Покорность

Нынче, также как вовеки,
Утешение одно:
Наши дети будут в Мекке,
Если нам не суждено.

(с) Саша Черный

Перед нами антиутопия, которой в более сжатые сроки, чем "Заводному апельсину" Берджесса суждено стать реальностью. Более того, прошло всего десять месяцев с момента выхода книги, а сюжет уже воспринимается чем-то повседневным. Глобальная исламизация общества не за горами, но в каком это будет виде - Уэльбек предлагает даже не версию, а напоминает о том, что уже давно есть в нашей жизни, но чего многие не замечают, уткнувшись в свои планшеты с онлайн играми, одноклассниками и прочим, что дает возможность прятать голову в песок.

Мишэль Уэльбек не только хороший барометр общества - он, живущий изолированно и варящийся в собственном котле, имеет свой четкий, не подверженный чужому влиянию, взгляд. Из него получился бы хороший историк, и тот факт, что Уэльбек не занимается подобной чепухой, расписывая лживые многотомники в угоду действующему законодательству, только большой ему плюс. Еще более жирным плюсом является то, что он не уперся, как сыч, в узкую специализацию, тупо долбя вялым клювом в одну точку, а сохранил широту взглядов и человеческий подход ко всему. Многим убогим снобам не понять никогда - почему этот автор так читаем и за что его действительно любят. Хотя, казалось бы, объективно - очень несчастный человек, очень одинокий и с кучей психологических проблем. Его постоянные нападки на мусульманское общество давно стали данностью, но многих интересовали даже не они, а их корни, ибо в основе всего этого лежит нечто другое, нечто более личное и глубинное. В итоге, кое-кто обнаружил в его новом труде "Покорность" даже новую форму смирения и, вспомнив, что "от любви до ненависти один шаг", обвинил Уэльбека в желании надеть паранджу. Это было бы возможным, если очень выборочно подходить к его творчеству, без учета других произведений, но ответ кроется где-то даже не у Уэльбека, а у Кафки в его "Замке". Уэльбек новый Землемер.

Автор, как всегда, выбирает новые, понятные только ему, способы восприятия и "Покорность" напоминает формою не очень длинный экскурс во французскую литературу. Любителям символов все это должно видеться тем самым патриотизмом. Творчество Жориса-Карла Гюисманса (1848 - 1907) глазами автора. В начале года (когда вышла "Покорность"), на один из вопросов по поводу "К чтению каких книг нужно предварительно готовиться", мною было предложено следующее по поводу труда Гюисманса "Наоборот"

В полном объеме изучить теологию, богословие, христианских деятелей. Блаженный Иероним Софроний Евсевий (ок. 342 — 420), Августин Аврелий, епископ Гиппонский (354 — 430), Маммерт, Клавдий (ум. 474), Авитус Венский (450 — 518), Эннодий, Магнус Феликс, святой (473 — 521), Епифаний святой (438 — 496), Эвгиппий (V — VI вв.), Северин (ум. 482), Св. Колумбан (543 — 615), Кутберт (637 — 687), Беда Достопочтенный (ок. 643 — 735), Евтихий (378 — 451), Бузембаум, Германн (1600—1668), Французскую историю времен Генриха III, Дю Канж, Шарль Рене де (1610—1688),Григорий Турский (538 — 594), Фрекульф (780 — 850),Диана, Антонио (1585 — 1663), Лигюори, Альфонс Мари де (1696 — 1787),Альберт Великий, граф фон Больштедт (1193 — 1280), Луллий, Раймон, блаженный (1233 — 1315), Дон Геранже, Проспер (1805 — 1875), Фреппель, Шарль (1827 — 1891), Дидон, Генри (1840 — 1900)

Греческих, латинских, римских древних мудрецов и поэтов - Квинт Энний (239 - 168 до н.э.), Амвросий Макробий ( 400 г), Публий Стаций (40-96), Фульгенций, Фабиус Плансиад (VI в.), Геллий, Авл (род. ок. 130 г.), Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс (160 — после 220), Каракалла (прозвище М. Аврелия Севера Антонина) (186 — 217), Макрин (М. Оппелий Север) (164 — 218), Жрец из Эмеза, Элагабал (настоящее имя М. Аврелий Антонин, 204 — 222), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Киприан (нач. III в. — 258), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Лактанций, Целий Фирмиан (ум. после 317), Коммодиан де Газа (сер. III в.), Аммиан, Марцеллин ( ок. 330 — ок. 400), Виктор, Секст Аврелий (IV в.),Симмах, Квинт Аврелий (ок. 345 — 403), Клодиан (Клавдиан) (род. ок. 375), Намациан, Рутилий Клавдий (кон. IV в. — перв. треть V в.), Авзоний, Децимус Магний (ок. 310 — 393), Лукан, Марк Энний (39 — 65), Павлин из Нолы, Меропий Понтий (ок. 353 — 431), Илэр де Пуатъе (315 — 367), Пруденций, Аврелий Публий Клемент (348 — после 405), Сидоний, Соллий Модест Апполинарий (430 — 48S), Седулий (IV в.), Фортунат Венанций, Гонорис Клентимиан (530 — 600), Симфозий,
Средневековых ученых и поэтов Алкуин, Альбин Флакк (735 — 804), Эгингард (770 — 840), Эрмольд Черный (790 — 838), Несторий (ум. 450)

