Пролог

Погода была поганой, как и настроение. Дождь лил как из ведра, на Елиане такое случалось редко. Просторное, почти ровное поле, на границе которого уже несколько веков стоял каменный замок, заканчивалось отвесным скалистым обрывом. Лежащая сразу под ним тонкая песчаная линия принимала на себя удары разбушевавшегося моря.

Грозовые тучи не давали луне пробиться сквозь них, из-за чего замок казался большим черным пятном на фоне мрачного неба. В ночь из его окон проникал теплый свет.

На втором этаже, в кабинете, больше похожем на библиотеку, спорили двое мужчин. Один опирался на письменный стол двумя руками, его голубые глаза следили за активно жестикулирующим братом.

– Ты в курсе, что он теперь не собирается возвращаться?! Зачем ты вообще его отпустил? – спросил широкоплечий молодой парень.

Его лицо выдавало раздражение, которое он и не пытался скрыть.

– Не мог же я его на цепь посадить, – чуть повысив голос, ответил голубоглазый.

В дверь постучали. Братья удивленно переглянулись: слишком поздно для обычных новостей.

Слуга, получивший разрешение войти, был слегка запыхавшийся. Он, быстро поклонившись, словно боясь опоздать, выпалил с порога:

– Простите, что побеспокоил так поздно. – Его голос был взволнован. – Предсказательница.

Громкий раскат грома заставил всех вздрогнуть, придавая серьезности его словам. В спешке все трое направились в самую высокую башню замка, там их ждало будущее.

Глава 1. Холодно

«Холодно», – это была первая мысль, возникшая в голове девушки, лежащей на голом асфальте; ее открытый топ и легкие шорты совсем не способствовали удержанию тепла. Моросил дождь, и она быстро заморгала, открывая и закрывая глаза. Первая попытка приподняться на локтях не увенчалась успехом: руки были слабыми; проскользив по мокрой шершавой поверхности, она упала обратно, больно ударившись и так раскалывающейся на части головой. «Давай, слабое тело, слушайся», – девушка начала злиться.

Она одним рывком повернулась на бок. Маленькая сумочка, лежавшая на ней все это время, упала рядом. Немного оглядев узкий переулок, девушка протянула руку к сумке. Сев, она начала осматривать ее содержимое. Там было не так много вещей: помада, зеркало, паспорт. Девушка посмотрела на свое отражение: черные тяжелые волосы, яркие тонкие брови, темные зеленые глаза и бледная кожа. Сверившись несколько раз с фотографией из паспорта, она произнесла вслух:

– Кира, восемнадцать лет.

Убрав все немногочисленные вещи, найденные в сумке, обратно, девушка повесила ту на шею. Кира пыталась вспомнить хоть что-то, она даже не была уверена в том, что это ее имя. Голова была абсолютно пуста – чистый лист – Кира знала название всех вещей вокруг, но о себе ничего не могла вспомнить. Живот проурчал от голода, девушка выругалась: есть хотелось смертельно, будто она не ела три дня.

Дождь не прекращал идти, Кира поежилась, обхватив себя руками. На левой висел кожаный браслет с зеленым камнем, она поднесла его на уровень глаз, внимательно рассматривая. Эта вещь казалась ей очень ценной, хоть Кира и не помнила почему. В переулке было тихо, но сразу за ним девушка слышала много голосов и шум машин.

Она медленно поднялась, новые ссадины ей были ни к чему. Ноги ватные и голова шла кругом, но, в целом, тело слушалось, поэтому Кира пошла вперед, не понимая до конца, куда хочет дойти. Оказавшись на оживленной городской улице, она сразу почувствовала приятный аромат выпечки: Кира находилась совсем рядом с пекарней. Живот громко потребовал еду, и ноги сами понесли ее внутрь.

У кассы стояла небольшая очередь, Кира пристроилась за людьми, которые получали свои заветные пакетики с едой. Сразу за девушкой встала блондинка, нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу. Все внимание Киры же устремилось на витрины с выпечкой, которой тут было с избытком.

