Крушение столпов

Во второй части трилогии, рисующей французское общество межвоенного периода, мы видим продолжение семейных историй аристократов Ла Моннери и банкиров-промышленников Шудлеров, связанных родственными и брачными узами. Прошло несколько лет, в этой книге показан период конца 1920х-начала 1930х годов.

Семейству Ла Моннери принадлежит старый замок Моглев, ещё времен позднего средневековья, в котором помнят легенды о Диане де Пуатье. Замок, конечно, разрушается, некоторые его части и вовсе в полу-аварийном состоянии, и также постепенно, медленно рушится и жизнь его обитателей, несмотря на старательное, из года в год, соблюдение всех ритуалов, сложившихся долгими десятилетиями, и которые властно блюдёт старый маркиз Урбен.

Много внимания уделено сценам охоты - прямо-таки в феодальном стиле, и это в двадцатом-то веке. Но сомневаться не приходится, автор пишет со знанием дела, стоит вспомнить старые французские фильмы.

Не так уж глубоко скрыт сарказм автора, когда он описывает охотничьи ритуалы, или преданность слуг, псарей сто лет назад заведённому распорядку . Например, как в предвкушении обещанной старым маркизом награды семье доезжачего в честь юбилейной проводимой им охоты, жена его мечтает о стиральной машине, а получает в качестве подарка место на кладбище, чему они с мужем остаются довольны и рады. Горькая ирония автора, задевающая и слуг, и хозяев.

Это провинция. А в столице – много внимания уделено политике и театру. С таким же тонким сарказмом показана жизнь служителей сцены. Знаменитый драматург, хоть и стареющий, крепко и умело держит в руках всё театральное дело, и сцену, и публику, ведя весьма расчётливую политику. А политика и кабинет министров, в свою очередь, добиваются своих целей с помощью срежиссированных сцен. Театр держится на политике, а политика оборачивается прекрасно разыгранным спектаклем.

Дрюон виртуозно выдерживает тон – его сарказм не вульгарен, он не впадает в многословие, а очень метко расставляет акценты.

В этой книге, пожалуй, уходят все старики, кто расплачиваясь сам за свои грехи, а кто и оставляя часть потомкам. Среднее поколение ещё с удовольствием чувствует себя в силе – такие, как выбравшийся из низов и добравшийся до депутатского кресла Симон Лашом, или вышедший в отставку капитан Габриэль де Воос, раздувший из своей семейной жизни драму, не стоившую и выеденного яйца, и закончившуюся трагедией, после чего он преспокойно возвращается к армейской жизни.

Подрастает молодое поколение – внуки стариков, ещё немного времени – и они станут взрослыми молодыми людьми, которым придётся строить свою жизнь совсем не на том основании, на которое рассчитывали их деды. Интересно будет почитать заключительную часть трилогии.

– Видишь ли, дитя мое, в наших семьях, – сказала ей однажды двоюродная бабушка, герцогиня де Валлеруа, – начиная с двадцати пяти лет нужно заказывать себе только черные платья.

Столпы рушатся, старики, на которых держались семьи, армия, политический Олимп, фабрики и заводы, да и все французское общество, умирают один за другим, разоряются. И все окружающее, кажется, пропитано увяданием, тленом, разложением. Окружающие слабы духом, морально нечистоплотны, мучают себя и других.

Больше всего было грустно читать о жизни Жаклин. Таким недолгим было ее счастье с Франсуа, оказавшимся довольно трусливым человеком, а Габриэль ничуть ее не утешил. Конечно, где-то в своей любви, в своем поклонении первому мужу палку она перегибала. Но кто же знал, что ревность Габриэля и его тяга к спиртному разрушат жизни обоих.

Жан-Ноэль и Мари-Анж – вот практически и все, что осталось от многочисленного семейства. Ни капитала, ни любящей семьи, сомневаюсь, что их будущее, описанное в третьем томе саги, выйдет радужным и счастливым.

‒ Ты нужна мне, малышка, – неожиданно патетически объявил Вильнер, взяв ее за руку.
– Ты поможешь мне уничтожить самого себя

(С. 140).

Так случилось, что эту часть я долго искал и не находил. В итоге ранее «Крушения столпов» мне пришлось прочитать заключительный роман трилогии ‒ «Свидание
в аду».
На фоне первой и последней частей второй роман выглядит плакатным, написанным широкими мазками. Все тенденции, намеченные в романе «Сильные мира сего», имеют своё продолжение, порой даже доходят до абсурда. Например, мотив возмездия здесь доведён до полной карикатурности, натурализм просто брызжет, часто не оставляя места художественности.

Действуя по принципу бальзаковской «Человеческой комедии», Дрюон выдвигает новых персонажей, отодвигает в тень старых. По-прежнему интересно наблюдать за Лашомом, Ноэлем Шудлером, Руссо, а вот Жаклина, старик де Ла Моннери,
Де Воос, схематичный Стринберг в мои фавориты не попали: слишком однообразны и предсказуемы были эпизоды с их участием. Безусловно, весьма колоритен монструозный режиссер и драматург Вильнер, вскользь упомянутый в первом романе.

Вообще ложная театральность, фальшь, лживость французского общества 20-х годов показана Дрюоном более чем наглядно. Но вот особых литературных открытий по сравнению с предыдущей частью трилогии я не заметил.

«…Общество не решается тронуть идолов, которым привыкло поклоняться, даже когда они теряют свое могущество<…>: cлишком силен страх, слишком много служителей их культа привязаны к кормушке, чтобы позволить пошатнуть прогнившее основание, а потом нужно просто выждать, пока все само собой рассыплется в прах»

(С. 109).