Творчество художников Моро, Гюстав (1826 — 1898), Мантенья, Андреа (1431 — 1506), Якопо де Барбари, по прозвищу Франциск Вавилонский, Калло, Жак (1592 — 1635), Бреден, Родольф (1825 — 1885), Редон, Одилон (1840 — 1916), Эль Греко (1541 — 1614), Аткинсон, Томас Уитлэм (1799 — 1861), Шарден, Жан Батист Симеон (1699 — 1779), Лич, Джон (1817 — 1864), Миллэс, Дж. Эверет (1829 — 1896), Уатс, Джордж Фредерик (1817 — 1864), Тенирс, Давид Младший (1610 — 1696), Кошен, Никола (1б10 — 1686)

Прочитать книги Томас де Квинси (Кинси) (1785 — 1859), Сент-Аман, Марк Антуан Жерар де (1594 — 1661), Боссюэ, Жак (1627 — 1704), Андрие, Франсуа (1759 — 1833), Баур-Лормиан, Пьер Франсуа Мари (1770 — 1854), д'Обинье, Агриппа (1552 — 1630), Герен, Эжени де (1805 — 1848), Жуи, Жуль (1855 — 1897), Лебрен, Понс Денис Эшуар (1729 — 1807), Дюпанлу, Феликс (1802 — 1878), Гом, Жан (1802 — 1879), Мюрже, Генри (1822 — 1861), Лапрад, Виктор Ришар де (1812 — 1883), Ламеннэ, Фелисите Робер де (1782 — 1854), Дюранти, Луи Эдмон (1833 — 1880), Барбе д'Оревильи (1808—1889),Лиль-Адан, Жан Мари Вилье де (1838 — 1889)

Конечно, в основном это шутка, ибо буквально рядом я предложил не читать ничего перед "Кама-сутрой", а только практиковаться, но основное здесь то, что предложенный список авторов далеко не полный! Остается только надеяться, что это не то, чем Уэльбек занимается долгими зимними вечерами. В остальном же, Гюисманс - символ упадочничества, тоже взят не случайно, даже если Уэльбек и искренне его любит.

То, что будущее за китайцами, неграми и исламом - это и так понятно всем. Для того, чтобы бочка перестала быть бочкой меда, достаточно одной ложки дегтя. Попробуйте аналогично поступить с бочкой дегтя. Примерно также выглядит равенство и справедливость. Особенно для тех, кто родился в Сомали сравнительно с США. Для тех, кто родился с аналитическими способностями сравнительно с бледной интроверсией. Для тех, кто родился мужчиной сравнительно с непонято кем. Естественный отбор, применимый ко всем, делает одну из рас-наций-конфессий наиболее конкурентноспособной. И, хотя любое общество страдает однобокостью, многообразие восприятий дает нам возможность придавать значение самым разным человеческим ценностям. По Уэльбеку - это интеллект и смирение. Именно то, что так ценят, например, христиане. Именно поэтому "Покорность" выглядит как смысловой и логический тупик.

Но я бы не ограничивался лишь этим. Конфронтация неискоренима, но и принцип свободы базируется глобально на наличии разнообразных обществ с различным мировоззрением. Хотите подчинения? Вот вам диктатор, вот вам тоталитаризм, вот вам монотеизм. Все это имеет одинаковую форму и все заканчивается неизменной казнью Саддама Хусейна. И, если с покорностью все более-менее понятно, - здесь либо вы "за", либо "против", то интеллект устраивает абсолютно всех. Почему? Потому что он не первостепенен. Сидит какой-то дядя Вася у себя в далеком снежном Бордо, играет там в местном клубе Чтогдекому, разглагольствует, как всегда, о политике у себя на кухне. Вот вам идеальный раб, который никому и не мешает, и лепи из него - что тебе удобно и когда захочется.

