Цитаты из книг автора «Моника Блэк»

В первые десятилетия существования Федеративной Республики Германия формировалось новое национальное самосознание, опиравшееся уже не на выдумки о расовом превосходстве и непобедимом военном искусстве, а на техническую подкованность, дисциплину и тяжелый труд. Этот нарратив был обнадеживающим, без сомнения, еще и потому, что его конкретность, упорядоченность и рациональность резко контрастировали с магическим мышлением Третьего рейха. Ушел мифологизированный культ вождя, мистицизм крови и почвы.

Тем временем редакторы журнала Der Ruf, посвященного вопросам культуры и литературной критики, сетовали на приходившие к ним горы статей и писем от «целителей всех мастей», заявлявших, что способны «решить практически любую послевоенную проблему — от коллективной вины до колорадского жука». Один, называвший себя «специальным консультантом по культурному восстановлению, религиозному и политическому согласию и всем сопутствующим жизненным и нравственным вопросам», объяснял «экстремальную засуху и вызванные ею лесные пожары» 1947 г. тем, что «психическое истощение немцев неуклонно усиливается»

Почему политики, несмотря на воззрения и собственный опыт в период Третьего рейха, разделяли общее чувство «необходимости», если применить формулировку, изобретенную одним парламентарием в ходе дебатов по поводу амнистии, — «прикрыть прошлое забвением»? Разумеется, здесь присутствовали определенные политические соображения, но, что более важно, как доказал историк Норберт Фрай, амнистия подарила всем жителям Западной Германии полный разрыв с прошлым и былыми преступлениями не только в юридическом, но и в психологическом смысле63.

каждого — что каждый из них лично сделал или не сделал, знал или не знал. Идея коллективной вины вызывала у людей такую тревогу, что ученые уподобили ее травмирующим воспоминаниям

против немцев, и у некоторых возникал вопрос, фотографии из каких именно концентрационных лагерей в действительности демонстрируются45. Иные жаловались, что сцены в фильмах отредактированы или сфабрикованы, или настаивали на том, что на самом деле они изображают жертв-немцев46. В результате воспитательные меры союзников, возможно, усилили отчужденность некоторых граждан.

«Если на ферме заболевает или гибнет скот, дети в семье плохо растут или фермеру нет удачи в делах, он недолго ищет… причины своих несчастий, поскольку иначе ему пришлось бы неприятно осознать собственную неумелость и халатность. Чтобы избежать таких мыслей, легче всего… заподозрить, что кто-то, из ревности или желания отомстить, использовал колдовство и навлек на него невезение».

Психиатрические диагнозы ставятся в определенном времени и пространстве; на них влияют меняющиеся культурные и политические условия, представления о собственном «я», меняющиеся социальные нормы, то, что мы считаем естественным или реальным. Поведение имеет социальные смыслы, и эти смыслы меняются.

«чем лучше жилось человеку в Германии при Третьем рейхе, тем хуже он питался после его краха»

Тем не менее оккупированная Тризония в короткий срок стала Федеративной Республикой Германия, или Западной Германией. Она была интегрирована в альянс западных стран эпохи холодной войны, ее экономика не имела себе равных в Европе, а уничтоженные бомбардировками города быстро отстроились заново для процветания с точки зрения общества изобилия. История, движение которой часто мыслится очень медленным, хранит в своих анналах немного столь резких изменений к лучшему. В этой радикальной трансформации коренятся вопросы сколь глубокие, столь и тревожные.

Романист Ганс Эрих Носсак в 1943 г. пережил бомбежку родного Гамбурга, устроенную союзниками. Позже он выяснил, что «люди, жившие вместе в одном доме и евшие за одним столом, дышали воздухом совершенно отдельных миров… Они говорили на одном языке, но то, что они подразумевали под своими словами, представляло собой совершенно разные реальности»