Спустя полчаса Марк вел Еву по ночному Петербургу и не знал, как вернуть ей привычную бодрость духа. Какой-то тайный инстинкт велел ему идти к своему дому не прямой дорогой, а окружным путем, по маленьким переулкам, которые исхожены и избеганы много раз, а теперь по этим дорожкам он вел усталую, но от этого не менее великолепную Еву, крепко держа ее за руку, читал ей Бродского и Бальмонта, перемежая стихи рассказами о Мышкине, который устроился работать официантом в ресторан.