В итоге "Покорность" именно о непокорности, о возможности водить за нос тот самый Замок, о том, что противника всегда можно изучить лучше, чем он когда-либо будет сам себя знать. Только нужно ли это все в принципе, нужны ли эти бесконечные гонки вокруг Замка и зачем мы тратим время на внутренние междоусобицы, которые бессмысленны изначально?

p.s. Сваха, подсовывающая мужчинам однотипных девушек, с разницей лишь в применении теми красящих средств, - это результат именно уравниловки. Помните Фаину Раневскую с ее "Вы когда-нибудь видели женщину, которая сходила бы с ума при виде мужских ног?" Стереотип самца тоже подсовывается обществом. Вперед, в наше гомосексуальное будущее!

P.P.S. Спорить бы с лингвистами не стал, пусть они этим занимаются сами с собой, но истинное название произведения "Смирение".

Если честно, то я так до конца и не решил, написать мне рецензию на Юхана Теорина или на Мишеля Уэльбека. С одной стороны – холодные шведские альвары (это такая смертоносная пустошь) и пропавшие дети, с другой стороны – гастрономия, секс со студентками, размышления о Гюисмансе (это такой французский писатель-классик), секс с проститутками, религиозные вопросы и, конечно же, секс с самим собой. Внутренний спор решила старая добрая монетка. Я ее съел.

Пару недель назад у меня очень сильно и противно заболел зуб. Вы знаете, как это бывает: врачи, приветливое равнодушие, несколько снимков и предварительный план лечения стоимостью с парочку новых здоровых людей. В такие моменты очень важно поддерживать свое ментальное состояние хорошей книгой – иначе никак. Ну а если не хорошей, то хотя бы захватывающим детективом, чтобы отвлечься немного. И выбор мой пал на запутанный, постоянно нагнетающий жуть саспенс «Мертвая зыбь», который, конечно же, оказался сентиментальной историей про 80-летнего доброго дедушку из дома престарелых и его пьющую, страдающую от утраты своего сына дочь (его дочь, сына мать). Как же так? А где же мертвая зыбь? Где же бередящий душу скандинавский детектив? Дайте зыби мне!

Здесь следует сделать лирическое отступление про название книги. Я специально провел для этого следственный эксперимент - забил в онлайн-переводчик «мертвая зыбь» и получил Död Svälla (заметьте, как в Död хорошо угадывается dead) , потом, руководствуясь исключительно собственной пытливостью, попробовал обратный перевод. «Ловушка смерти» - как ни в чем не бывало мне ответил переводчик. Что ж, истину искать никогда не поздно и я, забыв про приличие и этикет, спросил уже напрямую, а что такое Skumtimmen (оригинальное название). «Час пены» - глубокомысленно ответил онлайн-переводчик. К сожалению, единственный знакомый мне швед в это время участвовал в конкурсе на самую красивую и мужественную бороду, поэтому эта загадочная история осталась без разгадки.

Несмотря на то, что мертвой зыбкости испытать так и не пришлось, роман неожиданно перекочевал из разряда захватывающих безделушек в разряд по-настоящему хороших книг. Конечно же, хотелось бы избежать штампа «скандинавский детектив», но, наверное, это именно он и есть – потому что он детектив, написанный шведом. Но не более. В «Мертвой зыби» есть много и других историй, которые приятно через себя пропустить (как минимум, поизучать карту этого королевства, и попрактиковаться в переводе крон в рубли). Скажем так, это детектив с развитым многообразием. Но, как корабль назовешь, так и… Вот простой диалог:

– Посоветуй мне какой-нибудь хороший интеллектуальный детектив, только без чуши и гадостей, пожалуйста.
– Мертвая зыбь!
– Ммм, спасибо.

Все равно вам никто не поверит. И друга потеряете.

Зуб тем временем продолжал болеть. Врачебные улыбки сменились легкой растерянностью, десятки искушенных умов сверлили умными глазами мои снимки (на самом деле всего два ума, и то, на счет одного я не уверен), но никто не мог поставить верный диагноз. В итоге пришел главврач клиники, игриво улыбнулся и сказал, что «нет зуба – нет проблем». Уже на следующий день во рту противно скрипело разными железяками, из десны упруго била кровь, куски зуба звонко сыпались в металлический лоток. Прополощите, сплюньте, очень хорошо. И шелковыми нитками сшить то, что осталось.