Как только очередь дошла до Киры, она ткнула пальцем на самую большую булку, тяжело сглотнув подступившие слюни. Мило улыбаясь, продавец запаковал все в пакет и выжидающе посмотрел на Киру. Она непонимающе уставилась на него. Мужчина тактично произнес, что ожидает оплаты. Денег в сумке у девушки не было – это она уже точно знала. Улыбка продавца вдруг начала ее ужасно раздражать, и в неясном порыве она притянула мужчину за грудки, быстро вырывая пакет из его рук.

Посетители пекарни начали охать. Продавец стал Кире неинтересен, как только она получила еду. Она достала булку из пакета и, не отходя от кассы, начала есть. Мужчина отодвинулся от нее на безопасное расстояние и начал громко ругаться. Кира посмотрела на него исподлобья: тот, по ее мнению, создавал слишком много шума из-за какой-то булки. Она уже собиралась уйти, когда женщина, стоящая за ней, вдруг вышла вперед на встречу продавцу и начала успокаивать того. Кира жевала и с любопытством наблюдала за тем, как блондинка оплачивает ее заказ. Взяв ее под руку, та вывела девушку на улицу. Дождь успел стихнуть, но в мокрой одежде было холодно, из-за чего Кира поежилась.

– Что с тобой случилось? – спросила блондинка, указывая на ссадины на ее локтях.

Кира пожала плечами. Булка была доедена, и она почувствовала себя лучше. Девушка сосредоточила свое внимание на женщине, оплатившей ее еду. На вид той около сорока, она была немного полной, что придавало еще большей мягкости ее и так плавным чертам лица. Одета та просто: в синие джинсы и серую футболку. Длинные светлые волосы были собраны в низкий хвост. Ее голубые глаза выражали искренне желание помочь.

Кира рассказала ей все, сообщив о том, что воспоминаний до того, как она очнулась в переулке, у нее нет. Женщина внимательно слушала, а ее доброе лицо становились все беспокойней.

– Приятно познакомиться, Кира. Меня зовут Вера. – Блондинка легко сжала Кирины руки своими. – Думаю, тебя нужно отвезти в больницу.

На улице успело совсем стемнеть, когда Кира с Верой вышли из больницы. Врач сказал девушке что физически она здорова и никаких повреждений – кроме тех ссадин, что Кира сама себе нанесла при попытке встать, – у нее нет, поэтому, что с ее памятью, та ответить не смогла. Первичной версией врача было какое-то травматическое событие, повлекшее за собой амнезию, но точного диагноза нет, и это могло быть все что угодно. Главное, что запомнила Кира, – это то, что воспоминания могли вернуться сами по себе, а могли не вернуться совсем.

Только оказавшись на улице, она поняла, что идти ей совсем некуда.

– Можешь переночевать у меня, – предложила блондинка.

Кира покосилась на нее с сомнением, это было как-то странно, возможно из-за того, что Вера опять начала неуверенно переступать с ноги на ногу. Однако особого выбора у девушки не было; между тем, чтобы мерзнуть на улице – хоть и была летняя ночь – и предложением доброй на вид женщины переночевать у нее, Кира выбрала второе.

Память к ней не возвращалась, она жила у Веры, та помогала ей навести о себе справки. Так девушка узнала о том, что до восемнадцати она жила в приюте и совсем недавно выпустилась; дальнейшую информацию Кира получила при личном посещении заведения, которое находилось на окраине города.

Невежливый безэмоциональный мужчина выложил ей, словно по заученной бумажке, всю информацию, которая у него была, потом вручил ее личное дело и выставил из своего кабинета. На ее просьбы рассказать побольше или хотя бы дать номера людей, с кем она жила бок о бок все это время, тот ответил отказом, сообщив, что это вмешательство в личную жизнь их выпускников, и если бы они хотели, то сами бы нашли Киру. Громко захлопнутой дверью у ее носа мужчина оборвал все дальнейшие расспросы.

В документах было немного. Родители Киры погибли, когда та была еще совсем ребенком, в графе другие родственники стоял жирный пробел. Уже находясь дома у Веры, Кира перечитывала свое дело вновь и вновь, пытаясь вспомнить хоть что-то, но в ее голове было пусто.

