Сначала мне казалось, что книга написана для романтичных и впечатлительных девочек. Я ошиблась. Это очень душевная история, которая подойдет всем без исключения. Но приступая к чтению следуют приспустить свою корону "человека из цивилизованного мира", немного отодвинуть прагматика в себе и тогда все чуства героини будут понятны и тронут за душу.
Альманда Симеон в возрасте 15 лет влюбляется в индейца, выходит замуж и становится одной из племени инну. Вольная жизнь в лесу-не аттракцион для желающих экзотики, а ежедневный тяжёлый труд в котором нет скидок женщинам, терпение и взаимопомощь. Здесь некогда любоваться закатом на озере, в лесу нужно выживать.
Я как бывший некогда альпинист-любитель, знаю это опьяняющее чувство отрыва от городской гонки. Знаю и чувство возвращения, когда с остервенением грызешь свежие огурцы и просишь богов благословить того, кто изобрёл ванну. Но одно дело слоняться на едине с природой пару недель. И соврем другое-тащить на горбу весь свой скарб и мерзнуть в палатке, надеясь что непогода скоро пройдет, охотиться, дубить шкуры и заготавливать мясо.
Я всë-таки не думаю, что Альманда точно понимала, что её ждëт, это скорее всего была жажда романтики, а любовь и молодость предавали сил. Хотя автор настаивает, что девочке обрыдла "несвобода", мол она наблюдала, что земля держит людей, как рабов. Оковы какие-то...Какие такие оковы придавили её в семье тёти и дяди-фермеров? Я вообще не считаю, что ДОинтернетовские подростки задумывались о том, что с местом где живëшь, что-то может быть не так. Тем не менее, Альманда была рада уйти из дома. Правда и удивление её тоже казалось несколько преувеличенным. Они всего то оказались на другом берегу озера, а рот открыт как будто переехали из села сразу в Токио. Ну да ладно, простим этот небольшой театр, самый сок романа - в укладе жизни племени.
Так мы узнаем, что нужно благодарить подстреленную птицу или животное за то, что отдали свою жизнь. Что забота друг о друге помогает жить. Мне очень понравился момент, когда семья несëт часть добытого мяса паре одиноких стариков, потому что те уже не могут сам охотиться. Это ли поступок дикарей? Меня очень трогает мысль, что природа всë же умнее и справедливее человека.
Одна из самых больных затронутых тем- это как раз тема цивилизации, индустриализации, расцвета мощи человека, который как обузумевший великан топчет всë живое во имя прогресса. Мне было жаль героев, которых огорошила современность, буквально вышибла из седла. "Дети носят одежды, купленные в магазинах, люди теперь живут в домах с центральным отоплением и водопроводом" - говорит Альманда с сожалением. И мне становится неловко, ведь я вроде как тоже из кучки белых, радеющих за свет, газ и поезда. Мне неловко от того, что переть против прогресса-смешно и нелепо. Но в то же время я чувствую боль этих людей, которые смотря на лесосплав на реке и как строится железная дорога, понимают, что теперь лишены дома и привычного уклада.
Я, признаться, даже как-то иронизировала над страхом индейских женщин, когда правительство насильно забирало детей на учëбу. У меня тоже промелькнула вот эта снисходительность. Как можно не понимать, что это благо? Улыбочка, однако, быстро стëрлась при упоминании чиновника Дюплесси*. В книге не описаны ужасы, происходящие с детьми в Канаде в прошлом веке, но слишком уж громкое это имя, желание иронизировать пропадает .
Как сам автор определяет роман, написан он не просто о его пробабушке, удивительной женщине, прожившей почти сто лет, мудрой и доброй, но в первую очередь - это попытка найти свою идентичность, попытка переосмыслить значение рода. Мне только совсем не хватило объема, как будто пришëл в кино, а показали трейлер. "Кукум" совсем немного уступает моей любимейшей книге об индейцах - Новости со всех концов света . Но она определенно займет своё почётное место на полке.
* Кто такие Сироты Дюплесси? Квебекский премьер-министр Морис Дюплесси, ведший политику традиционного национализма, наделил церковь небывалой властью. Государство отнимало детей, рожденных вне брака и даже из семей, где родители были не венчаны. В этом же списке были и дети многодетных индейцев. Малышей отправляли в монастырские сиротские приюты. Зачастую они подвергались пыткам, разного рода насилию, в том числе сексуальному. Контакты с внешним миром были полностью исключены, труд был непосильным. Неудивительно, что многие не выдерживали и были направлены дальше в специальные заведения. Хотя известны случаи, когда и здоровых передавали госпиталям для отработки программы психиатрических экспериментов. Цифры пострадавших ужасающие.