В такой ситуации, а это вполне можно сравнить с грубым поползновением на человеческую жизнь, честь и совесть, нужна книга деликатная – с одной стороны хорошая, а с другой стороны – та, которую ты будешь читать без настроения и, возможно, бросишь на полпути. Что может быть лучше умирающей французской литературы? Бегбедера, конечно, я не осмелился взять. Это как сесть в машину времени и вернуться в нулевые – к глупым статусам в социальных сетях из «Любовь живет три года». А если не Бегбедер, то только Уэльбек. И его сексуальные фантазии.

Про Мишеля Уэльбека сложно писать неакадемичные тексты – он, хоть и смутьян, но все же один из ведущих интеллектуалов страны, которых по-настоящему интересно читать. Здесь бы анализ французской классики, того же Гюисманса, чтобы понять вообще, чем герой «Покорности» занимается, общий социально-политический срез дать, пару терминов (эскалация, декадентство, гиперурикемия) добавить, в общем, всерьез покопаться. Но как-то не хочется. Много секса. Много названий блюд. Много рефлексий взрослого умного французского мужика.

Но, мы же тут не в танчики играем, не покемонов ловим. Так вот, несмотря на все неудобства речевого аппарата, и на всю посттравматическую боль, я все-таки решился на более серьезное исследование и связался со своим хорошим товарищем, корреспондентом одного из ведущих изданий Франции Кристианом М., чтобы он смог дать свой комментарий. Собственно, моего французского хватило ровно на два вопроса:

- Кристиан, скажи, пожалуйста, насколько корректно на обложке «Покорности» давать цитату сотрудника газеты Шарли Эбдо за несколько дней до терракта (с указанием даты)?
- Это явный пример непрофессиональности ваших издателей. Все прекрасно знают, что хлеб газеты Шарли Эбдо – это агрессивные масштабные визуальные провокации (картинки – прим.переводчика), в том числе мусульманского сообщества, в то время как Уэльбек изредка и не всегда последовательно критикует ислам как религию, но в основном жертвами его нападок является действующий политический кризис в стране и общий упадок французской литературы. На мой взгляд, сравнивать эти два явления абсолютно некорректно. По сути, это два абсолютно разных и по масштабу и по содержанию вида троллинга, с абсолютно разными последствиями.
- Кристиан, а что ты можешь сказать про вероятность прихода к власти во Франции мусульман?
- Если ты про сюжет «Покорности», то многие не знают изнанки этой книги. На самом деле, последний роман Уэльбека - это обыкновенная обида и внутреннее бурление вроде как ведущего чистокровного французского писателя по поводу того, что министром образования Франции стала молодая и очень красивая мусульманка Наджад Валло-Белкасем. Уэльбек очень активно агитировал за других кандидатов, считая, что приход к власти молодой марокканки только усугубит нарастающий кризис власти. Поэтому, возможно, не стоит так сильно приукрашивать способности Уэльбека как оракула – мусульмане уже давно занимают самые высокие посты как во французском правительстве, так и в ведущих корпорациях.
- Спасибо, Кристиан
- Спасибо на хлеб не намажешь

Чтобы у вас ничего не болело – вот вам Наджад Валло-Белкасем. Дурак ты, Уэльбек.

Ваш CoffeeT

Европейцы (особенно восточные) все время кричат в СМИ: "Бойтесь! Русские идут!..." Ха-ха, обернитесь-ка и вы поймете кто идет в действительности и откуда!

Мишель Уэльбек пишет нам о 2022 годе, времени последующих выборов французского президента. Он предполагает невообразимое: к власти впервые в европейской истории приходит мусульманин... Зачем так далеко смотреть? Например, седьмого мая этого года первый раз мэром города Лондона стал мусульманин Садик Хан. Так что начало положено! А в прошлом году, буквально сразу после выхода его книги в оригинале произошла драма с "Шарли Эбдо" и это уже первые ласточки. Так что не нужно ждать еще шесть лет, будущее реально приходит к европейцам уже в настоящее время.

Мне, как живущему в данный момент в Германии, очень хорошо видно, как страна была не подготовлена к миграционному потоку беженцев из Азии и Африки. Конкретного плана по организации и принятии этих людей совсем не было, была только разнорядка на каждую землю. Сколько я слышал рассказов, как проникнувшие в Германию регистрировались в нескольких разных городах, получая в каждом материальную помощь - даже самого простого - общей базы данных регистрации беженцев не было создано. Регистрирующих документов им также не выдавали (появились они только два месяца назад), а что уже говорить об организации проживания, питания и т.п. Но, сейчас не об этом. Более 70 процентов приехавших в Германию беженцев это не семьи, а одинокие молодые мужчины. Речь-то идет не о семьях (которых приехали единицы), а о повальной экономической, а, возможно, и политической миграции...

