Моим родителям,

Милице и Любише

«Роман не терпит истории».

Лиляна Пешикан Люштанович

Мирјана Новаковић

Страх и његов слуга

Перевод с сербского Ларисы Савельевой

Copyright © Mirjana Novakovic, 2000 + Published by agreement with Laguna, Serbia

© Савельева Л. А., перевод на русский, 2025

© Издание на русском языке. Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2025

…смешивая историческое и мистическое, реальное и фантастическое, писательница создала настоящий интеллектуальный шедевр, далеко раздвигающий границы жанров…

Джордже Баич, писатель

…книга о прелестях и ужасах неприкрытой правды, о схватке Света и Тьмы и о страшном мире, которому так нужен Дьявол, об охоте на вампиров, о шествиях по туннелю Римского водопровода, роман, богатый духом Истории, полный странных намеков и проклятых вопросов.

Дэмиан Келлехер, «The Quarterly Conversation»

Часть первая
Под масками

Глава первая
В тумане

– Хозяин, прошу вас выйти, – такими словами мой слуга заставил меня очнуться от легкого сна, в который я погрузился сразу после Петроварадина.

– Колесо треснуло. Нужно поменять, пока совсем не сломалось.

Зевнув, я потянулся и выбрался из коляски. Шестерка запряженных цугом белых лошадей стояла смирно, кучер и слуга возились с запасным колесом. Было холодное утро, похоже, мне так никогда и не понять, почему я вечно даю уговорить себя отправиться в дорогу на ранней заре, ведь я ненавижу зарю. И первые солнечные лучи, что бы они ни означали.

Я повернулся на месте на триста шестьдесят градусов два раза и установил, что повсюду вокруг на плоской черной земле лежит густой туман. Бескрайняя равнина. Говорят, эта земля плодородна. Для пшеницы.

Кучер подошел ко мне достаточно близко, чтобы я смог почувствовать плохое качество прошлогоднего винограда.

– Сударь, – сказал он, – не могли бы вы присмотреть за лошадьми, пока мы будем менять колесо?

– За всеми сразу? – спросил я.

– Нет, что вы, сударь, нужно просто взять под уздцы коренника.

Разумно сказано. Вчера вечером, когда я его нанял, он показался мне намного глупее. Совершенно очевидно – алкоголь оказывал на него обратное действие, он от него умнел.

– Ты не знаешь меня, – ответил я. – Это правда, я люблю держать под уздцы главаря, но еще больше люблю держать сразу всех.

И стоило мне это проговорить, как издали донеслось ржание лошадей и топот копыт – верные признаки того, что к нам приближается какой-то экипаж. Из-за тумана его не было видно, но он, несомненно, приближался.

Прошло еще некоторое время. Лошади забеспокоились. Слуга вытащил пистолет и зарядил его. Но это было излишним. Среди людей у меня врагов нет. Меня все любят.

И пока я раздумывал о любви, из мглы вынырнула широкая черно-желтая карета. Тоже запряженная шестеркой. Ее кучер остановил лошадей, дверца с императорским гербом открылась, и из императорской глубины выпрыгнул юноша. Одет он был так же хорошо, как и я. Высокий, широкоплечий. Он поклонился и сказал по-немецки:

– Мы видим, что у вас трудности, сударь. Не можем ли мы быть вам полезны?

– Благодарю вас, почтеннейший молодой человек, но я надеюсь, что мой слуга с кучером сумеют сменить колесо и мы вскоре продолжим путешествие.

– А куда вы направляетесь, смею полюбопытствовать?

– В Белград.

– Мы тоже. Однако позвольте представиться: я Клаус Радецки, врач, следователь по особым делам на службе Его императорского величества Карла VI.

– А я граф Отто фон Хаусбург, дальний родственник Его императорского величества. Как странно, что мы с вами здесь встретились. Несколько дней назад в Вене, когда я собирался в дорогу, меня принял Его императорское величество, однако я ничего не слышал ни о каком следователе по особым делам.

Радецки вдруг забеспокоился. Ему было неприятно, и не из-за того, что он пойман на лжи, а из-за того, что пойман на правде.

– Его императорское величество не хотел бы, чтобы стало известно о моем… точнее, о нашем деле, – сбивчиво заговорил он.

– Но ведь вы тут же начали мне рассказывать, не так ли?