Вера целыми днями была на работе и не торопила девушку с выселением. Они жили вдвоем в небольшой скромно обставленной квартире. Кира ночевала в зале на диване. По вечерам они вместе смотрели телевизор. На вопросы девушки, почему Вера ей помогает, та всегда отвечала, что Кира ей напоминает одну девочку. При этих воспоминаниях глаза Веры становились мокрыми и она переводила тему. Днем находиться одной в пустой квартире Кире было невыносимо, поэтому она часто ждала Веру на улице рядом с домом, наблюдая за прохожими.

Вера вернулась раньше, чем обычно, Кира была рада ее видеть, но вместе с тем им нужно было серьезно поговорить, поэтому улыбка получилась вымученной. Они поднялись в квартиру вместе и сразу прошли на кухню. Вера поставила потрепанный чайник на плиту, а Кира уселась напротив, ожидая, когда та достанет еду, которую она обычно покупала по пути с работы.

– Спасибо, что помогла мне, – благодарно произнесла Кира. – Я совершенно не знаю, что делать дальше со своей жизнью. Меня никто не ищет, кажется, я не была общительным человеком, – обреченно протянула девушка.

Она не видела лицо Веры: та раскладывала еду по полкам, стоя к Кире спиной. Вместе они прожили уже две недели. Сначала девушка ждала, что Вера попросит ее съехать, но складывалось ощущение, что Кира ей не в тягость, поэтому она чувствовала себя совершенно расслабленно.

– Можно начать с поиска работы, тогда днем тебе не придется сидеть на улице. – Вера поставила чашки чая на стол. – Как ты могла заметить, я живу одна, детей и мужа у меня нет. Ты бы могла и дальше жить здесь. – Она обвела рукой помещение.

Кира с сомнением уставилась на нее. Вера поспешила уточнить:

– Из-за работы мне часто приходится надолго покидать город, ты можешь присматривать за квартирой в мое отсутствие.

– А кем ты работаешь? – Кира пододвинула к себе стакан.

– Я врач, – мягко улыбнувшись, ответила Вера.

Кира выпучила свои глаза.

– И что ты лечишь?

– Сложные случаи у состоятельных людей. – Вера перевела свои глаза на кружку, которую вертела в руке. – И, опережая твои вопросы, нет, Кира, я не верну твои воспоминания.

Только начавшая зарождаться надежда в душе девушки потухла так же быстро, как менялось ее настроение. Она обдумывала слова Веры.

Блондинка резко встала, будто неожиданно что-то вспомнив.

– Я же кое-что тебе купила. – Вера радостно всплеснула руками, вручая Кире пакеты и отправляя ту в соседнюю комнату примерять ее покупки. Возражения не принимались, и Кира поплелась переодеваться, все это время она ходила в Вериной одежде, которая мешком висела на ее стройном, даже немного худоватом теле.

Переодевшись, Кира вышла к Вере Она улыбнулась, когда увидела ту в новой одежде, словно мама, радующаяся тому, как ее ребенок прекрасен. Кира обняла ее, осыпая благодарностями.

– Как хорошо, что я встретила тебя, не знаю, что бы я делала, если бы не ты, – радостно бормотала Кира.

– Еще вот. – Вера смущенно протянула Кире пакет, полный книг. – Подумала, что, может, ты любишь читать.

Следующие несколько дней у Веры были выходными, и она показывала Кире район.

– Знаешь, я ведь родилась в этом городе, а потом мне пришлось его покинуть, и вот я снова здесь. Как странно судьба сложилась. – Глаза Веры наполнились грустью, было понятно, что эти воспоминания приносят ей боль.

– Почему ты уехала?

Глаза Веры стали задумчивыми.

– Я наделала много глупостей по молодости. Я не уехала, а убежала. Потом меня нашел один влиятельный мужчина. Я тогда была на грани смерти, умирала от голода на улице. Он был добрым, дал мне работу и жилье. Помог выбраться из той ямы, в которую я сама себя загнала.

– Был? – удивленно спросила Кира.

– Да, он умер уже давно. – Голос Веры дрогнул. – Я продолжаю работать на его семью. Не все из них мне нравятся, но есть и хорошие.

Они шли молча по широкой улице какое-то время. Вера приблизилась к белоснежной витрине; так как она держала Киру под руку, то ей тоже пришлось заглянуть внутрь.