Вы когда-нибудь прогуливались в пригородах Парижа? Да, того самого ослепительного Парижа, символа европейской красоты и цивилизации! А, если в районе Клиши-су-Буа или Гут д'Ор? Это уже давно не та старая добрая Франция, это - настоящий исламский город в городе, где примерно половина жителей мусульмане. Там не увидишь полицию даже днем, а европейцев там на дух не переносят, почти нет вывесок на французском языке и так далее. И, конечно, литературный мир замалчивает эту ситуацию, как и умалчивают правительства Швеции, Дании, Норвегии, Нидерландов и других статистику по количеству правонарушений, совершенных беженцами и иностранцами с правами как у беженцев. Немецкое правительство также долго молчало, но после массовых беспорядков в Кельне в январе этого года, после чего около ста женщин официально пожаловались на сексуальные домогательства со стороны агрессивных мигрантов, СМИ буквально прорвало - вот, к чему мы идем, господа!..

Понятно, что не все мусульмане для рядового европейца заведомо отрицательные персонажи, да и есть в их религиозном воспитании и положительные моменты. Процессы глобализации мирового сообщества предполагают неоднозначные последствия и изменения в нем.

Конечно, Уэльбек становится одним из пионеров в области разъяснения возможного будущего Европы. Он прошел в этом романе по самому краю, не писал явно, открыто. В своем романе изобразил изменения мягко, что, мол, в исламской Франции не всё будет плохо и неприемлемо. Будущего президента он представил как ловкого и успешного политика. У него свой способ постепенно перестроить Францию в частности и повлиять на Европу вообще. Процесс этот постепенный, теневой, профессиональный, так как любой настоящий политик понимает, что нельзя сразу запретить или пересмотреть каноны, с которыми жил народ десятилетиями и веками. Короче, предложенный автором сценарией хитрый и интересный, и если бы он был явно открытым, то такой бы роман сразу бы стал запрещенным, потому что и европейская книгоиндустрия безусловно имеет свой уровень самоцензуры. С этой стороны оценю автора выше всяких похвал.

В романе нет положительных и отрицательных героев. Есть разные персонажи, которые каждый по-своему плывут по течению после победы мусульманского президента. Все они - французы. Кто-то очень гибок и сразу находит выгодные для себя стороны новой жизни, кто-то уезжает навсегда, кто-то хочет лишить себя жизни, так как не в силах смотреть на изменения в жизни общества. Удивило, что сторонников Национального фронта в романе нет совсем и тот круг интеллигентов, который обрисовал в романе Уэльбек, как будто бы почти в полном составе не принадлежит к его сторонникам. Такое допущение было автору удобным, но, мне кажется, лишает нас правдиво воспринимать процесс.

Эректильный сбой с одной стороны, вагинальная сухость – с другой; спасибо, не надо.

Вот таким практически пьяным эротизмом дышит наш главный герой (а ведь он профессор ведущего Парижского университете, доктор филологии, написавший за 7 лет блестящую диссертацию). Вот такими же словами и можно воспринимать всю поднаготную европейского стиля жизни. Уэльбек показывает, что если у профессора все жизненные кредо после защиты диссертации теперь стали упираться в бессмысленное проведение времени на порносайтах и с девочками, то что происходит с другими французами. Мне кажется, он тут сильно унизил свое общество.

Немаленькое наличие такого брутального секса в романе, может, соблазнит еще некоторый процент "толпы" читателей, но вряд ли они поймут другую, философско-изыскательную, часть повествования. Может, это просто модно сейчас так писать? Не знаю. Мне показалось, роман только проиграл от этого. И вот такое построение концепции падения общества вниз символизирует легкость захвата власти, укоренения новых канонов, подмены понятий и последующего манипулирования обществом, что, по мнению Уэльбека, легко можно реализовать, к примеру, даже современным европейским исламским движениям.

Что же в итоге остается народу? Ответ Вы видите на переплете книги, он отражается в названии. Одно слово, к которому в итоге и пришел главный герой после своих изысканий.

Этот роман нужен, но, по моему мнению, уже поздно что-то изменить. С другой стороны, поживем - увидим. Уэльбек - первая ласточка в непростом полумусульманском мире современной Франции. Покорился ли сам автор как его герой? Вопрос вопросов! Но что он поднял степень своей модности на новый уровень - это точно.