– Я… знаете ли… мне трудно объяснить… – Среди мучительного замешательства ему вдруг пришла в голову спасительная мысль: – Я сразу заметил ваше сходство с Его императорским величеством и тут же понял, что вы с ним состоите в родстве.

– Я действительно родственник полубрата Его императорского величества, но этот полубрат – внебрачный ребенок, кроме того, с ним, то есть с полубратом, я в родстве по материнской линии, из чего следует, что в кровном родстве с Его императорским величеством я не состою. Равно как и в молочном. Но это не так уж важно. Важно то, что Его императорское величество меня любит и ценит. Я получил титул и земли не по наследству, а благодаря моим личным заслугам в английских колониях.

Радецки не пикнул, его охватил еще больший стыд. Он только озирался по сторонам, должно быть, в ожидании, что из тумана появится спасение. Но спасение не появлялось. Да и как оно могло появиться? К тому же из тумана.

– Ну, раз уж вы мне столько всего рассказали, то можете открыть и цель ваших дел в Белграде. Все, знаете ли, следует доводить до конца. Тем более рассказ.

На несколько мгновений он задумался, а потом храбро сглотнул слюну. Похоже, ее было много, я имею в виду слюны.

– Граф, – сказал он, – вы и так узнали бы это в Белграде. Я являюсь членом особой комиссии, которую Его императорское величество лично назначил и направил в Белград, чтобы расследовать невероятные и ужасные события, которые имеют место в этой, до недавнего времени турецкой, стране. Со мной еще двое ученых, оба графы.

Наконец-то я схватил удачу за хвост. После всех этих тощих мадьярок в Пеште, умного кучера и сломанного колеса вот наконец-то хороший шанс! Нужно только сблизиться и подружиться с Радецким, и все, что я хочу узнать, будет мне подано на ладони. Итак, новости все-таки дошли и до самого императора. Значит, не напрасно я отправился в дорогу.

Я кивнул молодому человеку, он повернулся и прыгнул в свою карету. Я снова увидел герб, а потом все растворилось в тумане.

Но не успели затихнуть конский топот и скрип колес, как из тумана появился новый персонаж. Этот был один и передвигался на собственных ногах. Следовательно, был бедняком или болваном. Что, впрочем, одно и то же. По мере его приближения становились видны детали. Он был необыкновенно высокого роста, с длинными светлыми волосами и бородой, в лохмотьях. Еще издали он прокричал:

– Нужна ли вам помощь?

И такой вызвался мне помогать! «Похоже, человек с доброй душой», – предположил я. Таких в тумане полно. Но я их не люблю. Обычно они не моются, считая чистоту тела неважной. Поэтому от них воняет. Своей вонью они вызывают отвращение у других людей, и те стремятся их избегать. А когда не имеешь дела с другими людьми, добрым быть нетрудно.

Но меня удивило не предложение этого несчастного, скорее не залатанного, чем залатанного бродяги. Нет, удивил меня язык, на котором был задан вопрос. Это был русский. Я ответил на нем же:

– Нет!

А он крикнул:

– Брат! – и подбежал ко мне.

Да, от него воняло.

– Я тебе не брат, – сказал я по-русски, вытянув вперед руки и давая ему понять, что он подошел слишком близко. Я знал, русские любят целоваться. Причем троекратно.

– Но вы же русский! – воскликнул он, по-прежнему не скрывая намерения расцеловать меня. – Я Николай Лескович Патков, из Москвы.

– Я – боярин Михаил Федорович Толстоевский, – с особым удовольствием представился я. – А куда вы направляетесь, Николай Лескович?

– В Белград! – отвечал он радостно, непонятно, почему.

– В Белград? Из Москвы в Белград? Неблизкий путь.

– Да, сударь мой, путь далекий. Я вышел еще весной. Но путь должно пройти.

Слуга сообщил мне, что колесо заменили и мы можем двигаться дальше.

– Что ж, Николай Лескович, желаю вам всего самого злого, пардон, доброго, – сказал я и сел в экипаж. Лошади тронулись, а русский продолжал стоять. Этот будет в Белграде не раньше, чем к ужину. Если не заблудится в тумане. А я… хм, мне бы неплохо добраться до Белграда раньше, чем там окажется комиссия. Я достал из кошелька четыре крейцера, один вернул обратно. И крикнул кучеру:

– Если будем в Белграде раньше той кареты, которая недавно проехала, получишь… – тут я вернул в кошелек еще один крейцер, – два крейцера.

Послышался щелчок кнута.