ещё не было, – ответил сын. – Это меня радует больше всего.

– Я тоже рад, – сказал я. – Будь у меня средства, тоже бы приобрел валюту новой цивилизации.

– Не стоит делать этого, па, – сказал сын.

– Неплохо было бы иметь валюту, которая не теряет своей ценности, – говорю я и добавляю, – от этого только выигрыш.

Хотя будь у меня деньги, скорее приобрел бы доллары.

– Доллары пойдут вниз, – отвечает сын.

– Аналитики видят перспективнее биткоин или доллары? – спрашиваю я.

– Перспектива у доллара, – продолжает сын. – Старая валюта. В мире выпущена и крутится огромная масса их.

Нет континента, где бы не признавали доллар.

Что касается биткоина, он не признан даже в нашей семье.

– О чём мы тогда толкуем? Не значит ли, что биткоин – перспективная валюта, да у членов нашей семьи, – говорю я.

Сын слушает, но, ничего не сказав, продолжает шагать со мной рядом.

– Тебе не холодно, па? – спросил вдруг он.

– Ни чуть, – ответил я и добавил. – Ощущаешь холодок?

Я подошел к лавке у дороги и опустился, за мной последовал и сын.

Тут я вспомнил прошедшую на днях встречу сына с друзьями и спросил:

– Гости как восприняли твою новизну? – говорю я.

– А-а… – тянет сын, потом молчит и опять тянет, – а-а, – тянет и лишь после отвечает:

– Нет, это не новшество, па.

Сейчас в цивилизованном обществе неприлично приглашать в гости людей, чтобы они хорошенько поели да погудели от выпивки.

Такое может быть только в среде, где недостаток еды.

Европейцы отказались от такого несуразного подхода давно.

Поэтому там, когда человек идёт в гости и, если он голодный, то может взять из дома свой ужин.

Также может просто посидеть среди друзей, поболтать, потанцевать и уйти.

В первом же случае человека вынуждают быть среди гостей за свои деньги.

Такое может случиться у тех, кого в современном мире принято называть «не цивильными».

Что касается моего вечера, то он прошел нормально.

Пришли, заплатили сами за себя, столы были заказаны до глубокого вечера.

Сидели долго и разговоров было предостаточно.

– Вижу, мой вопрос задел тебя слегка, – говорю я. – Я что-то не то спросил?

– Нет, па! – отвечает сын. – Это тебя не касается, – и продолжил:

– Собрались в баре «Лиля Брик».

В назначенное время я встречал гостей, рассаживал их по требованию времени Ковида.

Был шведский стол. Кто-то заказал себе полный обед с горячительными.

Кто-то проводил время с кружкой пива.

А разговоры разговаривали, сколько душе угодно.

Потом одни уходили, подходили другие друзья и, с ними ещё люди.

– То, что начинаешь новую традицию, это хорошо. – говорю я. – А какой смысл был в твоем начинании?

– Надо было повидаться, – ответил сын. – Сегодня главное богатство – в общении, лицом к лицу.

Теперь состоятельные люди ради общения с нужными людьми жертвуют своим личным временем.

Они отключают все свои телефоны, интернет, чтобы быть с друзьями или партнёрами наедине.

Одним словом, па, сейчас уважающие себя люди учатся жить в невидимой зоне от массы.

– Я понимаю, – говорю я. – Идёт возврат к старым устоям.

Мне жалко малограмотных рядовых трудяг, новинка в первую очередь ударит по их карманам.

– Страх сидит в тебе, па, а инфекция – просто повод.

– Зачем тогда настаиваешь, чтобы я сдал тест? – спросил я.

– И потом, па, ты не переживай за людей, которые не знают о твоём сочувствии, – говорит сын. – Выглядит со стороны неумно.

У тебя есть мы, вот тут утки на пруду…

Сын встал, за ним и я.

– Ну что, уходишь? – спросил я.

– Успеть на тренировку надо, – сказал сын. – Зайти надо домой, надеть линзы.

– Как же с переложением Манаса? – спросил я. – Ведь осталось завершить.

– Будет сделано, па, не переживай, – ответил сын.

Мы обсудили с ним объем работы над текстом и некоторые трудности перевода.

– Теперь мне пора, па, побереги себя, – сказал сын.

– Спасибо за визит, – сказал я. – До свидания!

Сын энергичными шагами направился к выходу из парка.

А я, прогуливаясь по берегу утиного пруда, взглядом следил за движением сына.

КАФЕ «СЫТЫЙ КАРАСЬ»

Вижу ко мне навстречу идут завсегдатаи прогулок – Артём и Юрий.

Они живут в нашем же четвёртом подъезде, только на верхних этажах.

Я слышу, спорят: Ковид опасен или не опасен.

Оба в бомберах, накинутых на рубашки. Юрий ещё повесил галстук.

Артём в бейсболке, Юрий без головного убора.

Оба в джинсах и старых кроссовках.

– Здрасьте, – говорит Артём.

Я с ним, потом и с Юрием здороваюсь за руку.

– Решили-таки вырваться на свободу? – говорю я.

– Свободу у нас никто не отнимал, – отвечает Юрий.

– Хорошо-то, как, – улыбается Артём.

Единым шагом двигаемся по берегу утиного пруда.

Тут Артём, указав на кафе за дорогой, говорит:

– Сколько живу тут, ни разу не бывал в этом кафе.

Кто-нибудь из вас побывал там?

– А вы имеете с собой маску и перчатки? – говорю я.

Оба проверили карманы, но ничего не ответили.

– Мы попросим официанта, чтобы сделал исключение, – говорит Юрий. –У нас чекушка с собой без закуски. Нам нужны только рюмочки.

В кафе, оказалось, посетителей –никого.

Один официант стоит у входа.

Он молча пропустил нас, другой – за стойкой, бокалы протирает.

– Во-от, – позёвывая произнёс Юрий и, опустившись на стул, тут же прикрывает глаза.

– Ну, как живётся? – спрашивает Артём меня. – Инфекция не надоела тебе, или ещё можешь?

– Мне надоели ограничения в передвижении, – отвечаю я.

Тут Юрий, вытащив чекушку из кармана, со стуком поставил её на стол.

Стол сервирован чистенькими приборами, на тарелках свежие салфетки, четыре бокала.

Я сижу, погруженный